Его (ЛП) - Дарк Обри - Страница 40

— А, — выдал я.

— Чёртовы сучки. Не одно, так другое. Пилить, пилить, пилить. С ними ничего не сделаешь как надо. Даже пытаться не стоит, я прав?

Он поднял свою бутылку пива и с силой чокнулся ею о мой стакан. Мой пустой стакан. Я поднял палец и заказал ещё одну порцию. Бармен выполнил заказ.

— Она вышвырнула тебя из дома? — спросил мужчина с улыбкой на отвратительно раскрасневшемся лице.

— Нет, — ответил я.

В баре становилось всё темнее, или же, возможно, так было только в моих глазах. Или во всём виновата тень. Я моргнул и огляделся. Она вернулась, да. Кэт отвлекла меня от неё, но сейчас та была здесь. Я чувствовал, как онемение тени расползалось по краям моего разума.

— Прочь с дороги, Шарон! — один из подвыпивших мужчин пихнул локтем женщину рядом с бильярдным столом.

Татуировки на его толстых руках выглядывали из-под его запачканной футболки.

— Ты не сможешь его забить, — огрызнулась она, безрадостно двинувшись назад и скрестив руки.

— Просто свалите куда-нибудь, я вас слышу, — выдал раскрасневшийся мужик рядом со мной. Я вдохнул, пытаясь отыскать воздух. — Ты нормально себя чувствуешь? — его пивное дыхание ударило по мне.

Я оттолкнул свой стул от бара. Всё потемнело. Я с трудом мог различить перед собой барную стойку.

— Я… Мне просто нужно подумать.

Стекло разлетелось вдребезги на полу рядом с бильярдным столом. Я закрыл глаза.

— Ты чёртова сука!

Пощёчина. Крик.

Тогда барная стойка исчезла, и передо мной предстал татуированный парень с оскалившимся лицом. Я с шумом обрушил кулак на его лицо. Раздался звук ломающейся кости. Волны теней омыли тьмой моё зрение, сделав для меня невозможным увидеть хоть что-нибудь, кроме вспышек.

Мои кулаки. Кровь. Много крови. Из носа, из разбитой губы.

Боль, абсолютная темнота. Звон в ушах.

Мы оказались на земле, я был на нём. Женщина верещала за моей спиной, оттягивая меня за рубашку.

— Слезь с него! Слезь с него!

Тень смеялась и смеялась надо мной, пока я размашисто бил руками снова и снова. Меня не волновала боль в костяшках пальцев. Чувство вины, неопределённости, раздражение — всё это исчезло. Их место заняло чистейшее удовольствие.

Кости раздроблены. Скуловая кость под глазом. Подглазничная — о Боже, как же было хорошо. Треск, содрогания, разрыв кровеносных сосудов. Повсюду кровь, смывающая тень. Кто-то оттащил меня от него, и я, прежде чем начал сопротивляться, оказался на улице, тяжело дышащий со сбегающей по костяшкам кровью.

И ощущал высшую степень неудовлетворённости.

Кэт.

Я проверила дверь сразу же после того, как он ушёл. Мне и раньше доводилось взламывать замки, но он вставил штыри, удерживающие петли на месте.

Я полезла в шкаф хоть за чем-нибудь, что сможет помочь. Молоток, отвёртка — что угодно. Верхняя полка была слишком высокой, чтобы я могла до неё дотянуться. Взявшись за кресло, стоящее рядом с кроватью, я подтянула его. Встав на цыпочки, я вытянула пальцы на полке и сильно обо что-то ударилась.

Набор инструментов? Моё тело напряглось, когда я нащупала край коробки.

Я вытащила деревянную коробку и сразу же поняла, что это не то, что я искала. Вишнёвого цвета дерево, гладкое и отполированное до блеска.

Испытывая любопытство, я села в кресло с коробкой на коленях. Внутри было несколько пар серёг, ожерелий, колец. И фотография. Я подняла её и перевернула.

Молодой парень с тёмными волосами и светлыми глазами держал за руку женщину, так похожую на него.

Лицо налилось жаром, и я бросила фото так спешно, как если бы её объяло пламенем. Она порхнула обратно в шкатулку. Ошибка. Лучше бы я не заглядывала внутрь. Тошнота охватила моё тело.

Хотя я и сидела взаперти сутками, сейчас впервые почувствовала, что должна бежать. В комнате потеплело, воздух стал душным.

Хлоп!

Я дёрнула головой вверх. Дверь с треском открылась, и на лестничной площадке предстал Габриель. Шкатулка шумно завалилась на пол, когда я подскочила на ноги, а фотография вылетела сразу после тяжёлых вещей. Он смотрел на меня, широко распахнув глаза.

Его волосы были влажными от пота. Кровь стекала по рукам до самых кончиков пальцев. Я видела, как капли крови падали на пол. У него были порезы на костяшках, а его кожа окрасилась в мертвенно-бледный цвет, отчего он стал выглядеть почти как вампир. Но глаза были самыми ужасающими во всём этом.

Они смотрели на меня совершенно безучастно, как будто я была всего лишь тенью. Так он смотрел на меня и раньше, когда мы только встретились. Словно он был мёртв, или я.

— Что случилось? — вопрос прозвучал донельзя глупо, вырвавшись в воздух.

— Я никого не убил, — последовал ответ.

Он приблизился и сел на край кровати, глядя вниз на свои руки. Его кулаки сжались, свободно выпуская кровь из порезов.

— Что… Что…

— Ты рылась в моих вещах.

Он смотрел на меня с кровати. Но не осуждал. Не обвинял. Он просто констатировал факт. Это меня совершенно обезоружило. Я рухнула на колени и принялась зачерпывать драгоценности. Когда я добралась до фотографии, он уже был передо мной. Его рука опустилась и подняла её прежде, чем это сделала я.

Он стоял на коленях передо мной, глядя этим жутким, прекрасным взглядом. Он пленил меня. Его пальцы окрасили снимок кровью, тогда как большой палец скользил вдоль кромки.

«Ты это сделал?» — хотелось мне задать ему вопрос. Я задумалась, насколько он на самом деле был тёмным. Действительно ли он был монстром. Но не могла спросить.

И тогда, будто прочитав мои мысли, он ответил:

— Мой отец убил её.

Если бы я уже не сидела на полу, упала бы на колени от удивления. Его глаза заблестели от слёз, и, когда он моргнул, они заструились из уголков глаз по щекам.

— Он был похож на меня, — продолжал Гейб. — Жил с тенью над головой. Он был полон тьмы, — слова вырывались из его горла, и он задохнулся на последнем, всхлип застрял в горле. Он нагнул голову. — Подойди к шкафу.

Его голос был ровным. Он не потерпел бы неповиновения. Пошатываясь, я поднялась на ноги и повернулась к шкафу.

— Там была коробка поменьше, рядом с той, которую ты нашла. Ты в неё ещё не заглядывала?

Я покачала головой. Я не решалась заговорить, не доверяя своему голосу.

— Залезь и найди её.

Я поднялась на кресло. Жаркий румянец на моей коже сейчас был подобен огню.

— Нашла?

Я коснулась коробки, вытаскивая её.

— Да, — ответила я.

Я села на кресло, слишком напуганная, чтобы взглянуть на него. Он причинил кому-то боль сегодня. Сделает ли он больно мне?

— Открой.

— Что…

— Открой.

Худшее наказание из всех, что я когда-либо слышала. Количество боли в его голосе поражало. Он не притворялся — в этом я была уверена. Но я не знала, чего ожидать, когда открывала коробку. Там было ещё больше фотографий. Но это были не счастливые фотографии, как та, что была в шкатулке. Все они были сделаны Полароидом, настолько тёмные, что на мгновение я даже не поняла, что вижу. А потом туман в моих глазах рассеялся.

Мой желудок взбунтовался. На первом снимке был тот самый маленький мальчик. Но здесь он был одет только в нижнее бельё. Его тело…

Боже. О Боже.

Мальчик был голым. А его тело было сплошь покрыто синяками.

— Посмотри на них, — приказал он.

Я замерла, впиваясь руками в картонную коробку.

— Пожалуйста…

— Смотри.

Я не могла ему отказать. Трясущимися руками я подобрала фотографии и перешла на другие. От второго снимка я подалась вперёд в рвотном позыве.

Он был в грязном белье, связанный. Его спина потеряла свой естественный цвет, остались лишь жёлтые и фиолетовые полосы с отпечатками ремня, снова и снова опускающегося на его кожу. Слёзы обожгли мои глаза.

— Смотри, — произнёс он глухим голосом.

Я посмотрела. Это было слишком. Я не могла отвести взгляд, и это было единственным, что спасало меня от того, чтобы не разразиться слезами. Фотографии демонстрировали жизнь замученного ребёнка запечатлёнными невыносимыми мгновениями. Снимками настолько повреждённого синяками тела, что они пробирались внутрь.