Тень Радуги - Клименкова Антонина - Страница 41

— И этот здесь?.. — увидев его, не сдержал возгласа Иризар.

— Пожар! Там огонь!! — выкрикнул парень, суматошно хватая ведра с водой.

Гортензия уже не видела, как исчез демон, не до него стало.

В мгновение ока огонь охватил верхние комнаты. На нижнем этаже с потолка сыпались искры, перекрытия трещали. Поняв, что залить пламя не получится, Гортензия уцепилась за рукав метавшегося от колодца и обратно Мериана:

— Всё бесполезно! Нужно спасти хоть что-нибудь!

Она велела просто выкидывать в окна всё самое ценное. И первым делом Мериан схватил ларец с зельями, экстрактами и прочими склянками, которым так дорожила ведьма.

— Нет, только не это! — взвизгнула Гортензия и бросилась спасать испуганно звякнувший бесценный ларчик.

Мериан кинулся к другим вещам...

— Где мой зонт? Где Фредерика? Эвигейт где? Где мой кошелек?.. — металась из угла в угол ведьма, уворачиваясь от опаляющих языков и падающих на голову горящих досок.

Подбежав к последнему оставшемуся сундуку, самому тяжелому, Мериан хотел попытаться и его вытолкать к оконному проему. Но тот прямо под руками провалился сквозь прогоревший пол, точно в преисподнюю, подняв столб искр.

— Всё! Нужно выбираться! — потащил Мериан ведьму к выходу.

— Но это!.. Но то!.. — бессильно протягивала она руки.

Но путь к выходу уже отрезала стена огня. Пришлось последовать за вещами — выпрыгнуть в окно.

Очутившись в холодном, мокром сугробе, Гортензия чуть пришла в себя. Зареванная Фредерика бросилась было к ней — но обглоданные огнем стены угрожающе затрещали, и драконесса испуганно отпрянула. Ведьма забарахталась в вязком, подтаявшем снегу, но никак не получалось встать на ноги. Если б не помощь — ее буквально вытащили за шиворот! — замешательство обернулось бы смертью. Спину лизнула горячая волна, оглушил грохот — и сзади рухнул кусок кровли, рассыпав осколки черепицы.

— Спасибо, Мериан! — выдохнула Гортензия.

Но оглянувшись назад, никого рядом с собой не увидела. Мериан и Фредерика оказались в другом углу двора, завороженные ужасом, смотрели, как оседает прогорающая крыша.

И дом сложился, со всеми этажами и комнатами, с чердаком — в один большой костер. Среди почерневшего от хлопьев сажи сада возвышалась обожженным скелетом башня астролога.

Эвигейт, сидящая на плече Мериана, обернулась к прихрамывающей хозяйке. Ворона догадалась спасти от огня любимый зонт Гортензии, да подцепила на крюк рукояти кошель с монетами, спрятанными за печной трубой — все сбережения ведьмы.

— Это я виновата! — всхлипнула Фред. Следом дружно заревели Эд и Рики, уткнулись чумазыми носами в перепачканный передник Гортензии, уцепились за подол.

— Вы не виноваты, что огонь горит, а дерево сгорает... — рассеянно погладила макушки ведьма.

Сверху, из озаренных всполохами низких туч, медленно посыпался снежок. Ведьма раскрыла над головой зонт и из-под бахромы с бусинами смотрела, как кружатся снежинки, не долетая до раскаленных углей, превращаются в пар...

Пожар не остался незамеченным — но помощь соседей подоспела слишком поздно, ничего уже нельзя было сделать.

Родители Лизы-Энн вызвались приютить погорельцев на своем постоялом дворе.

Гортензия, скоротав остаток ночи в обществе сочувственно вздыхающей хозяйки трактира — они вместе пытались отмыть от сажи хлюпающую носами драконессу, — рано поутру вернулась на пожарище. Эвигейт, разумеется, составила ей компанию. Ведьме всё не давало покоя это ощущение твердой руки, поддержавшей ее тогда...

Обследовав почерневшие сугробы, за ночь покрывшиеся крепкой ледяной коркой, Гортензия нашла то место. И хоть всё вокруг было затоптано, здесь, под поломанными досками кровли и грудой разбитых черепков, никаких других следов, кроме цепочки ее собственных, она не увидела, сколько не искала.

— Почудилось? — она готова была уже поверить и в эту возможность.

Внимание привлекла Эвигейт, копавшаяся среди головешек. Поднявшаяся туча золы сделала серую ворону черной.

— Что там, Эви? — спросила, подобравшись ближе, ведьма.

Пришлось поломать голову, прежде чем она сообразила, что же такое обнаружила ворона. Вернее — что она пыталась найти. От сгоревшей библиотеки должно было остаться хоть что-то — но не осталось ни корешка, ни обрывка пергамента. Неужели всё до последнего клочка поглотил огонь? Но хотя бы пара застежек от переплетов должна сохраниться? Просто невероятно...

— Без заклинаний здесь точно не обошлось, — рассудила ведьма.

Гортензия еще осенью пообещала родителям Лизы-Энн поколдовать над прибыльностью заведения, чтобы обычно пустующие номера наполнились постояльцами и в трактире не было свободных лавок за столами. Но она и представить себе не могла, что всё так обернется! Еще до наступления весны по тракту уже потянулись вереницы обозов — один за другим, словно половина населения столицы решила разом сняться с насиженных мест и навсегда перебраться в соседнее княжество! Впрочем, вскоре выяснилось, что так оно и есть...

К каждым днем путешествующих становилось всё больше и больше. Такого столпотворения здешние края не видали со времен сотворения мира! И хоть далеко не все могли позволить себе снять номер или хоть угол в сарае, чтобы спрятаться от непогоды, в трактире стоял неумолчный радостно-суетливый бардак: хозяева вскакивали до рассвета, крутились весь день без отдыха и без сил падали на постель глубокой ночью. Даже пришлось нанять работников из деревни и скупить все излишки запасов, какие только согласились продать в соседних селениях. Гортензия предложила съехать, чтобы освободить предоставленные ей комнаты. Но родители Лизы-Энн и слушать не хотели — лишь благодарили матушку-ведьму за навороженную удачу. Все были довольны. Даже Фредерика сумела немного заработать, по вечерам распевая в зале для гостей баллады. Одна Гортензия ходила мрачная, терзаемая скверными предчувствиями.

В один из редких теперь дней, когда постояльцев в трактире было не много, во двор въехала крытая повозка. Ее хозяин слез с облучка и с высокомерной миной оглядел двор. Но так как выбирать не приходилось, ибо других заведений поблизости не имелось — помог выбраться из недр повозки жене и отправился заказывать обед.

Безошибочно определив в приезжем столичного чародея, трактирщик поспешил встретить гостя на пороге. Проводил, усадил за лучший стол и приготовился изо всех сил расхваливать стряпню своей хозяйки. Принимая обращение как должное, посетитель скроил еще более взыскательную физиономию, в чем его поддержала жена. Окинул неодобрительным взглядом зал и прочих посетителей, покосился на собравшуюся возле камина веселую компанию: немолодая ведьма гремела мешочком с гадательными костяшками, отлынивающая от работы дочка трактирщика повизгивала от восторга, а рыжеватый парень, похожий на слугу, уверял, будто девчоночьи забавы ему ничуть не интересны.

Гортензия, не обращая внимания на посторонних, поддалась наконец-то уговорам Лизы-Энн — взялась обучить старинному способу гадания на женихов. (Причем, если девушка была согласна на кандидатуру зажиточного землевладельца, то Фредерику интересовали исключительно принцы!)

— ...А та руна, которая укатилась, — продолжала объяснять Гортензия, — означает Дорогу.

— Я нашла! Вот! — крикнула Фредерика, выскакивая из-под стола с зажатой в лапке потерянной костяшкой.

— А-а-а!!! — узрев возникшие перед ней три драконьих головы, завопила жена колдуна, поджав ноги. — Выгоните животное вон!! Прочь!..

— Где животное? — заинтересовалась Рики, оглядываясь по сторонам.

Гостья не унималась, орала во всю глотку:

— Прочь!! Уберите!..

Поднявшись с места, — костяшки посыпались на пол, — Гортензия повелительно протянула руку и оскорблено проговорила: