Старая надежда - Тихонов Сергей - Страница 28

— У вас раздельные школы? — удивился Джек, — Это же сегрегация!

— Ну, люди вообще в школы не ходят. С трёх лет живут в специальных интернатах, в малых группах под надзором воспитателей. Омега, знаешь ли, упрощает обучение.

— Да ладно?! — поразился Джек, — Детей отбирают у родителей?!

— Нет. Странный ты. Никого не принуждают, не лишают общения с родственниками. Такова система. Люди считают это нормальным вот уже сотни лет, десятки поколений. Всё дело в Омеге. Если ты — человек, если способен к слиянию, то нет нужды корпеть над учебниками. Тебя с помощью специального оборудования подключают к Омеге и просто загружают необходимую часть Знания. Не сразу, ясен пень, иначе с ума сойдёшь. Небольшими порциями, но в любом случае — когда не надо заучивать, появляется много времени для осмысления информации. Ты тренируешь навыки. Размышляешь. Или двигаешь науку дальше. По крайней мере, так говорят.

— А что же ортодоксы?

— Мы занимаемся по старинке. Обучение выходит более специализированным, зато не так отстаём от людей. Те заканчивают интернат в девять лет, к двенадцати получают «вышку». А мы, хоть и становимся совершеннолетними в том же возрасте, но в университете учимся на год-два дольше. Сам понимаешь, — Кайл усмехнулся, — приходится читать и запоминать как в древности.

— Ясно, значит, вы учились отдельно от людей. А как попали в Сопротивление?

— После смерти родителей.

— О, мне очень жаль...

— Да... — Кайл отвёл глаза, — если бы не Омега... Они работали в одном научно-исследовательском городке. Разрабатывали новые марки программируемых металлов, — Джек уловил в голосе Кайла нотки затаённой гордости. — Мало кто из ортодоксов поднимается в научной сфере. А они смогли! Ну, почти... Мама с папой познакомились ещё в детстве, вместе росли, вместе мечтали о большой науке, вместе учились. Вместе пробились в ведущую лабораторию по интеллектуальным материалам. Поначалу всё было в порядке. Помнишь, как стены зданий превращались в экраны? Ну, когда мы сваливали из города? В той технологии есть и их заслуга! Но со временем...

— Что случилось?

— Знаешь поговорку: иногда надо бежать, чтобы оставаться на месте? Это про высокую науку. Каждый день рождается новое знание, новые теории, новые открытия. Приходится быть в курсе. Постоянное самообразование. Но здесь ортодоксы никогда не угонятся за людьми. Пока мы бежим, они пролетают мимо на ракете. Коллеги родителей, люди, — Кайл сморщился, — скачивают за полчаса из Омеги то, над чем ортодоксы сидят месяцами. И чем дольше работаешь в одной сфере, тем офигенней разрыв. А после того как родились мы с Тарой, времени у мамы с папой стало ещё меньше. Сколько себя помню: весь дом завален расчётами, на экраны выведены последние статьи, а в центре этого хаоса сидят родители, которые пытаются не отстать от коллег-людей. Думаю, для них стёрлась граница между работой и семьёй. Наука стала ядом.

Кайл снова отпил из фляжки, и Джек заметил, как тот украдкой смахнул что-то из уголков глаз. Джек догадывался, чем закончится история, но все же спросил:

— Вы с Тарой были предоставлены себе?

— Да, после того как пошли в школу. Родители уже проигрывали гонку с Омегой, но не сдавались до последнего. Но что ты можешь, если люди в универе за год получают те же знания, что ты с трудом собирал полжизни? Что делать, когда ты постоянно изучаешь новые статьи, просиживаешь за компьютером всё свободное время, а твой коллега подключается на час к Омеге и затем идёт на вечеринку? — Джек заметил, что Кайл, сдерживая себя, заговорил сквозь зубы. — Мама с папой итак оставались последними ортодоксами в лаборатории. Однажды и их выперли.

— Это несправедливо...

— Да! Пирон заливает, что у ортодоксов и людей равные права. Вот только возможности у нас по умолчанию слишком разные! Проклятая Омега!

Кайл отшвырнул серебристую фляжку. Она ударилась о стену пещеры и исчезла в тенях.

Джек заметил, что и Морган, и Рейн, и Бертольд напряглись, но стараются вести себя так, будто ничего не происходит. Лишь Тара подошла и молча присела рядом, обняв брата за плечи. Спустя пару неловких минут Джек спросил:

— Они нашли новую работу?

— Они не искали. Наука стала для них всем. Другим они не интересовались.

Джек хотел было спросить: «Даже вами?» — но вовремя сдержался.

— Как же вы жили без денег?

— Для скромной жизни деньги не нужны, — Кайл искоса взглянул на него и добавил: — За статиры можно купить дополнительный комфорт, но для родителей всё потеряло смысл. Начали пить, затем наркотики, — Кайл опустил глаза. — Через полтора года всё закончилось.

Джек не знал, что и сказать.

Повисла колючая тишина.

Внезапно раздался голос Тары. Негромкий поначалу, он с каждым словом делался всё твёрже:

— После того как родителей похоронили, нас с Кайлом отдали в детский дом. Только мы не могли делать вид, что жизнь продолжается. Система разрушила нашу семью, и мы не простили ни Пирона, ни людей его поддерживающих!

— Треклятая Омега! — повторил Кайл и врезал кулаком по холодной стене. Разбил костяшки в кровь, но не обратил внимания: — Ненавижу...

— Мы решили бороться с Пироном и Омегой, а не играть по их правилам, — сказала Тара. Её взгляд устремлён во тьму, скулы обострились, а в глазах мерцает ледяная уверенность: — Мы сбежали от воспитателей. На одной из ферм, составляющих пояс Ниппура, мы встретили связных «Отверженных». Убедили взять с собой. Затем несколько лет жили на базе Ковин: учились, тренировались, помогали по мере возможностей. До тех пор, пока «Сигма» не уничтожила наш второй дом. Но мы с Кайлом выжили и... не сдались.

Девушка замолчала. Джек видел, как сжимаются и разжимаются её кулаки.

— А потом вас пригласили в «Академию», — догадался он.

Тара кивнула:

— Да. Мы с Кайлом выбрали путь и не свернём с него. Пирон извратил человечество, но я свободна! И не позволю Ему уйти от ответа!

Джек смотрит на девушку. Он околдован решимостью, что звучит в её словах.

Отблески пламени мрачно отсвечивают чернёной медью в волосах Тары, отражаются мерцанием силы в карих глазах. Она завораживает Джека: не прелестная, как его давние подружки, но опасная и притягательная, мстительная и непрощающая, словно античная богиня возмездия. Алекто во плоти.

— Ладно, хватит накручивать себя на ночь глядя, — голос Рейна, как громоотвод, разряжает напряжение, повисшее в пещере: — Завтра долгий переход, так что хотите или нет, но пора спать!

* * *

Следующие недели Джек запомнил на всю жизнь.

Дорога, в отличие от трудностей первого месяца, походила на туристический поход, а не прорыв из окружения. Рейн вёл отряд потаёнными тропами, которые пролегали в местах невероятной первозданной красоты не тронутой человеком.

Холмы сменяются горами, где в ущельях бегут холодные, но такие звонкие ручьи, что питают озера хрустальной чистоты. Загадочные буковые и пихтовые леса. Под их сумрачным пологом так приятно шагать, не опасаясь всевидящего ока спутниковой разведки. Душистое разнотравье предгорий, которое сводит с ума дурманящим запахом близкого лета, свободы и любви к бескрайнему миру.

Джек растворялся в дивной природе. Он не понимал, почему люди отказываются от такого чуда ради возможности стать бесплотной Силой, безличностной Энергией, способной повелевать временем и пространством.

Бертольд хотел вызвать винтоплан, но Морган предпочёл не рисковать и продвигаться к Неккар своим ходом. Иногда капитан казался традиционалистом, живущим по принципу: что не сломалось — не стоит и чинить. Позже Джек догадался, что Морган беспокоился не только о демаскировке. Ошеломляющая мелодия первозданной красоты согревала души всего отряда. По крайней мере, складка над переносицей Кайла слегка разгладились, а Тара прекратила жалобно вскрикивать во сне.

Рюкзаки опустели, и им пришлось добывать еду своими руками. Джек неплохо ловил рыбу сачком из москитной сетки, благо реки в предгорьях не отличались глубиной, а Рейн научил его охотиться. Командующий говорил, что у природы не зазорно брать то, без чего не выжить.