Затерянный дозор. Лучшая фантастика 2017 (сборник) - Дивов Олег Игоревич - Страница 77

Страшно мне было невыносимо! Но вовсе не от его рассказа, а от его бездействия. Он ведь не решил бросить меня в паутине?! Он меня за шиворот вытащил в прошлый раз! Значит, и теперь вытащит! Да? Тогда почему он медлит?

— Ваш старикашка в молодости собирал огромные концертные залы и стадионы. О, как его обожали! Сколько эмоций! Хлещут непрерывным потоком! Наверное, если бы он уже в тот момент был Иным, он за год дорос бы до первого ранга, за два — стал бы Высшим… Но вся ирония судьбы в том, что инициировали его только в семьдесят седьмом, когда он уже напоминал вялый баклажан, а не артиста. Обидно? Еще как. Думаю, он потому и укрылся ото всех. Но теперь… О, если он вернется в семьдесят седьмой, да сбреет бороду, да вновь наденет свой знаменитый белый костюм с павлином!..

Из глаз у меня текли слезы. Я мог напрягать мышцы, мог расслаблять — никакого толку! Я просто торчал столбом, не в силах ни шевельнуться, ни вымолвить хоть слово.

— А знаешь, почему ваш хозяин до сих пор не воспользовался «Absorber tempus»? Я предполагаю, что уровень его не дотягивает. Поначалу-то он и вовсе был слабеньким Иным. Набирал Силу здесь, но слишком уж потихоньку. Со временем понаставил ловушек, чтобы никто посторонний не смог добраться до артефакта. Вам лапшу на уши повесил, потому что на вас ему откровенно плевать! С вами просто удобнее. А сам ждал своего часа. Не повезло тебе, парень! Ты-то небось думал, что тебе высокое доверие оказано — приглядывать за мной. Небось искренне верил, что по собственной инициативе пошел провожать меня сюда. Тяжело мириться с двойным обманом, понимаю. А ты? Ты понимаешь, что твой мистер Аарон намеренно подсунул мне тебя, самого доверчивого и безвредного жителя Лос-Сапатос?

Я не хотел ничего слушать! Я хотел домой! Рыдания рвались у меня из груди, но застревали в горле. Чужак сделал несколько шагов вперед, прочь от меня.

— Ему надоело ждать, пока уровень по капле будет подниматься до подходящего. А тут такой подарок! Ты знаешь, сколько магической энергии выплескивается наружу, когда гибнет Иной моего ранга? О, целая прорва! Старик может мгновенно обрести нужный уровень — и сразу же воспользоваться вожделенным поглотителем времени! Всего-то и нужно — заманить меня в глубь территории с гиблыми местами. А чтобы я не передумал раньше срока и не отвернул, он подсунул мне помощника-проводника. Как тебе план? Идеальный, мне кажется. Вот только и я не лыком шит. Раз тебя все равно фактически отправили в расход, да еще и свои, то с какой радости мне комплексовать? А, мучачо? Я не собираюсь пропадать в угоду старому придурку. Я отыщу рацию и выберусь отсюда… Диего! — вдруг вскричал он. — Ты не представляешь! Я вижу укрытие!

Ноги и руки мои начали деревенеть, грудь стянуло, словно ремнем. Но глаза все еще продолжали двигаться и видеть происходящее, когда Гюнтер-Кай, неловко споткнувшись, взметнулся в воздух, а потом его перекрутило жгутом и растянуло от одного края «обувной щетки» до другого. Над влажной нитью, в которую он превратился, засияли сотни маленьких радуг. Возможно, это и была та самая Сила, которую жаждал впитать мистер Аарон?

Не знаю, вытащат ли меня отсюда, сумеют ли спасти, но определенно предвижу, что совсем скоро закончится чей-то затерянный Дозор, и в мир явится свихнувшийся Высший.

Сергей Лукьяненко. Снежный король

— «Ну, начнем! — бодро сказал я. — Дойдя до конца нашей истории, мы будем знать больше, чем теперь. Так вот, жил-был тролль, злющий-презлющий; то был сам дьявол. Раз он был в особенно хорошем расположении духа…»

— Папа, — прервала меня Надя. — Раз он был злющий-презлющий, то как он мог быть в хорошем расположении духа?

Раз уж дочка начала задавать вопросы — уложить ее быстро не получится. Я поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. Сказал:

— А почему бы и нет? Злые тоже могут быть в хорошем расположении духа. Сделали гадость, сидят и радуются. И обдумывают следующую гадость.

— Тогда надо говорить не в «хорошем расположении духа», — наставительно произнесла Надя, — а «в веселом». Или «радостном». Потому что веселье и радость — это чувства. А хорошее — это хорошее. Это категория качества.

— Не слишком ли умные слова для второклассницы? — спросил я. — Кыш из моей головы! Или сама будешь читать.

Надя надула губки, но замолчала.

— Будем считать, что это сложности перевода, — смилостивился я. — Итак… «он смастерил такое зеркало, в котором все доброе и прекрасное уменьшалось донельзя, все же негодное и безобразное, напротив, выступало еще ярче, казалось еще хуже. Прелестнейшие ландшафты выглядели в нем вареным шпинатом, а лучшие из людей — уродами».

— Я люблю шпинат, — сказала Надя. Исключительно из упрямства. Она и шпинат ела из упрямства, поскольку узнала, что обычно он детям не нравится.

В таких ситуациях — лучше всего игнорировать реплики. Я продолжил читать сказку, пока не дошел до фразы: «Все ученики тролля — у него была своя школа — рассказывали о зеркале, как о каком-то чуде».

— Это как у нас школа? — заинтересовалась Надя. — Как у дяди Гесера?

— Нет, — ответил я твердо. — Это был не дядя Гесер.

— А тролль был какого уровня? Первого?

Человеческим детям проще, они слушают сказку в полной уверенности, что сказка — ложь. Дети Иных прекрасно знают, что за каждой сказкой стоит реальная история. Не всегда детская. Даже за Русалочкой, Рапунцель и прочими диснеевскими принцессами есть такая правда, от которой Дисней бы поседел и начал заикаться.

Я прикрыл томик Андерсена и сказал:

— Высшего. Но давай ты все-таки послушаешь сказку? История магии у вас начнется с третьего класса.

— Давай, — вздохнула Надя.

Человек, сидящий у окна, был молод, немногим за двадцать. Скуластое лицо было грубоватым, крестьянским, но глаза живыми и умными, а потрепанная мантия, перекинутая через спинку стула, выдавала в юноше небогатого студента. Огромный лист сероватой бумаги, лежащий перед ним на столе, был покрыт линиями, стрелочками, латинскими буквами, римскими и арабскими цифрами. Юноша аккуратно вписал в один из кружков букву «K», рядом нарисовал кружок с торчащей из него стрелочкой, отложил перо и нахмурился, как будто результат его чем-то расстроил.

— Ты загрустил, мой милый Иоганн? — спросили юношу из-за спины.

Юноша вздрогнул, привстал и снова уселся.

— Ты так напугался, будто к тебе подкрался тролль, — негромко сказал его собеседник.

— Кто такой тролль, учитель? — спросил юноша, не оглядываясь.

— О, мой милый Иоганн… Троллем в той стране, откуда я вернулся, называют злого горного духа. В твоей чудесной теплой Моравии троллей не водится. Да по правде говоря — их вообще нет.

Юноша сглотнул и нахмурился, глядя в бумагу, будто услышанное его не убедило.

— Ты все сделал?

— Да, учитель, — сказал Иоганн. — Я все сделал, учитель. Вы помните, о чем мы с вами договаривались?

Тот, кого он называл учителем, вздохнул за его спиной.

— Ах, Иоганн, Иоганн… Как жалко, что ты не хочешь быть Иным. А ведь ты мог бы…

— Нет, учитель.

— Может, ты останешься человеком, но будешь и впредь моим учеником?

— У вас много учеников, — сказал Иоганн, глядя в окно на невысокую часовню августинского монастыря. — Любой школяр будет счастлив, если вы возьмете его к себе, как был счастлив и я…

— Ты лучший, Иоганн! Ты разобрался в том, в чем я и сам не в силах разобраться. Неужели знания стали внушать тебе скуку?

— Не скуку, а отвращение, учитель. Вы помните наш уговор?

Учитель вздохнул.

— Да, мой милый Иоганн. Ты завершаешь расчет и объясняешь мне результаты. А я оставляю тебя в покое.

— И делаете так, что я забываю обо всем, чему научился, забываю о вас, забываю об Иных, забываю о колдовстве! — напомнил юноша.

— Уйдешь в монастырь? — полюбопытствовал учитель.