Полуночники.Тайный час - Вестерфельд Скотт - Страница 27

— Значит, ты умеешь летать..

— Не так, как летал Супермен, — отозвался Джонатан. — Но я могу совершать длиннющие прыжки. Взлетаю, а потом долго-долго падаю. Эй!

Джессика, не подумав хорошенько, отпустила его руку. И сразу резко ощутила обычный собственный вес — ну, как будто кто-то нацепил ей на шею ожерелье из кирпичей. Дом словно бы встал на дыбы под ней, и она рухнула на скат крыши, который тут же сделался предат-тельски крутым. Ощущение того, что она весит не больше перышка, мгновенно исчезло, вернулся вес, составленный костями и мышцами. Страх высоты напомнил о себе — у Джессики противно засосало под ложечкой.

Скользя вниз, она инстинктивно расставила руки, стараясь хоть кончиками ногтей уцепиться за края листов шифера, но все тщетно. Она скользила все ближе к краю крыши.

— Джонатан!

Вот он, край. Одна нога Джессики соскользнула вниз. Мыском кроссовки на другой ноге она ухитрилась упереться в водосточный желобок, и это позволило ей продержаться еще секунду. Но она настолько ненадежно цеплялась за шиферную кровлю… Пальцы, нога — все неумолимо скользило и скользило вниз…

А потом гравитация снова исчезла.

Джессика почувствовала, как руки Джонатана бережно подхватили ее под мышки. Вдвоем они плавно полетели к земле.

— Прости, прости, — прошептала она. Сердце у нее еще билось очень часто, но страх ушел. Она опять почувствовала себя перышком, и это было сродни тому чувству облегчения, какое испытываешь, когда заканчивается какая-нибудь жуткая контрольная. Их ступни коснулись земли.

— Ты в порядке? — спросил Джонатан. — Надо было тебя предупредить.

— Все нормально, — отозвалась она и покачала головой. — Мне самой следовало бы быть умнее. Я просто подумала: как это плохо, что мы все не умеем летать.

— Да. Только я. Правда, когда появилась ты, у меня блеснула надежда…

Джессика взглянула на Джонатана. Его глаза все еще были широко раскрыты, а взгляд — тревожен. И еще Джессика поняла, что он разочарован из-за того, что она упала, что она не такая, как он.

— Ну да. Я тоже вроде как понадеялась… — Она крепко сжала его руку. — Но ты еще полетай со мной. Пожалуйста.

— Тебе не страшно?

— Немножко страшно, — призналась она. — Вот и прогони мой страх.

А потом они летали.

Действительно, Джонатан не был Суперменом. А полет был тяжелой работой. Джессика вскоре поняла, что вместе они наберут большую высоту, если она тоже будет подпрыгивать и отталкиваться от земли как можно сильнее. Не всегда получалось синхронно. Если кто-то из двоих отталкивался слишком рано и слишком сильно, то в итоге они разлетались в стороны, держась за руки, а потом беспомощно вращались в воздухе и хохотали до тех пор, пока земля не притягивала их к себе. Но с каждым очередным прыжком у них получалось все лучше и лучше, и они взлетали все выше и выше. Джессика крепко сжимала руку Джонатана. Ей было и страшно, и весело. Она боялась темняков, но ей ужасно нравилось парить в вышине.

Летать было так прекрасно. Бледно-голубые улицы поблескивали внизу, словно реки, а они с Джонатаном пронзали высокие колонны из падающих листьев, сотворенные ветром. В вышине им встречались и птицы, распростершиеся в остановленном полете, застигнутые в замерших порывах ночного ветра. А сверху нависала темная луна. Она была уже почти в зените, но почему-то сегодня не производила такого угнетающего впечатления. С высоты Джессика видела полосу звезд, растянувшуюся вдоль горизонта. Луна не смогла сделать синим свет этих ярких булавочных головок.

Джессика до сих пор плохо знала планировку Биксби, но теперь, когда она смотрела на город сверху, ей многое стало понятно. С самой большой высоты дома и деревья казались маленькими и были видны очень четко, и город казался игрушечным. Джонатан видит мир таким, каким его не видит никто, подумалось ей. Она подлетали все ближе к окраине, где дома стояли все реже и где к городу все ближе подступали пустоши. Тут было проще маневрировать: не нужно было лавировать между домами, магазинами, перелетать трехполосные улицы. Очень скоро перед Джессикой предстали протянувшиеся до горизонта невысокие холмы, поросшие приземистыми колючими деревьями.

Бедленды.

Чем ближе к пустошам, тем с большим волнением Джессика каждый миг обшаривала взглядом землю внизу — не мелькнет ли где кто-нибудь. За каждым деревом ей мерещился притаившийся темняк. Но все, над чем они пролетали, словно бы застыло, замерло, стало маленьким и безразличным. Джессика догадалась, что они движутся намного быстрее пантеры, даже если бы она бежала на полной скорости, и их прыжки в сто раз длиннее, чем прыжки гигантской кошки.

Джонатан действительно умел обгонять всех недругов.

Он направился к одной из больших водонапорных башен за окраиной города. Они спикировали на ее плоскую крышу, обрамленную невысоким парапетом. По одну сторону от башни остался город, по другую чернели бедленды.

— Пусть руки отдохнут, — сказал Джонатан.

И они разжали руки. На сей раз Джессика была к этому готова и в то мгновение, когда к ней вернулся обычный вес, успела согнуть колени.

— Ох, — выговорила она, потирая пальцы. Оказывается, у нее ныла каждая мышца. Джонатан и сам болезненно поморщился, сжимая пальцы. — Ой, прости. Видно, я в тебя слишком крепко вцепилась.

— Лучше вцепиться, чем распластаться.

— Это точно. — Она осторожно подошла к краю крыши и взялась одной рукой за поручень. А когда она посмотрела вниз, у нее от страха засосало под ложечкой. — Ага, высоты я по-прежнему боюсь.

— И хорошо, — заметил Джонатан. — Вот я, например, боюсь, что в один прекрасный день забуду, что на дворе не полночь, и сигану с какой-нибудь крыши. Или забуду про время и останусь в вышине, когда сила притяжения вернется.

Джессика обернулась к нему, положила руку на его плечо, и чувство легкости сразу вернулось к ней.

— Пожалуйста, не делай так.

Она покраснела и отвернулась. Ее голос прозвучал слишком серьезно. Джонатан улыбнулся:

— Не буду, Джессика. Честно, не буду.

— Зови меня «Джесс».

— Хорошо. Джесс.

И он улыбнулся еще шире.

— Спасибо, что взял меня полетать.

— Пожалуйста.

Джессика смущенно отвела взгляд. И услышала хруст. Джонатан надкусил яблоко.

— Хочешь яблоко? — предложил он.

— Да нет, спасибо.

— У меня четыре.

Джессика недоверчиво заморгала.

— Ты когда-нибудь перестаешь жевать? Джонатан пожал плечами:

— Я же тебе говорил: за день мне нужно съедать столько, сколько я вешу.

— Правда?

— Нет. Но после полетов мне жутко хочется есть.

Джессика улыбнулась и обвела взглядом город. Она впервые с той жуткой ночи почувствовала себя в безопасности.

Ее взгляд остановился на птице, летящей вдоль линии горизонта и подсвеченной клонившейся к закату темной луной. Джессика была так счастлива, она до сих пор мысленно представляла себя легкой как перышко и потому сначала не испугалась, лишь в следующее мгновение ее охватил ужас.

Птица летела. Она двигалась!

— Джонатан, что случилось? Посмотри! Он проследил за ее взглядом.

— А, ты про это. Это всего лишь летучая ползучка.

Джессика кивнула и сглотнула подступивший к горлу ком.

— Я таких видела прошлой ночью.

— Десс их так называет, — добавил Джонатан. — Хотя «летучая ползучка» звучит странно. Одно другому противоречит. Но крылатые или ползучие — на самом деле это те же самые существа. Просто они преображаются, понимаешь?

— Понимаю, — кивнула она и вспомнила про ползучку, которая, обернувшись кошкой, увела ее подальше от дома, а потом превратилась в змею.

Летучая ползучка медленно летала по кругу. На фоне холодной луны были хорошо видны на просвет ее кожистые крылья.

— Не бойся. От них никому никакого вреда. — Джонатан сунул руку за ворот рубашки и продемонстрировал Джессике цепочку из толстых стальных звеньев. — А если кто-то из них все же решится на нас напасть, то у меня в запасе все тридцать девять звеньев моей цепочки под названием «Обструктивная».