Командир Браге (СИ) - Мах Макс - Страница 24

- А ты не нюхай! - усмехнулась навигатор. - Ты пей!

"Чунга - Чанга! - вспомнила вдруг Лиза. - Весело живем!"

Она поднесла флягу к губам и сделала несколько коротких, но решительных глотков. Как ни странно, "народное средство" помогло. Блевать расхотелось, да и в голове ясности прибавилось.

- Вы не закончили свою мысль, кэп, - напомнил Бейли. - Ждем, и что дальше?

- Дальше, если повезет, ночью кто-нибудь прилетит. Сегодня или завтра. И тогда у нас появится шанс уцелеть самим и спасти всех остальных. Ну, а если не повезет, вы Сэм и сами, поди, знаете. Заберем наших и двинем к Лулубу. Только возьмем чуть западнее...

***

До наступления ночи они прятались в кустарнике на южном склоне холма. Им даже убивать никого не пришлось. Просто сидели и ждали пока Томми не пройдут мимо. Англичане двигались ниже, а вершину обследовали, поднявшись по северному склону. Будь беглецов больше, их бы наверняка заметили, но троих... В общем, пересидели. Дождались, пока англичане не уйдут обратно на берег озера, и уже в сумерках вернулись на место разгромленной стоянки. Огляделись, провели рекогносцировку - на предмет не замеченных ранее пикетов и взялись складывать костры. Три костра в углах условного треугольника. Все, как и обещала Лиза резиденту Себерской разведки.

- Ну, вот и все, судари мои, - устало усмехнулась она, когда был обустроен последний из трех костров. - Теперь пан или пропал!

И они разошлись каждый на свою, заранее обговоренную позицию - метрах в трех-четырех от сложенных, но не зажжённых до времени костров. Засели, спрятавшись за кустами, камнями и деревьями и стали ждать, прислушиваясь к шумам и пытаясь определить на слух, не идет ли к ним долгожданная помощь. Конечно, существовала вероятность, что ушедшие на север и восток английские корабли неожиданно вернутся, но Лиза хотела надеяться на лучшее. А что еще ей оставалось делать? Только ждать и надеяться. Надеяться и ждать.

Глава 4.

И охотник вернулся с холмов, июль-декабрь 1931 года

Первая ночь в разгромленном лагере прошла в бесплодном ожидании. Не лучшая ночь в ее жизни, хотя и не худшая, если не лукавить. Было жарко, душно, чесалась и саднила кожа, ныли раны. Хоть и не тяжелые, но болезненные, они причиняли Лизе настоящее страдание. И еще было муторно на сердце, тревожно, маетно. Ничего смертельного, но когда наступил рассвет, Лиза едва держалась на ногах, и себя сдерживала лишь последним усилием воли. Сил хватило только на то, чтобы разобрать сигнальный костер и отступить ввиду наступления светлого времени суток в лес на южном склоне холма.

Там, наконец, утолила жажду - Бейли прихватил из лагеря воду в кубышках из высушенных тыкв, - съела без аппетита несколько французских галет, украденных во время рейда в Томбут, "приняла на грудь" граммов пятьдесят виски и, попросив разбудить, когда настанет ее черед "нести вахту", забылась неспокойным болезненным сном. Снился всякий бред, но, тем не менее, проснуться и прекратить это кино, Лиза так и не смогла. Видно, совсем до ручки дошла.

Разбудила ее Варза уже в ранних сумерках. Они с Бейли, как выяснилось, решили Лизу не трогать, и дежурили вдвоем, по очереди. Лиза этим фактом осталась недовольна. Что за неуместная дружественность! Мы на войне, или как? Даже выругалась в сердцах, но, положа руку на сердце, должна была признать, что долгий - пусть и не слишком здоровый - сон пошел ей на пользу. Перестала болеть голова. Отпустило спину и ногу. Да и сознание прояснилось, и голод неожиданно прорезался, а желание есть, как известно, лучший признак выздоровления.

Так что с аппетитом поужинав "чем бог послал", Лиза вернулась вслед за Варзой и Бейли на площадку их бывшей базы и довольно споро сложила свой костер - все ту же пирамидку из посеченных осколками веток. Сложила, отошла в сгустившейся теме за камни и стала ждать, рассматривая от нечего делать звездное небо. Обычно в джунглях неба не видно. Его закрывают ветви высоких деревьев. Ветви, лианы, листья и цветы - вот свод, под которым обитают жители джунглей. Но здесь, с северной стороны холма, пологий склон зарос лишь кустами и редкими деревьями, казавшимися карликами по сравнению с растущими неподалеку гигантами джунглей. И вот в это созданное природой окно смотрела сейчас Лиза, находя и опознавая известные ей звезды и созвездия. Теперь, по прошествии времени было уже невозможно с определенностью сказать, чье это знание: Лизы, увлекавшейся в школьные годы астрономией, или Елизаветы, прошедшей, как и положено пилоту, полный курс штурманской подготовки. Их память слилась, и Лиза, если, разумеется, это не касалось специфической подготовки авиатора, не всегда могла провести четкую грань между "тем и этим". Однако она в большинстве случаев над этим и не задумывалась. Просто жила с той естественностью, с которой жила бы каждая из них двоих - Лиза и Елизавета - не свяжи их судьба так, что уже и не развяжешь. Это сиамских близнецов - если повезет - можно разделить. Лизу и Елизавету - нет.

Покончив с европейскими созвездиями зодиака, Лиза взялась припоминать звездное небо народа яруба, и в этот момент в созвездии Большой медведицы появилась новая пульсирующая звезда. Ну, разумеется, это была не звезда, а проблесковый маяк, который англичанам и задарма не сдался. Другое дело, если это себерский борт. Вот ему проблесковый маяк, направленный вертикально вниз, был как раз необходим.

Не задержавшись ни на одно лишнее мгновение, - все-таки реакция у истребителей стремительна и безупречна, - Лиза рванула к костру и мигом запалила растопку. Немного сухой коры, тряпка, смоченная в керосине, добытом в Томбуте, и шведская серная спичка, - вот, собственно, и весь секрет успеха. Растопка вспыхнула, занялись от жара тонкие, подсохшие за пару дней веточки, и вскоре запылал весь костер. После этого события разворачивались настолько стремительно, что на все про все понадобилась одна ночь. На то, чтобы подняться на борт какого-то насквозь левого вестготского шлюпа и переговорить с арматором себерянином, сказавшем Лизе "правильные слова в правильном порядке" - много времени не ушло. Лиза успела даже за разговором выпить чашку кофе и выкурить франкскую сигаретку - короткую и толстую "голуаз", набитую черным сирийским табаком. Главной новостью дня было появление во Фритауне прусского йола, высадившего там Райта с несколькими людьми из экипажа "Звезды Севера" и профессора Нольфа с дочерью. Кроме того немцы, старавшиеся не афишировать своего присутствия, перенесли в отделение банка "Швейцарский кредит" несколько тяжелых деревянных ящиков.

"Что ж, полковник, - мысленно кивнула Лиза, выслушав рассказ арматора, - вы человек слова, и это вам зачтется!"

После этого шлюп пошел к месту вынужденной стоянки брига. Как она будет отбивать у ван Россома свой корабль, Лиза пока не знала, решив вернуться к планированию после рекогносцировки на местности. Но, к счастью, ничего планировать не понадобилось. Тем более, не пришлось воплощать эти планы в жизнь. Когда прибыли на место, все уже, собственно, закончилось. Шлюп "Конкордия" исчез, отчалив, как вскоре выяснилось, почти сразу после того, как португальское радио в Сьера Лионе передало новость "о появлении во Фритауне хозяина "Звезды Севера" Иана Райта и известного ученого из Фландрии профессора Нольфа". Похоже, ван Россом решил не испытывать судьбу и, испортив главную машину брига, исчез в неизвестности. С одной стороны, это было хорошо, поскольку Лизе не пришлось брать корабль с боем, но с другой стороны... Авантюра ван Россома стоила жизни пяти членам ее экипажа: без квалифицированной медицинской помощи двое умерли от ран в лазарете, еще трое погибли при неудавшейся попытке освободиться своими силами. Не утешало даже то, что и фламандцы потеряли несколько человек убитыми. Счет начала Лиза, Тюрдеев продолжил, ну и во время мятежа кое-кто пострадал. Но главный сюрприз ожидал Лизу в ее разгромленной и разграбленной каюте. На столешнице лежал листок бумаги, приколотый к дереву егерским штык-ножом. На бумаге были аккуратно выведены имена всех погибших членов экипажа, а под ними имелась приписка: "Счет не закончен, капитан. Вы живы, я тоже".