Педагогическая этика (СИ) - "Осенний день" - Страница 22

- Нет. Почему сразу «умерла»? Замуж вышла.

- Замуж?! Бабушка?!

- Ну да. Отыскала в «Одноклассниках» свою школьную любовь, хотя, кажется, это он ее нашел. Он, оказывается, давно живет в Швеции, держит там какую-то харчевню в русском стиле. Где-то полгода переписывались, потом она за него вышла и уехала к нему. А что тут такого? У меня бабушка не какая-то там старушка в платочке, а очень даже ничего себе дама. Для своего возраста, конечно.

Фомин, в общем-то, не очень и удивился. Валерка сам был необыкновенным, ничего странного, что и бабушка у него не совсем обычная. Бабушка-дама, которая вышла замуж и уехала в Швецию.

Еще он узнал, что Валера в школе долго задерживаться не собирается, а планирует в будущем преподавать в техническом университете. И еще, что беленькую девчонку, с которой он сидел в клубе у стойки, и которая в новогоднюю ночь звала их с балкона домой, зовут Женей, и Валера с ней очень дружит. И что она сестра его бывшего. Вот это Дэну сильно не понравилось, так как устанавливало между Валеркой и «бывшим» пусть призрачную, на расстоянии, но все-таки связь.

Один раз они смотрели по телеку какой-то боевик. И Денис, сидя так близко от Валеры, не очень следил за тем, что происходит на экране. Потому, что чувствовал его совсем рядом и все время думал о том, как просто сейчас было бы опрокинуть Валерку на спину, стянуть свитер, джинсы, толстые носки, придавить к дивану и получить его тут же, всего и сразу. Наверное, у него это вышло бы, учитывая их разницу в росте и весе, эффект неожиданности и то, что Валера, скорее всего, не смог бы сопротивляться собственным желаниям. Но он сдерживал себя, боясь, что получит это все только на один раз, а потом упрямый физик опомнится и пошлет его вовсе. А на один раз Дэну было не нужно. Ему хотелось всерьез и надолго, в идеале – навсегда. Валера тоже хмелел от близости и сидел, гадая, решится Дэн или нет, а если решится, то как поступит он сам, убеждая себя, что, конечно же, ничего не позволит. И напряжение, сгустившееся в комнате, было настолько материальным, что не давало обоим дышать.

В тот раз, проводив Дениса, Валера почувствовал облегчение пополам с сожалением от того, что, все-таки, ничего не случилось, и решил положить конец этим визитам, но был совсем не уверен, что сможет. А Дэн шел домой и думал, что, может быть, все же надо было решиться, и тут же возражал сам себе, что поступил правильно. Зато перед сном, задыхаясь от наслаждения, он в растревоженном воображении делал с Валеркой все, что хотел, доводя себя до полного изнеможения и жалея о том, что не может сейчас получить в свою полную власть его настоящего.

Ситуация, что говорить, складывалась мучительная и неестественная для двух молодых, к тому же влюбленных, организмов. И неясно, как поступили бы в дальнейшем несчастные жертвы педагогической этики: возможно, так и дотянули бы до Денькиного выпускного, а, может быть, не выдержали бы и, послав все к черту, уступили бы своим желаниям. Это так и осталось неизвестным, потому что в город принесло Вадима.

***

В начале апреля Дорошину исполнилось двадцать четыре. Дэну он о своем дне рождения не сказал и вообще отмечать не собирался. Но друзья все-таки пришли поздравить, и получилась небольшая вечеринка с наспех организованным фуршетом. А через несколько дней приехал Вадим.

Вадим был вполне доволен своей жизнью и о Валере не вспоминал. То есть, вспоминал, конечно, как часть своего прошлого, но не больше. В родной город он приехал по делам службы, в тот самый филиал, где когда-то начинал. Такая командировка была не первой, и ни разу у него не возникало желания встретиться с Валеркой. Дорошин обо всех этих визитах знал от Женьки и тоже никаких эмоций при этом не испытывал. Но в этот раз Вадька вдруг вспомнил, что у бывшего любовника недавно был день рожденья и неожиданно ощутил потребность повидаться. Без всяких эротических целей. Просто захотелось увидеться и поговорить. Поэтому он позвонил Валерке и пригласил посидеть в кафе, а чтобы с самого начала не возникло никаких неясностей, позвал еще и Женьку. Валере тоже вдруг стало интересно посмотреть на Вадима. Между ними давно все было кончено, никакого подвоха от этой встречи он не ждал, поэтому легко согласился. Если бы он мог знать, чем это обернется, он не то, что не пошел, он трубку бы не взял. Но Валерка ни о чем плохом не думал. Более того, в последнее время он почему-то, без всяких на то оснований, чувствовал себя и свою любовь под особым покровительством Судьбы. И как-то упускал из виду, что Судьба все-таки женщина, а, значит, способна на определенное коварство.

В кафе Вадим пришел не только с Женькой, но еще и с букетом алых роз. С тех пор, как Валерка расстался с Вадимом, ему никто не дарил цветов, и от него он сейчас их тоже не ожидал. Но повод вроде бы был вполне приличный – недавний день рожденья, а розы были дивно хороши: упругие, свежие, на длинных стеблях, усеянных густыми темно-зелеными листьями и крепкими острыми шипами. И Дорошин принял букет с удовольствием.

Денис этим ранним апрельским вечером возвращался от репетитора, не торопясь, прогулочным шагом, глазея по сторонам, разглядывая прохожих, витрины и вывески. И вдруг резко затормозил перед большим, от пола до потолка, окном кафе. Потому что в освещенном теплым оранжевым светом зале увидел за столиком Валеру в обществе той самой Женьки и какого-то парня. И роскошный букет роз. Незнакомец был одет неброско, но, сразу видно, дорого, держался очень уверенно, ослепительно улыбался и, похоже, был душой этой маленькой компании. Во всяком случае, говорил, в основном, он. Дэн попытался убедить себя, что это парень Валеркиной подруги, но между ними было такое заметное сходство, что не оставалось никаких сомнений: брат и сестра. Фомин на память не жаловался, особенно в том, что касалось Валеры, поэтому тут же мысленно пошел дальше и сделал вывод, что это ни кто иной, как «бывший» его любимого.

Это открытие в сочетании с пышным букетом вызывающе красных, наглых роз потрясло его настолько, что он некоторое время стоял, тупо пялясь в окно, не имея в голове ни одной мысли, а в душе ни единого чувства. Потом мысли и чувства вернулись, он ощутил, как бросилась в голову и застучала в висках кровь, затрепыхалось, больно ударяясь о ребра, сердце, и ему захотелось ворваться в кафе, подбежать прямо к столику, за которым приятно проводила вечерок бессовестная троица, и тут же, на месте, прояснить ситуацию. К счастью, ему хватило ума так не делать. Ждать у дверей он тоже не стал, а вместо этого побрел в Валеркин двор и устроился на лавочке у самого подъезда, твердо решив непременно дождаться свою неверную любовь и выпытать у него все.

Вадим, собираясь на встречу, думал, что повзрослевший за прошедшие три года Валерка наверняка утратил очарование юности, стал с виду грубее и проще, и что, наверное, все же лучше было бы с ним не видеться и сохранить в воспоминаниях прежний образ. Но бывший возлюбленный ничем его не разочаровал, и Вадька даже решил, что неплохо себе позволить маленькое романтическое приключение в память о прежних чувствах. Обретя вполне определенную цель, он, как обычно в таких случаях, воодушевился и принялся источать обаяние и рассыпать перлы остроумия. Женька даже забеспокоилась и пнула носком сапога Валерку под столом, одновременно сурово сдвинув брови. Дорошин ничего в этой пантомиме не понял и удивленно вытаращился на подругу. Поэтому, когда Вадим ненадолго отлучился, Женя открытым текстом заявила приятелю, чтоб тот не вздумал вестись на Вадькины заигрывания. Он, мол, сегодня здесь, а завтра – ищи его свищи, а Дорошин опять будет потом мучиться из-за минутной прихоти ее братца. У Валерки и в мыслях не было на что-то там вестись, более того, он уже немного устал от фонтанирующего обаянием и остроумием Вадима и был совсем не против завершить вечеринку, о чем прямо сказал Женьке. Когда Вадим вернулся, Женька предложила разойтись по домам, потому, что ей, знаете ли, завтра вставать к первому уроку. Брат не спорил: конечно, Жень, мы все понимаем, ты, разумеется, ступай домой, а мы с Валерой еще немного прогуляемся по свежему воздуху. Женька планировала не совсем такое развитие событий. Она рассчитывала увести брата с собой, поэтому жалобно захныкала, что, мол, нехорошо девушке вечером шататься одной по улицам. Брат на это мягко, но решительно возразил, что время, Женечка, еще совсем детское, на этих самых улицах полно людей, так что за свои жизнь и честь тебе волноваться не стоит. Жене ничего не оставалось делать, как пойти домой в одиночестве, на прощание еще раз строго посмотрев на друга.