Педагогическая этика (СИ) - "Осенний день" - Страница 21

Фомин заблуждался, считая свое присутствие незримым. Валерка его все же заметил, когда выходил покурить в темный подъезд. Он не любил запаха табачного перегара в квартире, поэтому курил всегда на лестнице. Увидев в беседке Дениса, Дорошин усмехнулся и решил никак не реагировать. Через полчаса он вышел в соседнюю комнату, не включая свет, подошел к окну, убедился, что Фомин все еще на своем посту и вернулся на кухню. Еще через полчаса мизансцена повторилась до мелочей, и Дорошин сдался, взял телефон и набрал номер.

- Ты чего там сидишь, горе мое?

- Просто так.

Дэн видел Валерку в окне, слышал в трубке его голос, и ему было кайфово, несмотря на то, что он уже мерз.

- Холодно.

- Ага! – жизнерадостно подтвердил Денис.

- Иди домой, простынешь.

- Не-а!

- Почему?

- Не хочу!

Куда это он пойдет из своего двора?

- Ну, как знаешь.

Валера нажал «отбой». Дэн уходить и не думал и спустя двадцать минут Дорошин снова взялся за телефон.

- Черт с тобой, поднимайся. Двадцать шестая квартира.

Дэн метнулся к крыльцу, потыкал в кнопки домофона, дождался, когда ему откроют, и рванул вверх по лестнице наперегонки с проскочившей вместе с ним в подъезд кошкой. На втором этаже они разделились. Кошка понеслась выше, Фомин же затормозил у Валеркиной двери и нажал на звонок. Звонок тренькнул и Дениса впустили в квартиру.

Они прошли в кухню, Валера включил чайник, через пару минут поставил перед Дэном на стол большую кружку горячего чая, тарелку с печеньем и снова занялся лабами. Валера смотрел в тетради, Фомин медленно пил чай, жевал печенье и смотрел на него. Валеркин загар давно уже сошел, но Дэн и думать забыл, что когда-то считал его бесцветным. Теперь ему в нем нравилось абсолютно все: белая кожа, золотистые ресницы, тонкие, ровные брови, тоже отливающие золотом, аккуратный, чуть-чуть вздернутый нос, изменчивые глаза, которые сейчас были зеленоватыми. Нравился растянутый свитер, старые линялые джинсы, заправленные в толстые теплые носки. Нравился тонкий дешевенький ободок, подхватывающий волосы. От тугого «хвоста» у Дорошина за день уставала голова, поэтому, выйдя из школьного двора, он всегда первым делом стаскивал махрушку. Дома же, если был чем-то занят, пользовался этим самым ободком, чтобы волосы не лезли в глаза. С этой дурацкой причей он, конечно, не показывался никому, ну, может, только Женьке, но ободок был нетугим, в отличие от резинки на голове практически не чувствовался, и, заработавшись, он о нем просто забыл. А Дэну нравилось. Если бы его кто-нибудь спросил, нуждается ли внешность Валеры в каких-нибудь исправлениях, он очень удивился бы, так как теперь на полном серьезе считал его таким совершенством, что дальше некуда. Поправлять такую красоту – только портить. Можно и к «Сикстинской мадонне» что-нибудь пририсовать. Только никто тебе за это спасибо не скажет.

Спустя какое-то время, когда Денис уже допивал чай, Валера, не отрываясь от очередной тетради, спросил:

- Одинцова… Что у тебя с ней? Встречаетесь?

Дэн чуть не подавился печеньем:

- Нет! Что ты! Просто дружим…

- Раньше встречались?

Фомин не сумел соврать и честно ответил:

- Да…

И заторопился объяснить:

- Это давно было! Еще в девятом классе! И недолго, всего-то недели три.

- Я сейчас вообще ни с кем не встречаюсь, -- добавил он для полной ясности, и замолчал, надеясь, что Валера не станет выяснять все подробности их с Одинцовой дружбы.

Но тот ничего выяснять не стал, только молча кивнул и опять уткнулся в лабы. Тогда Денис тоже решил спросить:

- А ты?

- Тоже нет.

- А раньше?

- Встречался с одним. Когда в универе учился.

- Долго?

- Где-то два года.

Дэн заволновался. Два года – это серьезно. Это тебе не какие-то три недели.

- Вы сейчас с ним видитесь? – ревниво спросил он.

- Нет. Он уехал в другой город. И женился.

Фомину немного полегчало. Но он все же решил уточнить:

- Он тебе все еще нравится?

Валерка, наконец, оторвался от тетрадей, сердито взглянул на Дениса: мол, что за допрос? Но, увидев несчастные карие глаза, смягчился:

- Нет. С какой стати? Все в прошлом. Да мы и не любили друг друга, даже когда были вместе.

- Не любили и встречались два года? Как это?

- А вот так. И, кстати, тебе пора. Кажется, ты уже согрелся.

Фомин спорить не стал, надеясь примерным поведением заслужить возможность как-нибудь еще зайти в гости. Валера вышел за ним в прихожую проводить, тем более что входная дверь закрывалась только «вручную» -- ключом или задвижкой. Перед тем как выйти в подъезд, Дэн попытался поцеловать Валерку, но тот ловко увернулся и поцелуй пришелся куда-то в ухо. Ну, хоть так.

***

Недели через две Фомин опять заявился к Валерке. Потом еще и еще – в общей сложности три раза не считая первого. Каждый раз тот сначала гнал Дениса домой, но потом все-таки впускал: такая сложилась традиция. Они пили чай, потом Дорошин обязательно находил себе какое-нибудь дело, которым занимался очень внимательно и с большим старанием, позволяя Дэну себя разглядывать, искать и находить темы для разговора, а так же отвлекать себя разными вопросами. И Дэн, конечно, отвлекал. В результате он уже знал, что Валера живет отдельно от родителей, и что его двухкомнатная «хрущевка» досталась ему от бабушки. Когда Фомин зачем-то решил уточнить: «Что, мол, с бабушкой? Умерла?», Валерка ответил: