Хьюстон, 2015: Мисс Неопределённость (ЛП) - Мак-Кай Майк - Страница 71

— У Эндрю старшая дочь что – инвалид? — Прошептал мне в ухо Вик.

— Без понятия, — прошептал я в ответ, — Смайлс не из тех, кто рассказывает про свои семейные проблемы подчинённым.

А хитрая Министр Иностранных Дел уже потащила приехавших в дом. Щёлкнул замками и коротко пикнул запертый с брелка «Митсубиси». Донёсся голос Иши: — А в Лос-Анджелесе есть мародёры? В Хьюстоне – полно, но сюда не лезут. Заметил, как мы украсили фонарный столб на въезде?

— Нифига не понял, mon ami, — сказал я Вику, — Пять минут назад, Эндрю хотел вышвырнуть Гьика и Вина из своего дома, но вдруг сдулся. Сейчас примет душ с дороги, а Джайла покормит его знаменитыми спам-пирожками, уложит в постельку и колыбельную споёт.

— Нейро-лингвистическое программирование, НЛП, — заявил Вик, — Держу пари на пять баксов, к ужину Иша докажет нашему вице, он всю жизнь мечтал жить под одной крышей с двумя крутыми хакерами, учительницей младших классов и агрономом-океанографом.

— С тобой спорить, Victór – пустая трата времени. Ты всегда выигрываешь. Однако я поражён, как Иша нашего бывшего босса окрутила! У всех есть недостатки, но на легко внушаемого дурака Эндрю Смайлс не похож.

— Он отнюдь не дурак, — усмехнулся Вик, — Но почему ты считаешь, Эндрю – не внушаемый? В верхних эшелонах менеджмента только внушаемые и могут удержаться. Наверху – приходится постоянно врать, причём публично. Чтоб врать правдоподобно, надо во враньё крепко верить. Плохо-внушаемые скептики и прожжённые циники в таких условиях долго не выдерживают. Дарвиновский отбор.

— У меня идея, mon ami. Давай попробуем тоже заняться НЛП и напросимся к ним в гости сегодня вечером! Меня просто от любопытства пучит, чем там у Иши дело кончится…

— Замётано. У нас остались сыр и сосиски.

В наш супермаркет был подвоз продуктов два дня назад, можно шиковать…

В комнатах первого этажа раздавались стрельба и взрывы. Алексей и Жан-Клод проигрывали одну миссию за другой Натали Смайлс и Свену Гарденеру. Сливали гарантированно и безнадёжно, как пара школьных теннисных «звёзд» против пары середнячков Уимблдонского турнира. Завтра проведу с Жан-Клодом воспитательную беседу о скромности. Недавно парень баки заливал, он и Алексей – лучшие по «Halo» на нашей улице. Наверняка, лучший – Свен. Натали честно призналась, что в «Halo» играет первый раз в жизни.

На травке за домом происходило сафари. Саванна и Кристина по очереди катались на яично-жёлтом африканском джипе, непрерывно нажимая на все кнопки. Двор оглашался то рычанием льва, то трубными звуками слона, то стрекотанием обезьян. Здесь же Иша пыталась установить контакт с Софи Смайлс, которая, как всегда, отстранёно глядела куда-то за горизонт.

Эндрю Смайлс уже рассказал, что приключилось в Ново-Холмске с его семьёй. Жаль мужика! С Рэнди Смайлс я лично общался три или четыре раза, на корпоративах. Ни к чему не обязывающий обмен любезностями. Отличное Рождество намечается, не правда ли? Да, конечно. Снег великолепный в этом году. А вы катаетесь на горных лыжах? Предпочитаете сноуборд? Я тоже люблю на сноуборде… И вот Рэнди Смайлс больше нет.

Сказать по чести, mon ami, зря я злился на Смайлса за НХЭЛ. Именно моё увольнение спасло. Останься я в компании, Жан-Клод был бы в интернате в Японии, а вот Дианне пришлось бы выбирать между смертью и групповым изнасилованием. Пережить такое? Уму непостижимо, как Натали ещё держится?

— Кому вина? — предложил я, вонзая пробочник в бутылку.

— В 2015 году сорок процентов потребляемой нефти США закупали за рубежом, — размахивал руками Вин, — Без импорта, Америке предстоит сократить аппетиты примерно вдвое. Знаете, сколько нефти потребляют у нас на душу населения?

— Сколько? — спросила Дианна.

— Чуть меньше двадцати двух баррелей в год. До GFC 2007 года – было двадцать пять.

Интересно. Я внимательно слежу за статистикой, но «BP» никогда не выдавало данные на душу населения.

— Значит, душевое потребление в Америке снижается? — спросил я.

— True, — кивнул Вин, подставляя фужер, — Я просмотрел статистику EIA[136]. С семьдесят третьего по семьдесят девятый – был пик. Средний американец потреблял тогда около тридцати баррелей в год! А двадцать два барреля – уровень шестьдесят пятого года.

— Но ты сказал, без импорта, наше потребление ещё сократится вдвое? — спросила Иша.

— True! Десять-одиннадцать баррелей в год. Столько потребляет средний житель в Северной Европе: уровень Великобритании, Франции, или Германии.

— Американцы не могут, как в Северной Европе, — сказал Эндрю, — Я в Голландии работал три года. Там все ездят на электричках и на велосипедах. Около каждой железнодорожной станции есть охраняемая велопарковка. Улицы маленькие, а велосипедов втрое больше, чем автомобилей. У нас в Техасе просто нет такой инфраструктуры. Ни велостоянок, ни электричек, да и сеть железных дорог – минимальная. Если потреблять по одиннадцать баррелей, Америка вернётся в 1940.

— Точно 1940? — спросила Дианна.

— Приблизительно, — сказал Эндрю, — Статистика «Бритиш Петролеум» начинается с 1965 года.

— Для США, надо в отчётах EIA смотреть, — сказал Вин, — У них мировая статистика только с восьмидесятого, но по Штатам есть точные данные с самого первого дня промышленной добычи. С 1859 года!

Вик отдавал должное мини-бутербродам с сыром, но внимательно прислушивался к спору.

— Вин, — неожиданно проговорил он, вертя на зубочистке очередной бутербродик, — Не помнишь, из твоих вычислений, в каком году душевое потребление США было семь баррелей?

— Навскидку, во время Великой Депрессии. В начале тридцатых. А что?

— А, скажем, два барреля? — спросил Вик и отправил в рот невинную жертву зубочистки.

— Я так далеко в историю не заглядывал. До Первой Мировой, однозначно. К чему ты это?

Вик торжественно сунул зубочистку в карман, словно медаль сам себе пришпилил, — Должен вам сообщить, ребята, американская нефть одна тысяча девятьсот сорокового года – не то же самое, что американская нефть две тысячи шестнадцатого.

— Как не то же самое? — развёл руками Вин. Рубиновое содержимое фужера выплеснулась на ядовито-оранжевую футболку с надписью: «ОПАСНО. Работает хакер.»

Вик, как всегда, прав. Мы, нефтяники, про это знаем прекрасно, а остальные – даже не догадываются. Настоящая нефть – довольно плотная жидкость, чаще чёрная. В ректификационной колонне, выделяются чистые фракции: бензин, лигроин, керосин, газойль и мазут, а в остатке битум, он же асфальт.

К сожалению, такой нефти в мире добывается всё меньше, а в статистику добычи лезут две непокорные сестрички: газовый конденсат и «широкие фракции природного газа».

Газовый конденсат – лёгкая, желтовато-прозрачная жидкость. Тяжёлые фракции, как в нефти, в конденсате отсутствуют начисто. В обыкновенной ректификационной колонне, получается несколько больше бензина, но он нестабильный, и придётся пропускать через изомеризационную установку. Авиационный керосин и дизтопливо – тоже требует изомеризации. Выход полезного продукта – ниже, а моторное топливо – дороже.

«Широкие фракции природного газа» – не бесполезны. Из них делают пластмассы, и много ещё чего нужного. Можно заставить автомобиль ездить на смеси пропана и бутана, только придётся поставить в багажник громоздкий газовый баллон и заправляться каждую сотню миль.

— Статистики «Бритиш Петролеум» вешают людям лапшу на уши, — объяснял Вик, — В отчётах так и написано: «Нефть и другие жидкости». Если говорить про Америку, из каждых десяти баррелей статистических «жидкостей» 2015 года, три барреля – бутан и пентан. Для вашей информации, бутан кипит при нуле! Ах да, вы не понимаете по Цельсию! По Фаренгейту – плюс тридцать два градуса.

— Я отлично помню химию, — сказала Джайла, не прерывая процесс нарезки сыра для следующей порции мини-бутербродов, — Бутан – это газ!

— Именно! А «Бритиш Петролеум» считает бутан за жидкость и приплюсовывает к нефти.

— В статистике EIA «широкие фракции» показаны отдельно, — сказал Вин, — Только всё равно с нефтью складывают. А результат называется «Всего нефти».