Возвращение - Литтл Бентли - Страница 28

— Содом и Гоморра, — сказала Мелани.

— Очень похоже, — согласился Пейс. — Особенно с учетом рассказа, записанного пиктограммами, — он указал на боковую стену. — Судя по этой надписи, изображенному на фреске поселению был предсказан ужасный конец как наказание за разврат, причем покарать их должно было некое сверхъестественное существо. Не прошло и пятидесяти лет после создания этих рисунков, как жители поселения покинули каньон Чако, замуровав двери и окна!

Мелани внимательно разглядывала откровенные рисунки. Создавалось впечатление, что фрески были созданы не только другой рукой, не автором рисунков в предыдущей комнате, но и представителем другой культуры. Их стиль и яркие детали выглядели более современными, а такая индивидуальность в изображении даже в европейском искусстве появилась всего пятьсот лет назад.

Вероятно, Глен думал о том же.

— А эти… — начал он.

— Датируются тем же периодом, что и остальные.

Мелани почувствовала озноб — несмотря на жаркое солнце и выступивший на лбу пот.

— А теперь я покажу вам другую сторону этой стены, — Пейс нырнул в сводчатый проход, ведущий в центральное помещение руин.

Потолка тут тоже не было, но комната казалась более темной и явно прохладнее, чем остальные. Мелани обратила внимание на странный запах — не кисловатый, плесневелый, который присутствует в большинстве руин, запах песка, камней и давно угасшей жизни, а более свежий и резкий, слабый, но явно различимый, вызывавший ассоциацию с бензином и гнилыми овощами.

Пейс повернулся к стене рядом с проходом, и Мелани проследила за его взглядом.

Рисунок.

Этот был выполнен в традиционном, примитивном стиле. Он напоминал изображение в предыдущей комнате — или, скорее, фреску на другой стороне стены, только лишенную жизни и индивидуальности. На нем была изображена массивная квадратная фигура с всклокоченными волосами. Гуманоид — то есть с двумя руками и двумя ногами, — но не человек. Однако даже этот грубый рисунок создавал ощущение чего-то чужого. Не «чужого» в смысле пришельца из космоса, а чего-то совершенно неизвестного. Это существо они видели на триптихе в брошенной церкви, что придавало ему еще более зловещий вид.

Все трое пристально разглядывали фигуру.

— Бог, — тихо сказал Пейс. — Или дьявол.

Мелани стало как-то неуютно. Внезапно у нее мелькнула догадка.

— Почему вы привели нас сюда? — спросила она Пейса.

— Я думаю, что вы привезли череп этого существа, сверхъестественного существа, которое, согласно пророчеству, должно было уничтожить поселение анасази — и которое действительно его уничтожило.

Мелани была готова в это поверить. Такого злобного существа, как эта фигура с всклокоченными волосами и опущенными руками, она никогда в жизни не видела. Оно словно отбрасывало тень на всю комнату, и мрачная пелена окутывала стены, пол и даже узкую полоску неба над головой. Сам воздух казался не таким, словно был испорчен монстром, нарисованным на стене. Дышать стало трудно, в горле и груди запершило.

Глен о чем-то спрашивал Пейса, но Мелани не могла разобрать слов, хотя и стояла в двух шагах от них. Звук был глухим и неразборчивым. Она прищурилась, пытаясь читать по губам, потом снова повернулась к рисунку.

Сердце ее замерло.

Неужели его поза изменилась?

Внезапно ею овладело желание — почти непреодолимое — бежать из этой комнаты, из этого здания. Нет, фигура осталась на прежнем месте, но в ней явно появилось что-то новое, и эта перемена пугала Мелани. Она вспомнила о глиняном черепке, который вчера оставила у опустевшей церкви, об исчезающем лице в окне родительского дома. Реальность, поняла она, не твердая и надежная, как думает большинство людей и как всегда думала она, а текучая и переменчивая.

Задыхаясь и хватая ртом воздух, Мелани выскочила из комнаты, потом из здания и под горячими, безжалостными лучами солнца стала ждать Глена и Пейса. Они явно беспокоились за нее, удивляясь, почему она сбежала. Мелани ждала расспросов, но оба не сказали ни слова.

Наверное, то же почувствовали, решила она.

В полном молчании они медленно брели назад, в туристический центр, пока не дошли до бетонной дорожки перед лабораторией и не вошли внутрь.

Череп исчез.

Невероятно, но факт! Они обыскали помещение, а Пейс поговорил с персоналом, но никто ничего не знал. Никто не входил в лабораторию, и хотя в других обстоятельствах загадочное исчезновение предмета из запертой комнаты бросило бы тень подозрения на всех, кто находился поблизости, все трое без колебаний поверили объяснениям. Это не обычная кража.

Мелани спросила рейнджера Стива, не звонил ли им кто-нибудь, пока они отсутствовали. Никто не звонил, ответил Стив, и она попыталась связаться с Элом, но стационарный телефон не работал, а сотовый, похоже, тут не брал.

— Как по заказу, — заметил Глен.

Мелани не ответила, но думала она о том же.

Они втроем стояли посреди туристического центра между музеем и сувенирной лавкой, а мимо них сновали туристы, входили и выходили. Мелани посмотрела в сторону музея, и ее внимание привлек череп ленивца в стеклянной витрине.

— Как вы думаете, где он? — спросила она Пейса.

Тот беспомощно покачал головой.

— Понятия не имею. У вас есть идеи?

Идей у Мелани было сколько угодно, но она не хотела произносить их вслух. Ее бы нисколько не удивило, окажись череп в одной из музейных витрин или в багажнике машины Глена, готовый вернуться в Бауэр. Она даже могла допустить, что он уже в Бауэре, перенесся туда каким-то таинственным, необъяснимым образом и вернулся в яму, которую выкопал Глен.

Но интуиция подсказывала ей другое. Мелани была уверена, что череп находится в тех руинах, из которых они только что вернулись, в том внушающем страх маленьком строении, стоящем отдельно от остальных, без крыши, но с непристойными фресками. Мысленным взором она видела его на полу перед фигурой с растрепанной гривой волос в темной и холодной комнате.

Вместе с Пейсом они еще раз обыскали лабораторию и подсобные помещения, осмотрели даже площадку для пикника рядом с туристическим центром, но ничего не нашли.

— Где вы собираетесь переночевать? — спросил Пейс, когда они проходили мимо общественного туалета.

Мелани посмотрела на Глена.

— У нас не было определенных планов, — признался он. — Думали, найдем гостиницу в Галлапе или где-то еще.

— Уже поздно. Галлап далеко, а у нас есть пустой домик. Может, останетесь? За ужином еще раз все обсудим. У меня не было возможности поговорить с Элом, так что я хотел бы поделиться с вами своими мыслями о том, что делать дальше, на чем сосредоточиться. Поскольку связаться с ним невозможно, вы будете моими посланниками и расскажете ему все, что мы обсуждали.

— Ну… — нерешительно протянул Глен.

Пейс провел рукой по своим густым волосам.

— Вероятно, Эл говорил вам, что мы не афишировали свою теорию. И до публикации намерены держать все в тайне, — он махнул рукой в сторону туристического центра. — Так что я не могу рассказать им, поговорить с моими друзьями или коллегами. Но вы двое знаете. Черт возьми, вы были там, вы его нашли!.. — Он вздохнул. — И мне хочется поговорить об этом сегодня вечером.

Глен кивнул. Мелани тоже все поняла.

— Ладно, — сказала она, поймав взгляд Глена. — Мы останемся.

— Отлично, — улыбнулся. Пейс. — Просто отлично.

Они выехали рано, еще до рассвета, и вернулись в Бауэр вскоре после полудня.

Их не было всего два с половиной дня, но казалось, что прошел месяц. Дороги, здания, машины на улицах — все выглядело чуть-чуть иначе; такое чувство возникает после продолжительного расставания с мелочами повседневной жизни. Прежде чем поехать на место раскопок, они остановились у дома Мелани, чтобы забежать в туалет. Мелани пошла первой, а Глен тем временем быстро выгрузил чемоданы из машины. На обратном пути Глен согласился оставить свое убогое жилище в мотеле и переехать к ней. Приглашение было бессрочным, и хотя он не сомневался, что останется тут до конца лета и до окончания археологического сезона, что будет дальше, не знал никто.