Странствия Шута (ЛП) - Хобб Робин - Страница 54

— Вы так обращаетесь со мной, потому что я бастард? Но моя кровь настолько же хороша, как ваша, и…

— Сомневаюсь. Я - принц Фитц Чивэл, как ты хорошо знаешь, сын наследного принца Чивэла Видящего, и теперь признанный таковым королём. Поэтому сиди и молчи.

Не лучшее время щегольнуть моим новым статусом. Он неуверенно посмотрел на меня, не зная, как реагировать. Затем сомкнул губы. Я вынул поясной нож и стал нарезать бинты на куски подходящего размера.

— Это, правда, вы? Бастард, наделённый Уитом? — Эти слова прозвучали от Персиверанса. Глаза мальчика широко открылись

— Правда.

Я не ожидал того, что он сказал после. На его заплаканном лице расцвела робкая улыбка.

— Он был прав. Он знал. Мой дедушка рассказывал, что знал вашего отца, и сказал, что для любого, кто его видел, это было бы очевидно. Мой отец соглашался с ним, но, мне казалось, только чтобы дед перестал на этом настаивать. Сэр, я горд служить вам, как поколения моей семьи служили вашей. И здесь и сейчас, я клянусь оставаться верным вам. И вашей дочери, принцессе Пчелке. Отныне и навек.

— Спасибо. – Что еще отвечают, когда мальчик обещает свою жизнь и преданность? Я отстранился от бури эмоций, которые пробудили в моём сердце его слова, и успокаивающе попросил: — Продолжай рассказывать мне, что случилось, Персиверанс.

— Я буду служить Вам, сэр. – Уязвленные нежные чувства мальчика, что такое предложение может быть воспринято как ребячество, сквозили в его словах.

— Я знаю, — серьёзно ответил я. — И сейчас у тебя есть возможность это доказать. Мне нужно, чтобы ты продолжил рассказывать. Я должен знать всё от начала и до конца. Продолжай.

И я услышал, как на следующий день он посещал свои уроки вместе с моей дочерью. Он упомянул, как разговаривал с Пчелкой, и как она рассказала, что я сделал. Она гордилась мной. Гордилась. Пока парень говорил, я кинул взгляд на Ланта. На его лице смешалось много эмоций. Помнил ли он обрывки этого дня, начисто лишенные присутствия Шун? Но когда Персиверанс рассказал о звуках, которые они услышали, и как Лант пошёл посмотреть, откуда они раздавались, писарь снова стал качать головой. Я бросил на него взгляд, и он замер.

Итак, я узнал, что Ревел провёл последние минуты своей жизни, пытаясь спасти детей Ивового Леса. Действительно, я никогда отдавал ему должного, как он того заслуживал. И когда рассказ продолжился, я узнал, что моя Пчелка прятала детей там, где она верила, что они будут в безопасности, только чтобы лишиться своей собственной. Персиверанс описал резню, которую он видел в конюшнях, как мужчинам перерезали горло, пока они просто делали свою ежедневную работу, среди них его отцу и деду, как он переступал через тела, чтобы оседлать Присс, и об их с Пчелкой дикой скачке, в надежде найти помощь.

Его подробное описание нападения закончилось стрелой. Он пришёл в себя, только когда сани с Пчелкой промчались мимо. Он вернулся в поместье ко всё ещё горящим конюшням, и люди, которых он знал всю свою жизнь, отрицали факт его существования. На этом я его остановил. Рассказывая об этом, он снова начал дрожать.

— Довольно. На этом пока всё, Персиверанс. Я знаю, что ты рассказал правду. Сейчас я хочу, чтобы ты подумал, но не говорил мне, о людях, которых видел. Подумай о каждом, и когда будешь готов, расскажи мне о них, о каждом по отдельности.

Чейд научил меня, что это лучший способ добыть информацию у кого-то, кого не учили отчитываться, как меня. Вопросы вроде «Он был высоким?», «У него была борода?» могли заставить нетренированный мозг придумать лишние детали.

Он молчал, пока я перевязывал ему плечо. Рана была заражена, но не хуже, чем бывало обычно. Когда я закончил, я помог ему надеть рубашку, а потом принёс поесть и еще порцию бренди.

— Сначала выпей. Одним глотком. Потом можешь поесть, пока будешь рассказывать.

Он выпил бренди, ахнул и закашлялся ещё сильнее, чем в предыдущие два раза, и быстро взял кусок хлеба, чтобы заесть. Я ждал. Он был ровно настолько близок к опьянению, насколько мне было нужно, дабы его мысли были свободны и неконтролируемы. И он поведал мне то, что, как я и ожидал, не мог не заметить конюх. Белые лошади со своеобразными плоскими сёдлами и большие лошади для людей в кольчугах. Сёдла на больших лошадях по описанию рисунка напоминавшие калсидийские.

Они говорили на иностранном языке. Я ничего не спрашивал, но он рассказал мне, что мужчина на лошади кричал: «Кринтцен, кринтцен!» снова и снова.

«Кар инте дзен». Калсидийское «сядь».

Калсидийцы в Бакке. Налётчики? Преодолевшие путь через герцогство Шокс и Фарроу, чтобы напасть на одинокое поместье в Бакке? Зачем? Чтобы украсть мою дочь? Это казалось абсурдным. До тех пор, пока он не сказал, что с ними была приятная бледнолицая женщина, которая искала бледного ребёнка или юношу. Тогда я понял, кого они искали. Нежданного Сына, ребенка, которого посланница Шута просила меня найти и защитить. Я все еще не представлял, кем или где был этот парень, но загадка начала обретать смысл. Заложницы для обмена. Кого лучше взять, если не хозяйскую дочь, благородную леди?

Когда он заговорил о том, насколько выраженно бледными были некоторые из младших налётчиков, не носившие оружия, но помогавшие тем, кто носил, об их светлых волосах и бесцветных глазах и одеждах, моя кровь похолодела. Не они ли преследовали посланницу? Конечно, они. Она сказала, за ней охотились. Внезапно дикие предупреждения Шута оказались обоснованными и реальными. Бледный народ — не иначе как Служители из Клерреса. Как Шут и предупреждал меня, Служители следили за посланницей. И за ним? Захотят ли они вернуть Шута, так же, как найти Нежданного Сына? Думали ли они, что я нашел его и спрятал в Ивовом Лесу, и поэтому искали его здесь? И что у них было общего с калсидийцами? Они были наёмниками? Как они пробрались так далеко в Герцогство Бакк, никому не попавшись? Постоянный патруль следил за королевскими путями, в основном, чтобы отбивать у разбойников охоту нападать, но также, чтобы докладывать о необычных происшествиях. Им бы обязательно доложили об отряде с лошадьми такого размера и с очевидно иностранными наездниками. Если только люди помнили, что видели их.

 - Это все, что я помню, сэр, - мальчик выглядел обессиленным. И внезапно таким же усталым, как я. Я сомневался, что ему удавалось хорошо поспать.

Я упорядочил информацию, которой владел, и попытался найти в ней смысл. Они взяли Шун и Пчелку как заложников. Они захотят обменять их на Нежданного Сына. У меня его не было, но был Шут. Мог ли я использовать его как наживку, чтобы заманить их? Хватит ли у него сил согласиться на такую игру?

А дальше моя логическая цепочка распалась на разрозненные кусочки. Если Пчелка была заложницей, у них была власть дразнить меня ею, а не исчезать без следа,  затуманивая память тех, кто видел их по дороге. Если только у них не было опорного пункта, безопасного места, откуда они могли вести переговоры. Что бы я сделал на их месте? Доставил заложников к калсидийской границе или морскому берегу? Оттуда вёл бы переговоры, требуя, чтобы туда привезли Нежданного Сына? Возможно.

— Поешь немного. Я сейчас вернусь. - Я повернулся и направил палец на Ланта. — Оставайся здесь. Я хочу с тобой поговорить.

Он не проронил ни слова.

Когда я спускался в комнату, что служила Пчелке детской, меня настигло осознание чудовищности происшествия. Я пошатнулся и прислонился к стене. Я стоял там, пока перед глазами не перестало темнеть. Потом я напрягся и отбросил свою слабость, проклиная ее за то, что она напала на меня как раз тогда, когда мне больше всего было необходимо оставаться спокойным и рациональным. Я не должен был позволять эмоциям влиять на себя, пока не добуду всю необходимую информацию, чтобы составить план действий. Сейчас было не время предаваться ненависти к себе или размышлениям о том, что я должен был, хотел и мог сделать. Теперь было только настоящее, и я должен оставаться сосредоточенным и непоколебимым, если хочу найти их след и пойти по нему. Я вошёл в детскую. По крайней мере, здесь никто не крушил мебель и не искал поживы. Возможно, никто здесь не прятался, возможно, они не заметили комнату. Почему Пчелка не могла спрятаться здесь и остаться в безопасности? Бесполезный вопрос.