Изгнанница (СИ) - Булгакова Ирина - Страница 24

По мнению Дэвиса, их было пять. Пять градаций болевых ощущений.

Первая - просто боль. Она не заслуживала особого внимания. Ее можно терпеть, не принимая в расчет, не делая попыток отрешиться, поставив незначительную преграду между собой и телом. Ты закрываешь глаза, периодически морщась от острой боли в висках. Или аритмии, бросающей сердце из одной крайности в другую. Это обычная человеческая боль. На таком уровне работают дилетанты.

Вторая градация - боль. Не - просто боль, а - боль. Она подходила осторожно, шаги ее тихи и вкрадчивы. Такая подойдет совсем близко, чтобы шепнуть на ухо: я пришла, встречай! Ты можешь проявить силу духа и постараться мириться с ней, прилагая усилия к тому, чтобы сердце не сжималось от режущей боли, желудок не выворачивало наизнанку, а перед глазами не плавали радужные круги. Ты можешь существовать с этой болью. Но работать тебе будет сложно.

Между второй и третьей градациями - лежит целая жизнь. А иногда - и смерть. Чаще всего, смерть.

Подумать только! Наивным мальчиком, лет… много назад.

С годами перестаешь выставлять напоказ собственный возраст. Пусть это останется уделом Властителя Крови, будь он трижды… Хотя наверное за то время, что он существует его проклинали тысячи раз. Что ему до проклятий тех, кто занимает низшую ступень?

Заявляя о своем возрасте, Дэвис предпочитал лояльное “так долго люди не живут”. Для умных людей вполне достаточно. А глупцы пусть довольствуются сплетнями. Чем больше домыслов вьется вокруг тебя, как ночные бабочки возле круга огня, тем лучше. Пусть недооценивают враги и переоценивают друзья. И пусть не будет правы ни те, ни другие.

Дэвис улыбался, разглядывая свое отражение в зеркале. Возможность побаловать собственное самолюбие роскошной одеждой из синего бархата, отороченного золотыми нитками - малость. Особенно если вместе с мягким на ощупь материалом душу грело осознание того, что весь мир у тебя в кармане. Только тот карман потайной и до времени зашит суровыми нитками. И чтобы их разорвать придется резать пальцы до кости.

Отражение в зеркале улыбнулось Дэвису. Его губы привычно шепнули имя демона. Словно воочию Дэвис представил себе заброшенный колодец в замке Бишоф. В ответ на его мысли зеркало дрогнуло. Дэвису нравилось до последнего смотреть в глаза своему отражению. Нравилось совершенное, неиспорченное ничем выражение абсолютного ужаса, что появлялось за миг до перемещения. Потому что в следующий миг исчезало и зеркало, и отражение, и комната в башне Белого города.

Замок Бишоф был охвачен огнем - на фоне ночного неба зрелище поистине завораживающее. На булыжной мостовой тлели остатки некогда богатой домашней утвари, тут же лежали обгорелые человеческие тела. Из распахнутых внутренних ворот навстречу Дэвису вырвалось на свободу обезумевшая от огня отара. Из боязни запачкаться, Дэвис отступил к самой стене, пропуская десятка два животных - наверняка все, что осталось от многочисленного стада.

Солдаты Елизара постарались на славу: площадь у входа в центральное здание замка напоминала скотобойню. Судя по всему бой закончился недавно, некому было перевязать раненных и добить тех, кто сражался на стороне противника. Но вездесущие бойцовые собаки - Дэвис видел в наступающей темноте их оскаленные морды - подбирались ближе. Запах крови оказался сильнее воспитанного с малолетства чувства подчинения. Все как у людей, стоит хозяину дать слабину - слуга тут как тут. Дэвис перешагнул через тело. Он не смог бы с уверенностью сказать, был ли человек с торчащим в боку кинжалом живым - трупы лежали вперемешку с теми, кто еще мог дышать. Стоны, мольбы о помощи, предсмертные хрипы, ругань, все перекрыло утробное рычание голодных животных. Дэвис на ходу оглянулся: две собаки не поделили между собой практически разрубленное пополам тело - а уж казалось бы хватит на всех. Но для них, как и для бывшего раба не существует никаких потом, а есть только сейчас.

Кое-где в окнах центрального здания, куда направлялся Дэвис, появлялись огненные сполохи, но до настоящего пожара, когда рухнет прогоревшая крыша было еще далеко.

Круглый зал встретил Дэвиса шумом, далеким от благородной тишины вековых стен, или хотя бы от звука прилежного повторения его шагов. Девица кричала так, что закладывало уши. Как будто в том, что ею пытался овладеть огромный рыжий мужчина, было что-то противоестественное. Картину, правда, несколько портили двое других, державших распятую на широкой лавке девицу за руки, но, в конце концов, может это была та самая толика, что мешала им почувствовать себя победителями в полной мере. Девица кричала без умолку, и у Дэвиса невольно сложилось впечатление, что ей не требовалось переводить дух.

-Да заткни ей рот! Юбку, юбку на голову натяни, она и орать перестанет! - крикнул тот, кто был первым. И Дэвис склонен был с ним согласиться.

Мужчины были слишком увлечены. Дэвис подошел опасно близко, прежде чем его заметили.

-Простите, что отрываю вас от увлекательного занятия, - Дэвис мог позволить себе оставаться вежливым, - но я хотел бы задать вам один вопрос…

Дэвис не договорил. Зычный голос стал для насильников равносильным звуку грома. Тот, кто держал девицу, высокий рыжий мужчина отпрянул так шустро, что не успел Дэвис и глазом моргнуть, как в его руках оказался обнаженный меч. Неплохой воин, отметил про себя Дэвис, потому что хороший, вряд ли позволил кому бы то ни было подойти так близко. Развлечения развлечениями, но мастерство - его не пропьешь. Хотя, сколько выпить, конечно. Товарищи рыжего - один с черной окладистой бородой, второй со шрамом, пересекающим щеку, запоздало опомнились. Пока они искали предусмотрительно отстегнутое оружие, девица воспользовалась неожиданной свободой. Подхватив юбки, она мгновенно скатилась с лавки и метнулась в темный угол.

-Тьма возьми, - рыжий разглядел, наконец, что Дэвис один. - Какого хрена ты забыл здесь? Жить надоело?

-Жить? - Дэвис не сводил глаз с меча, еще не приведенного в порядок после боя. И это наблюдение тоже не было в пользу война. - Возможно. Но поверь мне, тебя, в первую очередь должен интересовать другой вопрос.

Рыжий сделал шаг вперед и остановился, держа меч на уровне живота Дэвиса.

-Вопрос? И какой интересно? - Рыжий откровенно усмехнулся. Судя по быстрому взгляду, которым тот окинул новоявленного противника, он сделал для себя еще один вывод: мало того, что незнакомец один, да еще и без оружия. Теперь рыжий ничего не имел против того, чтобы мило развлечься перед тем как убить безоружного. В темных глазах Дэвис увидел нереализованное возбуждение, на этот раз от предвкушения скорой победы.

-Тебе, правда, интересно? - Дэвис поднял брови, наблюдая за тем, как товарищи рыжего, как тараканы расползлись в стороны, взяв таким образом его в тиски. Видимо, на тот случай, если у него окажется козырь в рукаве.

-Правда, - рыжий с удовольствием подыграл ему.

-Не могу не удовлетворить… твою любознательность. Прежде всего тебя должен волновать вопрос собственной безопасности.

-Много говоришь, говнюк, - подал голос чернобородый, и Дэвис понял, что оставит его напоследок. - Кончай его, Фадей…

-И кого я должен бояться? - Ноздри у рыжего раздувались, как у породистого жеребца. - Тебя?

-Наверное, в первую очередь, - Дэвис пожал плечами, - себя. Будь ты умнее, не оказался бы в это время на этом месте…

Откуда-то сверху, врываясь в интеллектуальную беседу, послышались крики, звонкий лязг оружия, и что значительно хуже - шум набирающего силу пожара.

Человек со шрамом, тоже расслышал гул разгорающегося огня. Это подстегнуло его - лишенная артистизма душа терпеть не могла долгих разговоров. Нож, который он бросил в Дэвиса, пролетел буквально рядом, едва не задев плечо. Он даже успел удивиться, ибо только природная реакция спасла его от неминуемой раны. Одновременно с ножом, словно предугадывая неизбежный промах, рыжий сделал выпад вперед. Но расстояние все же было недостаточным, чтобы с размаху вонзить меч в грудь Дэвису. Он отшатнулся. И не дожидаясь, пока рыжий будет действовать быстрее, шепнул одно только слово.