Тысячи ночей у открытого окна - Монро Мэри Элис - Страница 21

Бернард остановился у стола, посмотрел ей в глаза, и дыхание у нее замерло. В его взгляде она не видела огня.

– Значит, ты считаешь, что следует основывать рекламные кампании чисто на научных фактах?

Фэй кивнула, чувствуя, как кровь застывает в жилах и к горлу подкатывается комок.

– Да, – ответила она, кашлянув, чтобы прочистить горло, и стараясь казаться как можно хладнокровнее. – Мы достучимся до потребителей, представляя медицинские свидетельства. Результаты научных исследований здесь, Бернард. А вот статистические данные. Мы, конечно, будем действовать по-умному. Креативная группа проработает все в деталях. Но лично я уверена, что хорошо продуманный рациональный подход – это ключ к тому, чтобы завоевать доверие нации, ядро которой состоит из взрослых стареющих людей, заботящихся о своем здоровье. Никто больше не верит в сказки. Люди теперь образованные. Слишком умные, чтобы повестись на романтические сцены чаепития с кружевными салфеточками, сдобными булочками с запредельным содержанием жиров и углеводов и сплетничающими дамочками. Женщин сейчас этим не проймешь. Им нужны убедительные факты.

Он погладил подбородок и сощурил глаза, глядя на нее пристальным взглядом. Наконец опустил голову, видимо, приняв решение.

– Хорошо, О’Нил. Я принимаю твою идею.

У Фэй чуть сердце не остановилось, и она поднялась, чтобы поблагодарить босса.

– Сиди-сиди, – сказал он, кладя руку ей на плечо. – Буду с тобой честным. Меня эта идея не прикалывает. Кровь не кипит, понимаешь ли. Я привык, что ты всегда выдвигаешь сверхблестящие идеи. Слоганы, которые неизменно находят путь к сердцам людей. На этот раз я не чувствую драйва. Разумный, практичный подход, может, даже вполне убедительный. Но как-то это все пресно. Нет привычного блеска, игры на грани фола.

– Но если ты считаешь…

– Идея, может быть, здравая, и я, как и сказал, дам тебе шанс. Поддержу твою концепцию. – Он пожал плечами. – Правда, не знаю, как к этому отнесется креативная группа. Сама с ними разбирайся. – Фэй кивнула, но настроение у нее сразу же упало. – Они давно уже рвутся в бой в ожидании какого-нибудь безумного нестандартного решения. Просто жаждут услышать боевой клич и броситься покорять мир. Что ж, именно им предстоит обыграть эту идею так, чтобы все ахнули. Но не они меня беспокоят. Тебе придется убедить Сьюзан Перкинс. Она отвечает за этот проект. Если она скажет нет, значит – нет.

– Но Бернард, послушай, ты же сказал, что поддерживаешь эту концепцию.

– Да, это так. Но биться за нее насмерть не буду. Достаточно уже того, что я против нее не возражаю. Я дам им понять, что на твоей стороне.

Фэй бессильно опустилась в кресло. Бернард, видимо, до конца не понял ее замысел.

– Если ты думаешь, что эта идея не слишком хороша…

– Я этого не сказал. Скажем так: она не потрясла мое воображение. Хотя, признаюсь, информация о профилактике сердечных заболеваний привлекала мое внимание. Послушай, Фэй. Теперь все зависит от тебя. Это твоя рекламная кампания. Ты должна быть абсолютно, на все сто процентов уверена, что это наилучшее решение для этого дела, что «Хэмптон Ти» одобрит эту идею и их продукция будет продаваться в Штатах, как пресловутые горячие пирожки. – Он одарил ее своим пронзительным взглядом, от которого ничего не могло укрыться. – Скажи, ты в этом уверена?

Нервно сглотнув, она кивнула.

– Ну так действуй. – Он опустил кружку на стол и направился к двери, открыл ее, но прежде чем выйти, остановился на пороге, обернулся и посмотрел на Фэй через широкое плечо.

– И последний вопрос. Ты отметила, что женщины нынче не любят романтику. Что им нужны строгие факты. Вот скажи мне, Фэй, ты тоже относишься к их числу?

Фэй молчала и думала о том, как вставала каждый день ни свет ни заря, собирала детей в школу, шла на работу, где трудилась восемь часов за символическую плату, затем мчалась домой в часы пик, чтобы накормить детей ужином, проверить домашние задания, а потом заняться стиркой и прочими домашними делами. После этого еще находила время поработать с материалами, которые взяла домой, а потом без сил падала в кровать. Думала о том, какой когда-то была наивной и сколько раз обжигалась, о детских мечтах и кошмаре неудачного брака. Жизнь немилосердна к женщинам, независимо от того, старые они или молодые, особенно к одиноким матерям. Им не часто выдаются минуты радости.

– Да, – ответила она, не отводя глаз, – я тоже так думаю.

Он задумчиво кивнул.

– А почему в таком случае ты все еще пьешь кофе, а не полезный для здоровья чай?

Глава 6

В небе висел тяжелый шар полной луны, и в ее призрачном голубоватом свете Джек увидел маленькую фигурку мальчика, пробиравшегося на цыпочках по мощенной плитками дорожке. В центре сада он остановился. Джек сидел, затаившись, в темноте. Острые коленки мальчика торчали из-под длинных шортов, тощие ручки висели вдоль тела. Он высоко задрал светлую голову, уставившись в какую-то точку на небе.

Какой же странный мальчик этот Том О’Нил, подумал Джек. Было уже очень поздно, почти полночь. Что заставило шестилетнего ребенка выйти в сад в такое время? Может, захотел полюбоваться звездами? На самом деле, он помнил, как его самого по ночам гонял с крыши приюта сторож, опасавшийся, что он упадет или, что еще хуже, решит спрыгнуть. Джек вытянул шею, пытаясь проследить за передвижениями Тома.

А-а, так вот в чем дело, подумал он, невольно улыбаясь. Воображение мальчика будоражили вовсе не Большая Медведица или Млечный Путь. Взгляд Тома был направлен на окна квартиры на третьем этаже, где обитала Безумная Венди.

Мальчик и взрослый мужчина некоторое время смотрели на окна, и никто их них не стронулся с места. За это время у Джека созрел план действий. Звезды всегда были его билетом в мир волшебства и сбывающихся мечтаний, как и для многих мальчиков и девочек на всем белом свете. Он широко улыбнулся при мысли о том, как замечательно будет приобщить еще одного ребенка к прекрасному миру небесных светил. Космос – это большое приключение. Возможно, самое большое в истории человечества.

– Ах, Том, – вздохнул он, наблюдая, как мальчик с острыми коленками и волосами, как пух одуванчика, опустил голову и босиком пробежал по дорожке обратно в дом, наверное, в свою комнату, где безопасно и всегда можно спрятаться под одеялом.

– Подними же глаза, малыш, – произнес Джек тихо, с грустной улыбкой, покачивая головой. – На небе достаточно тайн, которые будут тебе интересны.

На следующую ночь Джек, сгорая от нетерпения, ждал у окошка, пока Том и Мэдди не поужинают и не выйдут в сад. Он был уверен, что они туда обязательно придут. Казалось, они находятся там всегда – копают клумбы, выпалывают сорняки или чистят фонтан. Его восхищало их упорство. Но стоило ему показаться в саду, как дети немедленно прекращали болтовню и смотрели на него полными упрека и подозрений глазами. Вот и в этот раз было так же. Но Джек просто кивнул им, вежливо улыбнувшись, и пронес свой телескоп на площадку, где принялся его настраивать.

Уголком глаз он видел, что дети в недоумении смотрят друг на друга. Никому из них не понравилось, что он вторгается в их владения. Мэдди пожала плечами и вернулась к своему занятию, тем не менее время от времени кидая недовольные, но в то же время любопытные взгляды в его сторону. Том, как всегда, поспешил к самшитовому кусту и спрятался за ним.

Джек подтащил к телескопу кресло, устроился поудобнее и начал осматривать темное небо, регулируя видоискатель и время от времени, при виде спутника или красивого скопления звезд, присвистывая или бормоча: «Надо же!» или «Потрясающе!».

Возможно, девочка не была уж так плохо к нему настроена или же любопытство взяло верх, но минут через десять полного молчания она подошла к нему и стала внимательно следить за его действиями.

– На что вы смотрите? – требовательно спросила она.

Джек понял, что его тактика удалась, но, упорно продолжая смотреть в объектив, ответил ей с деланым безразличием: