Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Вилар Симона - Ведьма и тьма Ведьма и тьма

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ведьма и тьма - Вилар Симона - Страница 28


28
Изменить размер шрифта:

Кажется, его внутреннее напряжение стало спадать. И он уже охотнее рассказывал, как сложилась его жизнь. Это был откровенный разговор, и Малфрида слушала внимательно.

Она понимала, что для такого честолюбца, как Калокир, нет ничего слаще, как о своих деяниях вспомнить – сколь многого он достиг. Когда он подрос, мать начала писать родне в Константинополь и просить за сына, пока какая-то из тетушек не смилостивилась и упросила великого полководца Никифора Фоку похлопотать о дальнем родиче. Никифор Фока тогда был главнокомандующим имперских войск, у него было немало забот, и все же он не отказался пристроить Калокира в один из своих отрядов, но без особого возвышения – рядовым копьеносцем. Позже, когда стало известно, что назначенный им херсонесец отличился в сражениях и знает язык русов, его отправили старшим в отряд скифов – так ромеи называли наемников с Руси. Еще со времен договора с Олегом Вещим русы нередко воевали в войсках империи, и вот один такой отряд проявил себя в кампании Никифора Фоки в Сирии, где тот сражался с мусульманами. Полководец узнал, что русами командовал его дальний родич Калокир, и повысил его в чине. Отныне херсонесец командовал русами на Кипре и опять вызвал уважение Никифора, который вновь вызвал его и наградил. А потом в Константинополе скончался император Роман, его наследники были слишком малы – и Никифора провозгласили императором. Он женился на императрице Феофано, получив всю полноту власти. Правда, считалось, что властвовать ему лишь до той поры, пока сыновья Романа и Феофано не подрастут, чтобы взойти на трон.

– Такое уже бывало, но еще чаще случалось, что правитель-наместник правил, пока народ принимал его власть. А уж из Никифора и впрямь получился отменный император. По натуре он так и остался солдатом: базилевс презирает роскошь, неприхотлив, искренне верующий. Власть он принял как призыв от Бога. И отнесся к ней со всей ответственностью: выступил против казнокрадов и взяточников, лишил сана недостойных епископов, изъял у церковников деньги, полученные неправедным путем. Причем тратил их не на роскошь, а на усиление армии.

– А что же он с болгарами справиться не смог? – не удержалась Малфрида, которой надоело слушать похвалы императору. – Армию усилил, а тебя к Святославу за помощью послал. Или наш князь лучше его полководцев?

Калокир удивленно взглянул на нее. Надо же – женщина, а сразу уловила сложность дела.

– Тут не все так просто.

– А ты поясни.

Но зачем ей все это? А вот затем, что единственный человек, который ей небезразличен, в этом увяз, и она должна сама все понять. Она ведь и раньше знала, что болгары во всем Византии стремятся подражать, веру их приняли, обычаи, породнились правящими домами… Вот с этого, с женитьбы болгарского царя Петра на византийской царевне Ирине, и начал речь Калокир. Поведал, что для Болгарии это величайшая честь. Ирина была внучкой императора Романа Лакапина, и пока она оставалась царицей Болгарии, Петр не только во всем склонялся перед Византией, но и из года в год получал из Константинополя плату – как бы приданое супруги. Однако после ее кончины вопрос о выплате приданого больше не стоял. И дело не только в том, что Петр овдовел. Оказывается, все эти годы Болгария была обязана защищать владения империи от кочевников-венгров, то и дело нападавших на ее пределы с севера. Петр старался им противодействовать, отправлял отряды, однако в стычках с венграми гибло немало болгарских воинов, и это вызывало недовольство бояр. Они стояли на том, что незачем лить кровь своих воинов ради чужих интересов, и в итоге Петр согласился с ними: сговорился с предводителями венгров, что пропустит их отряды на Византию, если те не будут грабить его царство. И венгры стали пересекать владения царя, беспрепятственно преодолевая горные перевалы Хемы[63], отделявшие Болгарию от владений Никифора Фоки, и так же беспрепятственно возвращались назад с добычей. И при этом царь Петр посмел прислать своих послов в Константинополь, когда пришло время выплаты положенной доли приданого почившей царицы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Это безмерно оскорбило Никифора, – продолжал Калокир, даже кулаки сжал в возмущении. – Ведь Петр, не выполнив своих обязательств, имел наглость требовать еще и плату! А помимо этого осмелился сватать одну из византийских царевен за своего сына! Вот тогда Никифор Фока, остававшийся в душе солдатом, не сдержался: забыв о своем императорском величии, вскочил с трона и отхлестал болгарских послов, назвав их дикарями, жрущими сырое мясо, а после выгнал вон. Болгары обещали поквитаться за оскорбление, но император не стал ждать, когда они соберут войска, и сам выступил в поход. Но тут на Византию обрушилась беда в лице извечных врагов империи – мусульман. Никифору пришлось развернуть армии, однако угроза со стороны болгар осталась. И тогда он решил просить помощи у Святослава, победителя Хазарии. Ведь наш базилевс давно следил за делами русского архонта и, оценив его как удачливого полководца, пожелал иметь союзником. Именно тогда Никифор и призвал меня. Я знал язык русов и их обычаи, но главное – я был его родственником, человеком, которого он уважал и которому доверял. Мне присвоили высокое звание патрикия, чтобы повысить ранг посольства, снабдили деньгами и…

– Дальше я знаю. Ты прибыл с золотом для Святослава и уговорил его спасти Византию от болгар. Любят же ваши хитрые ромеи чужими руками свои горести разгребать. Впрочем, если с другой стороны посмотреть, то… Святослав всегда любил войну, он бы не отказался снова обнажить меч. Но скажи на милость, неужели Никифор надеялся, что Святослав просто повоюет в Болгарии и, получив обещанную плату, повернет назад? Что-то я не припомню такой любви к злату у нашего князя.

И опять Калокир внимательно вгляделся в лицо возлюбленной, освещенное пламенем костра.

– Ты все верно понимаешь, умница моя. Кроме одного. Подумай: Святослав покорил столько государств, но ни одно из них не присоединил к Руси. Сколько земель он поднял на копье – магометан булгар, буртасов и мерян, саму Хазарию свалил, но не посадил там своих посадников, не объявил себя владыкой. Он приходит, завоевывает и возвращается с добычей. И зачем ему Болгария, такая далекая от его вотчины в Киеве?

– А если пришлась ему по душе Болгария? – осторожно спросила чародейка. – Думаешь, он только обещанных выплат от Никифора Фоки дожидался, пока строил град Переяславец в устье Дуная?

Повисла пауза, оба молчали, глядя друг на друга.

– Ты что-то знаешь? – спросил наконец Калокир.

Она знала то, что сказал ей Свенельд: Святослав хочет переместить центр своих владений на Дунай. Но Свенельд поведал Малфриде о планах князя только потому, что доверял ведьме, и она его не предаст, не скажет ромею о замыслах Святослава. И как бы ни был ей мил Калокир, все же Свенельд и Святослав для Малфриды больше, чем патрикий ромейский. Потому сказала иное:

– А не потому ли ты поспешил уговорить князя идти на болгар, что его дружины ходили уже у самого моря и могли ворваться в Таврику[64] и подойти к Херсонесу византийскому, откуда ты родом? Вот ты и постарался отвадить пардуса от милого твоему сердцу града. Ну и заодно волю своего родича-базилевса выполнил.

Калокир невольно отшатнулся. Ох и проницательна! Вон как на все посмотрела. Однако ему не понравилось, что такие мысли приходят в ее хорошенькую головку. И о чем он думал, когда уговаривал князя идти на болгар, ей знать не следует. Ишь угадала! Истинная ведьма! Но то, что она не просто женщина, еще больше притягивало к ней патрикия. И он рад, что смог завладеть такой, как Малфрида.

Ромей вдруг быстро наклонился к ней и крепко поцеловал. Надо отвлечь ее от раздумий о державных делах, пока еще чего-нибудь не уразумела. И он знал, как это сделать.

– Идем со мной, госпожа моя!

Он увлек ее прочь от стана, прочь от костров, к дальним зарослям у реки, освещенным лунным сиянием. Пара его копейщиков следовала за ними на расстоянии, пока Калокир не велел им отстать. Пусть охраняют в сторонке, пока он наедине со своей ведьмой…