Идеи и интеллектуалы в потоке истории - Розов Николай Сергеевич "nikolai_r" - Страница 34

менее формализованным дисциплинам). Это сопровождается стонами

облегчения, издаваемыми студентами в унисон с организаторами

"оптимизированного" образования».

27 «Альтернативой отъезду за границу может оказаться внутренняя эмиграция.

Уход от острых тем исследований и (упаси Боже!) от иностранного

финансирования, отказ от публичного обнародования нежелательных для

властей результатов и перенесение нелояльности в сферу кухонных

разговоров – все эти приметы позднесоветской эпохи как будто

возвращаются в сегодняшнюю Россию. И вот уже ФОМ удаляет со своего

сайта данные опроса, свидетельствующие о том, что 37% молодых россиян

хотели бы навсегда покинуть страну, специалисты, изучающие проблемы

сексуальности, всерьез опасаются обвинений в гей-пропаганде, а

колумнисты и редакторы интернет-изданий тщательно вычеркивают из

текстов те слова, которые могут спровоцировать уголовное преследование

за клевету» [Гельман, 2013].

105

приспосабливаться или уходить из профессии. Кроме «кнутов»

применяются и «пряники» в виде грантовой поддержки «правильных»

— идеологически выдержанных — разработок.

Хотя многие черты указывают на возврат к идеологическому

контролю над философией и обществознанием в советскую эпоху, но

не видно достаточных факторов обвала к кампаниям прямых

репрессий 1930—1950-х гг. Скорее, ситуация будет напоминать

брежневскую эпоху 1970-х гг., которая имела черты, даже выгодно

отличавшие ее от периода первых десятилетий XXI

в.: тогда

проходила более или менее четкая граница между «нерукопожатными

карьеристами» и «настоящими учеными, философами» (типа И. Кона,

Ю. Левады, В. Ядова, Ю. Лотмана, В. Иванова, М. Мамардашвили),

причем молодежь (к которой относился и автор этих строк в то время)

безошибочно распознавала 'who is who’, кого слушать, кому верить,

кого читать и к кому примыкать.

Так или иначе, российским интеллектуалам, в том числе

философам, следует готовиться к периоду сопротивления, никому

неизвестно насколько долгому 28 . Должно ли это сопротивление

ограничиться лишь сохранением хотя бы части интеллектуальной

свободы, обретенной в постсоветскую эпоху? Продолжать ли попытки

встраивания в мировую философию, заявлять ли в ней свое слово и

какое? Пережидать ли политические заморозки в «башне из слоновой

кости» (которая никогда не была в России особенно надежной)? Или

по мере сил способствовать становлению настоящей демократии,

открытого правового общества в России? Чем ради этого можно и

нужно жертвовать? И не напрасно ли?

Конфликтующие идентичности интеллектуалов

Попробуем подойти к поставленным выше непростым вопросам,

отвлекшись от злободневности и рассматривая более общую проблему

должного поведения интеллектуалов с демократическими и

либеральными убеждениями в недемократических и нелиберальных

обществах (для авторитаристов и лоялистов такой проблемы не

возникает).

28 «Возможен ли в сегодняшней России иной путь, позволяющий открыто

заниматься профессиональной интеллектуальной деятельностью внутри

страны и публично отстаивать свои идеи, не идя на недостойные прогибы?

Во многом это будет зависеть и от умения самих интеллектуалов держать

удары, наносимые им властями, и от готовности организованно

противостоять закручиванию гаек в отношении коллег» [Гельман, 2013].

106

У каждого интеллектуала есть, как минимум, три ипостаси, или

идентичности:

1) быть профессионалом в своем деле, т. е. собственно

интеллектуалом, ученым или философом,

2) быть гражданином государства (или подданным при монархии),

3) быть частным обывателем, обычно обремененным заботой о

семье и близких родственниках, о своем собственном

благополучии.

Иногда интеллектуал еще может быть

4) руководителем (лаборатории, отдела, института, университета),

т. е. ответственным не только за себя и семью, но и за

сотрудников, за свою организацию и ее судьбу.

Допустим, интеллектуал с демократическими и либеральными

убеждениями по каким-то причинам не эмигрирует и остается в стране,

где царит и сгущается политическая реакция. Вероятно, в этой

ситуации он склонен допускать не лояльные власти и режиму

высказывания в речах и публикациях (в ипостаси 1), участвовать

в оппозиционных акциях и движениях (в ипостаси 2), что в силу

репрессивного характера режима угрожает его собственному

благополучию и благополучию его семьи. Например, его могут

уволить, запретить заниматься любимым делом, лишить средств к

существованию, избить, посадить в тюрьму (ущерб в сфере ипостаси

3) либо же разжаловать из начальников, после чего сократить

финансирование его научной организации или вовсе ее ликвидировать

(ущерб в сфере ипостаси 4).

Начальный ход в решении данной проблемы состоит в различении

области ригоризма (что запрещено или обязательно при любых

условиях) и области допустимых индивидуальных решений (где порог

допустимых компромиссов зависит от складывающихся условий,

твердости внутренних принципов, готовности к жертвам и личностных

ресурсов).

Принцип попадания ситуаций в область ригоризма определим

таким образом. Некий класс деяний, поступков (действий или отказа

от действий) либо однозначно соответствует принятой идентичности

(тогда они обязательны, или же надо от идентичности отказываться),

либо совершенно не совместим с ней (тогда они запрещены, или же

опять нужно отказываться).

Простейшие примеры таковы: если считаешь себя членом семьи

(тем более, ее главой), то обязан о семье заботиться, защищать

каждого, вносить свой вклад в благосостояние; если считаешь себя

гражданином государства, то должен платить налоги, участвовать

в выборах, не имеешь права работать на зарубежную разведку.

107

Каждая идентичность «ревнива» и претендует на полноту

ригоризма. Однако жизнь устроена так, что действия в одной

идентичности (например, быть интеллектуалом и посвящать все время

исследованиям, творчеству) зачастую противоречат требованиям

другой идентичности (быть отцом или матерью семейства и много

времени проводить с детьми, супругой или супругом, быть

руководителем и много времени проводить в заседаниях и

в подготовке официальных бумаг).

Иногда удаются компромиссы, например, в распределении своего

времени, но бывают случаи, когда компромисс невозможен, например,

когда руководителя института, лаборатории или кафедры принуждают

подписать какое-то разоблачительное письмо, которое он считает

клеветническим, выступить в качестве доверенного лица в выборах

политика, которого он считает недостойным, уволить сотрудника,

участвующего в оппозиционной, протестной деятельности, причем

недвусмысленно дают понять, что при отказе вверенное этому

руководителю подразделение потерпит существенный ущерб или

вовсе прекратит существование.

Ригоризм и компромиссы

Резонный способ справиться с этой трудностью — принять какую-

то из своих идентичностей в качестве главной, безусловно

приоритетной. При этом в соответствующей сфере деяний действует

ригоризм, тогда как в остальных — компромиссы, связанные с

оценкой рисков. Увы, и на этом пути остаются трудности, когда эти

риски растут (приближаются к 100 %) и ожидаемый ущерб крайне

велик. Допустим, в случае принятия приоритетом «быть