Наследница неба (ЛП) - Ren Kuromiya - Страница 4

Но меня сейчас тревожило будущее.

Взгляд Джонаша пылал, как последние огоньки на гирляндах вокруг Феникс. Он опустился на колено перед моим отцом, и тот кивнул ему.

- Я рад официально сообщить, - говорил отец, и каждое слово становилось стальным звеном моей цепи, - о помолвке моей дочери, принцессы Ашры Каллимы и второго лейтенанта Джонаша, сына Саргона из Буруму.

Джонаш посмотрел мне в глаза, и его рука поднялась ладонью вверх, словно он что-то отдавал. Я знала, что от меня ожидалось. Я положила ладонь на его руку, и он прижался лбом к моим пальцам. Его кожа была прохладной от ветра, но мои пальцы были теплыми от золотого жезла, нагревшегося от огня.

Люди хлопали, а Джонаш поднялся на ноги и встал за мной. Саргон был ниже рангом, чем мой отец, но Буруму был самым густо населенным местом, а еще он сильно помогал хозяйству Ашры. Этот идеальный союз позволял мирно править парящим королевством.

Рука Джонаша все еще была в моей ладони, пока мы поднимались по ступеням следом за моим отцом, холодный камень царапал босые ноги. И мне казалось, что я стала кем-то другим только что, словно я перестала существовать.

Свеча моей жизни горела, и слезы воска стекали по ее тающим бокам.

ТРИ:

Джонаш не говорил со мной, пока мы не добрались до просторного зала, где мы с отцом раскинули руки, и слуги принялись снимать с нас громоздкие костюмы.

- Каллима, - сказал он. Рад снова тебя видеть.

- И я тебя, - ответила я, ведя себя, как всегда, дипломатично и вежливо, как и должна была. Двое слуг подняли головной убор, распутывая нити жемчугов и мои волосы. Но здесь был Джонаш, и легче мне не стало. Атмосфера была напряженной и тяжелой. Как прошел путь из Буруму?

Он улыбнулся, голубые глаза были теплыми, щеки чуть порозовели. Элиша была права, когда говорила, что он красивый, но меня его вид не трогал.

- Неплохо. Хотя дирижабли трясет, это проблематично.

Я не была на таком с семи лет, в тот раз я путешествовала в Буруму и Нарту с отцом на 290-ю годовщину Отрыва. Воздушные корабли сцеплялись между собой, словно воздушные шары, о которых я читала в летописях, и они весь путь раскачивались из стороны в сторону. Мне хотелось бы в тот раз увидеть океан под Буруму, но в тот день были густые облака, и виднелись только вершины горной гряды. Я помнила, как красиво смотрелись парящие островки, хотя маленькие осколки континента были слишком скалистыми, и люди не могли ни жить на них, ни собирать там ресурсы. Они выглядели странно, их корни и осыпающаяся земля ни за что не держались, пока они парили в воздухе.

- Как дела в Буруму, Джонаш? спросил мой отец, я склонила голову, чтобы слуги могли выпутать оставшиеся нити жемчуга из моих волос.

- Хорошо, спасибо, - ответил Джонаш. Мой отец передает привет и извиняется, что не смог посетить церемонию.

Отец мягко рассмеялся, его теплые глаза обрамляли морщинки.

- Мы понимаем бремя Саргона. Буруму шумное место.

- Да, - ответил Джонаш. Он старается уладить все с беспорядками.

- Беспорядки? сказала я. Отец нахмурился, его седая борода обвисла. Я слышала о таком в первый раз. И отец был не из тех, кто стал бы баловать и опекать меня. Он всегда держал меня в курсе политических событий. Я ведь его наследница. Неведение нам не подошло бы.

- Конечно, не о чем беспокоиться, Ваше Величество, - быстро сказал Джонаш. Это лишь слухи. Буруму крупнее Улан, порой прошлое напоминает о себе тяжким грузом на наших плечах.

Да, Буруму был крупнее. У нас на Ашре было озеро Агур, склоны полевых цветов и уют статуи Феникс и цитадели. У нас были фермы, защищенные от ветров горной грядой на северо-востоке. Было слишком много дел, никто не успел бы сесть и заговорить о беспорядках. Но Буруму был городом ресурсов, у них были шахты с золотом, они плавили железо и медь. Здесь создавали дирижабли, земли было все меньше. Многие семьи Буруму пытались переехать на Ашру, но мы оберегали от этого континент, чтобы будущим поколениям хватило еды. В этом источник беспорядков? Мы изо всех сил старались искоренить неравенство в королевстве, но всегда были работы, что были более желаемыми, чем другие, но все были полезны обществу.

Я недоверчиво покачала головой и заговорила своим королевским тоном.

- Мы помним, что такое общий враг, в небесах снуют чудовища. Мы знаем, что ссоры между собой это неблагодарность за дар свободы, что дала нам Феникс.

- Моя дочь права, как и всегда, - улыбнулся отец. Ситуация в Буруму небольшая ссора, пока они не вспомнили о прошлом. Саргону, наверное, надоело, раз он ничего не предпринял.

Мне было не по себе. Отец врал. Я в этом уверена, но врал мне или Джонашу? Но разговор закончился, а продолжать его было бы некрасиво по отношению к нему. Я спрошу его позже, когда мы останемся наедине.

- Буруму не даст заскучать, - вежливо закончил Джонаш, не сводя с меня взгляда. Но всегда приятно выбраться ненадолго и посмотреть другие радости.

Он пытался быть хорошим, знаю. Он был очаровательным, вежливым, воспитанным. Он был красивым и умным. Но я ничего не чувствовала к нему, хоть и старалась. Он был словно парящие острова красота и блеск сверху, но никакой сущности внизу. О таком думать было печально, меня охватило чувство вины. Я даже не дала ему шанс.

Я выдавила улыбку, чувствуя ее фальшивость.

- Ваше Высочество, - сказал он, но я покачала головой.

- Кали подойдет. После церемонии можно обойтись без формальностей.

- Возможно, - сказал он. Тогда, Кали, могу ли я попросить о твоем обществе вечером? его щеки пылали, каждое слово медленно срывалось с губ, было обдуманным. Я надеялся побывать в Улан, увидеть больше Ашры. Элитная стража останется на несколько дней, чтобы участвовать в праздновании, но я боюсь, что не смогу веселиться, если не буду никого вокруг знать.

Он улыбнулся, но мне было не по себе. Я буду проводить все больше времени с ним, пока мы не сыграем свадьбу через год. А потом мы будем жить вместе в цитадели, будем подавать хороший пример людям. Будем делить обеды и ужины, разделять каждый миг, каждую ночь. У нас будут наследники для продолжения рода. Щеки потеплели. Может, мне удастся научиться любить его. Я отчаянно просила себя полюбить его, не усложнять.

Нет. Но, может, получится. Когда-нибудь.

Или не получится.

- Боюсь, у меня были планы с подругой Элишей - начала я, не веря, что говорю это. Отец не одобрит мою неучтивость.

Джонаш побледнел; его теплый взгляд стал нерешительным.

- Я-ясно - сказал он, пальцы теребили золотое перо на лацкане. Конечно, я понимаю. Я

- О, пепел и сажа, - прозвучал голос отца из-за угла. Элиша может пойти с вами, да? Все равно понадобится сопровождение.

Джонаш замешкался, не зная, как ответить.

А я знала. Понимала, о чем меня просит отец.

- Ладно, - сказала я с сожалением. С удовольствием соглашусь.

- А О, отлично, - сказал Джонаш. Он безмолвно посмотрел на меня и моего отца, невысказанные слова о долге звенели в воздухе. Он кивнул. Встретимся у фонтана после ужина?

- А ты не отужинаешь с нами, Джонаш? спросил отец. Не прощу себе, если обойдусь неучтиво с моим будущим зятем и оставлю его искать ужин самому.

- Благодарю, Царь, - ответил Джонаш. Но меня просил присоединиться лейтенант, у него день рождения. Эм Уверен, он поймет.

Я закатила глаза. Красноречие явно Джонашу не удавалось.

- В этом нет необходимости, - пропела я. Ты можешь присоединиться к нам завтра.

Они с благодарностью посмотрели на меня, и мне стало интересно, о чем они думают. Чувствовал ли Джонаш то же, что и я, насчет нашей помолвки? Есть ли у него кто-то дорогой ему в Буруму? Если и был, если он и хотел свободы так же, как и я, он хорошо это скрывал. Если он тоже горел ради людей, я не видела восковые слезы в свете фитилька.

- Тогда у фонтана, - сказал он. Когда небеса потемнеют. Я буду ждать.

Я выдавила улыбку, и слуга вывел его из комнаты.

ЧЕТЫРЕ:

Джонаш ушел, а отца забрали Старейшины по делам церемонии Отрыва, и я, наконец-то, осталась одна и была свободна. Я босыми ногами шагала по коридорам в полумраке, направляясь к библиотеке на севере. Если не считать обрыв на краю континента, библиотека была моим самым любимым убежищем. Редкие люди нынче сидели над пыльными томами и бесконечными красными летописями, что рядами стояли на полках. В прошлое никто не смотрел. Хватало и того, что мы жили настоящим.