Иная судьба. Книга I (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна - Страница 15

— Ваша светлость, — капитан поморщился. — Так ведь можно дойти до того, что её втихаря за дурочку начнут считать. Напрямую, конечно, не скажут, но за глаза… Ну посмотрите на неё, какая это герцогиня? Нет, если приодеть, причесать, драгоценностями обвесить — это сразу многих ослепит. В первый момент. А что будет, когда она заговорит? Вам же по протоколу полагается иногда появляться с супругой; кого вы им представите? Дамы — те вмиг раскусят, что не их поля ягода. С мужчинами она беседу поддержать не сумеет, начнёт смущаться и глаза опускать. Ни танцевать, ни слово умное сказать… Анна ваша, насколько знаю, в пансионе при монастыре обучалась? А до этого в замке жила, где ей никто ни в чём не перечил, оттого и норов отвратный. Ваша светлость, хоть как память затирай, но манеры и привычки не забываются. Они или есть, или их нет.

— Наймём учителей, — буркнул герцог. Покосился на Марту — всё никак не мог понять, спит она или нет? — Она девочка умненькая, старательная; справится.

— Учителей… — Капитан Винсент позволил себе скептически усмехнуться. — Они-то и разоблачат её в первую очередь. Книги, альбомы, записи…

— Винс! — герцог начал терять терпение. — Ты думаешь, они будут проходить с ней университетский курс? Всё, что ей надо — выйти на уровень того самого пансиона, а многому ли там учат? В основном, долбят катехизис и жития святых, обучают ведению домашнего хозяйства и основам этикета! — Он сердито отвернулся. — Что-то не замечал я в Анне большого ума. Хитра была — этого не отнимешь, но хитрость сиюминутная, недалёкая. Знаний у неё был мизер, она не болтала, а в основном слушала, а потом всем услышанным делилась с новым собеседником; вот и весь ум. Каких изысков ты хочешь от этой девочки?

— Я хочу? Я хотел бы, чтобы вы её не трогали, ваша светлость, — неожиданно устало сказал капитал. — Иногда рядом с вами бывает опасно. Но ведь от моего желания ничего не зависит, не так ли? Что, если найдутся те, кто знавал вашу супругу д о её мифической подмены? И тогда именно её, — кивнул он на Марту, — обвинят в самозванстве! Вы не хуже меня знаете, что если простолюдин выдаёт себя за дворянина — его казнят. Какую участь вы ей готовите, ваша светлость?

— Участь, — пробормотал герцог, прикрывая глаза. — Перестань пороть чепуху, Винсент. Я просто переделаю ей судьбу. Что ждёт её дома? Между прочим, ты знаешь, что она — до сих пор невинна?

Щёки капитана внезапно вспыхивают.

— Так вы не…

— Представь себе, не воспользовался. И не потому, что не было времени… Вот и подумай: если такую красотку до сих пор не прибрали к рукам — приберут в ближайшем времени. Иных вариантов нет, если только она сожжёт себе лицо, дабы стать уродиной, но на подобное мало кто решается. Я же — дам ей всё. Мир. Покой. Счастье… надеюсь.

— Ей — или себе?

Мужчины посмотрели друг другу в глаза.

— Иди на моё место, Винсент. А мне, пожалуй, лучше всё-таки в капитаны.

— Вакансия занята, ваша светлость, — отрезал синеглазый. Помолчав, добавил: — Она хоть грамотна, эта ваша… наша новая герцогиня? Или крестиком не только вышивает, но и подписывается?

И тут Марте стало обидно. Хмель, как накатил внезапно, так быстро и выветрился, и, ежели начало беседы она слышала как через вату, то окончание разобрала достаточно хорошо.

— Я умею читать, — сердито пробормотала она, открыв глаза. И поспешила сесть, потому что невозможным показалось возлежать на диванных подушках, когда на тебя с величайшим изумлением смотрят двое мужчин. Торопливо пригладила рукой выбившиеся из косы волосы. — И пишу немного. И… четыре действия арифметики знаю, а ещё — дроби. Так что зря это вы, господин Вин… капитан. Не такая уж я и дурочка.

— Всё слышала? — вкрадчиво поинтересовался герцог. — Тем лучше, не нужно пересказывать. А скажи мне, Марта, откуда это в вашей богом забытой деревушке нашлись умники, что тебя грамоте научили? Нет, я не к тому, что это плохо, но тебе-то это — зачем? Для чего? Снопы вязать? Корову доить?

— Матушка говорила — нельзя быть невежей, — сдержанно ответила Марта. Впервые за время ночного бдения она рассердилась на герцога. Так, не слишком сильно, но всё же… — Как могла, меня всему учила. После неё дядя учил, он у нас даже в гильдии состоял, потом домой вернулся…

Был ещё одна причина, по которой Марта в своё время до мельтешения в глазах твердила буковки и цифры. Но о ней никому знать не положено. Даже их светлости.

— Я же говорил, — герцог с удовольствием оглядел Марту с головы до ног, будто впервые видел. — Она умница. Справится. Надо только продумать детали. А теперь помолчи немного, милая, посмотри в окошко, — он предупредительно отодвинул шторы, — там интересно, а мы с капитаном должны кое о чём договорить.

Марта отвернулась к окну. Вот как он умудрился — и похвалить, и на место поставить? А ведь она из-за него на всё это согласилась… Хотя снаружи и впрямь было интересно. Двухэтажные дома показались ей, деревенщине, невероятно большими, этими гигантами улицы были стиснуты с боков, словно ущелья горами. А когда пошли строения в три этажа — казалось, за ними не видно неба. А людей-то, людей! На одной такой улочке, поди, больше, чем во всей их деревне, наберётся. Одеты по-господски… нет проще, удобнее, наверное, всё больше из простых людей. Дядя Жан много рассказывал о городе, и Марта частенько из своего запечного уголка прислушивалась к его тихим рассказам, которые он затевал ребятишкам на ночь вместо сказок. Тогда город Эстре казался ей действительно сказочным, волшебным, она и представить себе не могла, что однажды увидит его собственными глазами. Но вот увидела — и с восторгом узнавала и обширную проплешь на схождении улиц — площадь, и ратушу, и собор с мощами… а вот какого святого — запамятовала. Перед этим сказочным завораживающим зрелищем даже попятилось и отступило прошлое.

Герцог не мог заставить себя оторвался от созерцания девичьего профиля. Ещё немного — и она расплющит носик о стекло, так засмотрелась. Бог мой, как же восторженно блестят у неё глазёнки! Телом — взрослая девушка, а разумом совсем дитя. Оно и к лучшему. Будет впитывать новое, как губка. Приспособится. Да и он рядом, поможет… Губы отчего-то пересохли.

— Продолжим. — Он, наконец, отвёл глаза. — Достроим костяк, на который нарастим остальное.

— Время, ваша светлость.

— Не понял?

— Мы должны выбрать тот момент, когда вашу супругу могли подменить — бесшумно, незаметно, так, чтобы и комар носу не подточил.

— Есть такое время, — герцог кивнул. — Больше года назад мне пришлось отъехать на встречу с бриттами. Переговоры намечались долгие, Анна уже бесилась в замке от скуки, да и отношения наши к тому времени были не из лёгких. Решил вывести её в Эстре, думал — отвлечётся, повертится в свете, займётся, как моя супруга, благотворительностью над какими-нибудь богоугодными заведениями… Думал, ей просто нечего делать, а здесь будет занята — и… может, что у нас и наладилось бы. Но мне пришлось выехать первым, из Фуа она отъехала уже без меня. Да, конечно, с отрядом сопровождения, с целым штатом горничных, она была у всех на глазах, но кто же знал… — голос герцога дрогнул, Марта, как раз в этот момент решив послушать, насторожилась. — Кто мог предполагать, что во время ночёвки на одном из постоялых дворов мою голубку похитят? — От изумления Марта даже приоткрыла рот. — Заговорщики точно рассчитали: они знали, что госпожа Анна терпеть не может присутствия горничных, когда нежится в ванне; она и в дороге не изменила своим привычкам. Пока девушки готовили госпоже постель в соседней комнате, злоумышленники похитили мою супругу, и из ванной вышла уже не Анна, а женщина, похожая на неё как две капли воды, даже родинка на правой ягодице была нарисована точь в точь такая же… — Герцог грустно умолк. — Вот потому-то после приезда в городской дом она так разительно переменилась. Я был занят на переговорах. Я винил себя — в недостаточном внимании, в недостаточном сочувствии к супруге после очередной потери ребёнка, но… как я был слеп! Жалость и доброта не позволили мне разглядеть змею, пригревшуюся на груди.