Школа выживания волчицы - Крамер Марина - Страница 29

– Я могу только догадки строить. Савка сказал, что человек небедный, дом у него огромный в поселке, охраны полк. Да, еще момент – он инвалид какой-то, что ли. В коляске его возят, и лицо у него парализовано наполовину. Говорит плохо, невнятно, его дублируют. Савке показалось, что левая сторона тела у него вся не двигается, только правая рука действует.

Как ни силилась, я так и не смогла вспомнить, был ли среди знакомых Акелы кто-то похожий и рассказывал ли он мне когда-нибудь о наполовину парализованном человеке из числа своих друзей или недругов. И еще вопрос, каким образом мой муж ухитрился перейти дорогу человеку в инвалидном кресле? Если только он не коллекционер какой-нибудь… А что, кстати, вполне годная версия. Может, Сашка когда-то перекупил какой-нибудь меч, без которого этот человек считал свою коллекцию несовершенной. Среди людей, увлеченных японским оружием, порой попадаются настоящие психи, готовые за редкий экземпляр им же и голову конкуренту снести.

Задумавшись, я, разумеется, потеряла всякую связь с реальностью и очнулась только после того, как обожгла палец тлеющим окурком. Выбросила его, сунула палец в рот и запрыгала на здоровой ноге, чем вызвала у Никиты улыбку:

– Вы как маленькая. Опять задумались?

– Да, – призналась я, – надо аккуратнее с этим.

– И что надумали? – помогая мне взобраться на высокую подножку вагона, поинтересовался он.

– Пока ничего. Надеялась, что вспомню, кто это, но нет. Сашка никогда не упоминал о человеке с такими приметами.

– То, что Акела о ком-то не упоминал, еще не значит, что они не знакомы на самом деле. Мог просто не придать значения, если знакомство, скажем, мимолетное…

– … или скрыть, если оно какое-то криминальное, – в тон телохранителю отозвалась я. – И вот это второе – скорее всего.

– Думаете?

– А что тут думать? Зачем обычному человеку досье на кого-то? Да еще за дурные деньги?

– Логично, – взлохматил рыжие волосы Никита, открывая передо мной дверь купе. Быстро обернувшись, я приложила к губам палец – обсуждать все это при Соне не хотелось, и Никита кивнул.

Но Соня, оказывается, уже спала, отвернувшись к стенке и положив руки под щеку. Мы потихоньку улеглись на нижние полки и, повернувшись друг к другу, едва не касаясь головами столика, продолжили беседу шепотом:

– Я вот все время думаю, – Никита подтянул к животу длинные ноги, не вмещавшиеся на полке. – Если у кого-то такой зуб на Акелу, что даже денег на слежку не жаль, то что же произошло в прошлом? Что-то должно быть совершенно убойное, чтобы человек вынашивал план мести так долго и с такими затратами.

– Да уж. Я уже голову сломала, а понять не могу. Мне казалось, что об Акеле я знаю все… или почти все. Оказывается, я заблуждалась. Человек, с которым я живу столько лет, по-прежнему далек от меня.

– Не преувеличивайте, дело не в этом. Мне кажется, он вас от чего-то оберегает, потому и недоговаривает. Хотя, если честно, я сегодня по его лицу понял, что он и сам не знает, откуда ноги растут.

Я тихо фыркнула:

– Интересно, как ты это понял? Даже я не могу прочитать по его лицу ничего, куда тебе-то?

– А вот туда. Он сказал о неприятностях, и я почувствовал, что он не понимает откуда. Вот не понимает, и все, это по голосу слышно, да и взгляд у него какой-то был… Вы-то знаете, как смотрит Акела, если уверен во всем. А сегодня иначе было, – упирался Никита, и я отмахнулась, устав спорить:

– Пусть так, тогда еще хуже. Если он не представляет, откуда прилетело, то как тогда действовать? Одна надежда, что Моня после разговора с Саввой натолкнет его на какую-то мысль. Все-таки приметы очень уж яркие, невозможно не помнить подобного человека в своем прошлом.

– Да, я тоже на это надеюсь. У меня, как вы понимаете, собственный интерес – Савка мой брат, я не могу допустить, чтобы он пострадал.

Я перевернулась на спину и забросила руки за голову, глядя в потолок вагона.

– Как все скрутилось, правда? Твой брат, мой муж, моя подруга, в конце концов. А я еду в ссылку.

– Это к лучшему, – безапелляционно заявил Никита. – Останьтесь вы дома, и все только усложнится. Вы не хуже меня это понимаете, просто признавать не хотите – характер мешает. Но вы подумайте об одном – Соня. Это самое важное ваше дело в жизни, а с остальным разберется Акела.

– А он разберется?

– А как же! – твердо ответил телохранитель. – И вообще, давайте поспим, а? Поезд приходит в шесть, у нас еще уйма попыток.

Глава 15

Оперативники

– Как думаешь, это может быть как-нибудь связано? – Карепанов подтолкнул в сторону Ильи лежавшую на краю стола тонкую папку.

– Что с чем? – Илья открыл ее и сразу наткнулся на фамилию «Гельман-Сайгачева». – О-па, а чего это?

– Труп нашли в ванне на кафедре анатомии. А комната учебная, в которой эта ванна установлена, является рабочим местом Александры Ефимовны Гельман-Сайгачевой, – объяснил Карепанов. – И вот мучает меня вопрос, не может ли это быть как-то связано с убитым коллекционером?

Илья быстро пробежал глазами все, что находилось в папке, и пожал плечами:

– Пока не вижу никакой связи, кроме фамилии. Труп-то на первый взгляд не криминальный, да?

– Эксперты причину смерти должны сегодня назвать. Но там такая штука – глазных яблок не было у девушки. Сечешь?

Илья почувствовал холодок, пробежавший по спине. Не самая приятная находка, он даже порадовался, что не выезжал на место сам, хотя уже видел всякое.

– Думаете, криминал в этом?

– Легко. Мог быть свежий не криминальный труп, у которого наскоро изъяты с какой-то целью глазные яблоки. Надо бы проверить, возможна ли пересадка или что-то в этом роде. Непонятно, почему труп оказался на кафедре, а не в морге. И надо бы личность установить. Хотя я почти уверен, что здесь, скорее всего, не будет родственников, не объяснишь же потом убитым горем родным, почему у покойницы вместо глаз ямы. – Карепанов закурил, покручивая в пальцах зажигалку. – Но почему опять всплывает фамилия? Как-то многовато совпадений, тебе не кажется?

Илье не хотелось рассказывать о том, как он сам познакомился с этой Александрой и какие впечатления у него остались от знакомства, но делать нечего – лучше самому выложить, чем потом откроется. Мало ли.

– Я же с ней знаком, – со вздохом сказал он, усаживаясь за свой стол. – Помните, вы меня к Сайгачеву посылали с фотографиями? А жена потом в клуб приехала и была сама не своя. Сайгачев еще удивился, что она рано. Похоже, это было в тот день, когда труп выловили, иначе с чего бы ей срываться с работы?

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Карепанов и даже отложил ручку, которую вертел в пальцах, – и чего Александра Ефимовна? Нервничала?

Илья замялся. Он не особенно приглядывался сначала к поведению женщины, да и голова у него в тот момент здорово болела.

– Кажется, нервничала, – не очень уверенно произнес Илья, и Карепанов вдруг расхохотался:

– Врать-то не надо, а? Так и скажи, не заметил, мол, внимания не обратил. Это нормально, ты ж не знал.

– Я не вру, – уперся Илья. – Чего мне врать-то? Нервничала она. А вы бы не нервничали, если бы такое увидели? А она женщина вообще…

– А вот я потому и говорю тебе – не ври, что знаю эту женщину, – перебил Карепанов, перестав хохотать. – Она мастер спорта по стрельбе, с обеих рук это делает, после ранения натренировала левую почти так же, как правую. И она, не забывай, анатомию преподает, трупы сама препарирует. А это тебе, между прочим, даже не криминальная расчлененка, а кое-что более сложное и специфическое. Ты хоть раз на кафедре нормальной анатомии был? Видел, как там отдельные части тела плавают в ваннах? Или как выглядит труп, на котором сосуды, к примеру, изучают? Если нет – сходи. И после этого ты уже не будешь равнять Александру Гельман и среднестатистическую гражданку. Это я тебе точно говорю.