Школа выживания волчицы - Крамер Марина - Страница 17

– Спасибо, Александр Михайлович, – пытаясь подняться, проговорил Илья, но Сайгачев снова вернул его на мат:

– Полежите спокойно. Вам сейчас не стоит одному куда-то идти. Скоро придут мои ученики, я и отправлю вас с одним из них на такси.

– Не нужно, я сам.

– Я же сказал, полежите спокойно. – Сайгачев совершенно не повысил голос, но у Ильи сразу отпало всякое желание спорить с ним, настолько выразительно посмотрел на него единственным глазом этот странный человек. – Если у вас действительно сотрясение мозга, то неизвестно, где вы можете упасть снова. Я хочу быть уверен, что вы доберетесь туда, куда вам нужно, без приключений. Полежите пока, мне надо переодеться.

Он ушел, оставив Илью рассматривать зал. Чувствовалось, что сюда вложили много труда, причем собственного, и тот, кто его вкладывал, хорошо разбирается в деле. Несколько манекенов, предназначенных для отработки ударов, стойки с деревянными мечами, иероглифы на стенах, в простенке между двух шведских стенок – большой стенд под стеклом, за которым видны грамоты, а над ним полка с кубками. Двери в раздевалки и душевую выкрашены в синий цвет, надписи на них японские, но есть и картинки с обозначениями.

Вернувшийся Сайгачев был облачен в темно-синее кимоно и широкие свободные брюки, талия туго перетянута поясом. В руке он держал стакан и пластиковую бутылку с водой:

– Возьмите.

Он помог Илье сесть и протянул стакан. Гаврюшкин с благодарностью взглянул на своего консультанта:

– Спасибо вам за все.

Сайгачев только плечами пожал:

– Я пока ничем не помог.

– Мне показалось, что вы не очень-то склонны сотрудничать с нами, – сделав большой глоток, заметил Илья.

– Это почему?

– Полиция же, – замялся Илья, понимая, что напрасно завел этот разговор.

– А, вы об этом, – протянул Сайгачев, глядя куда-то поверх его головы. – Тоже пали жертвой стереотипов? Если в прошлом что-то было, то теперь на всю жизнь все кругом враги, а полиция особенно?

– Нет, я не об этом, – попробовал исправить неловкость Илья, но Сайгачев только отмахнулся:

– Да перестаньте! Не вы первый, не вы последний. Все так думают. И Карепанов ваш, кстати, тоже так думал до определенного момента. Сейчас сын его придет на тренировку – отличный, умный парень, схватывает на лету.

Сына Карепанова, тринадцатилетнего Игоря, Илья знал, парень иногда забегал к отцу на работу. Мальчишка был неразговорчив, но неизменно вежлив со всеми и – что особенно удивляло Илью – никогда не садился, если в кабинете стоял кто-то из взрослых, и мгновенно вскакивал со стула, если кто-то входил.

– Научился на своих занятиях, – объяснил как-то Карепанов, – мол, к старшим должно относиться с уважением, неприлично сидеть, когда стоит кто-то старший. Дурь, конечно, но что-то в этом есть.

– А можно я посмотрю тренировку? – вдруг спросил Илья, обращаясь к Сайгачеву. – Я никогда не был на таких занятиях, только по телевизору как-то видел.

– Я хотел предложить вам перебраться в тренерскую, но раз вы сами хотите, не возражаю. Единственное – куртку снимите, пожалуйста, я уберу к себе.

Сайгачев унес куртку в кабинет, оттащил один из матов к стене и жестом велел Илье перебраться туда.

– Вам здесь будет удобнее – все видно и никому не помешаете.

Илья устроился на мате, опираясь спиной о стену, и приготовился ждать. Сайгачев же начал разминаться, делая какие-то мудреные упражнения, повторить которые Илья не взялся бы ни за что. Странное дело, при таких немаленьких габаритах тело Сайгачева оказалось удивительно гибким, плюс к тому растяжка, которой позавидовали бы многие гимнасты. Он легко садился на все виды шпагата, что в его возрасте казалось Илье фантастикой.

В раздевалку потянулись мальчишки лет тринадцати – шестнадцати. Входили в зал с обувью в руках, шмыгали за синюю дверь и выходили уже в белых кимоно и босиком. Расселись в линию на полу точно так же, как до этого сидел Сайгачев, на пятки. Илья наблюдал за происходящим с интересом. Ему казалось, что восточные единоборства – это другой мир, и это на самом деле оказалось именно так. После короткого приветствия на японском Сайгачев, сунув большие пальцы рук за пояс, начал прохаживаться вдоль шеренги сидящих пацанов.

– Сегодня поговорим о том, что большинство людей чаще всего довольствуется собственным мнением и потому не совершенствуется. Чтобы превзойти человека, нужно непременно говорить с ним и выслушивать его мнение по любым вопросам. Интересуясь чужим мнением, вы совершенствуетесь и развиваетесь. Сам же воин должен говорить мало и уверенно. Важно каждое слово, независимо от того, где его произносят. В мирное время слова показывают храбрость человека, в смутное – силу и малодушие. Одно-единственное слово – цветок сердца. На этом все. Разобрали мечи, приняли боевую стойку в парах.

Шеренга всколыхнулась, пацаны строем прошли к стойкам с мечами, разобрали их и рассыпались на две половины зала, встав друг напротив друга. Началось занятие, а Илья все прокручивал в голове короткую речь Сайгачева перед началом урока. «Если он каждый раз им такое задвигает, то ого-го. Мне теперь понятно, почему сын Карепанова так себя ведет. Кстати, что-то я его не узнал, – подумал Илья, внимательно вглядываясь в ряды скрещивающих мечи ребят. – А вот он, в третьей паре. И правда, хорошо выглядит».

Занятие длилось полтора часа с одним пятиминутным перерывом, во время которого ребята лежали на полу, вытянувшись всем телом, и выполняли дыхательные упражнения. Илья так увлекся процессом, что совершенно забыл о головной боли и тошноте. Он даже попробовал дышать так, как делали это ученики Сайгачева. Оказалось, что без определенной подготовки сделать это довольно непросто. Когда занятие закончилось, Сайгачев подошел к Илье и сказал:

– Сейчас ребята помоются, переоденутся, и я вам сопровождающих выделю.

– Может, все-таки не надо? – попробовал отказаться Илья, но тут в зал вошла невысокая женщина в длинном бежевом пальто и ярком бордовом шарфе, накинутом на черные вьющиеся волосы. В руках она, как и все входящие, держала пару сапожек. Сайгачев, едва взглянув на нее, повернулся и пошел навстречу:

– Аля? Ты как здесь?

– Привет! – Женщина поднялась на цыпочки и чмокнула наклонившегося к ней Сайгачева в щеку. – Занятия у меня, понимаешь, спонтанно отменились. Дома расскажу.

– Ты меня ждать собираешься? Еще две дневные группы, потом перерыв и вечерняя.

– Мне торопиться некуда, я без машины. Дождусь Никиту с Соней и с ними уеду.

– Тогда, – бросив взгляд на часы, начал Сайгачев, – у меня к тебе просьба будет. Вот этот юноша – оперативник, – кивнул он в сторону сидящего на мате Ильи, – поскользнулся, головой очень ударился. Ты не могла бы на моей машине его добросить, куда скажет? Не хочу, чтобы он один в таком состоянии куда-то шел.

Женщина окинула Илью быстрым цепким взглядом и пробормотала:

– Тяжело мне твой джип водить, ты же знаешь. Ну ладно, если надо. С возможным сотрясением лучше не гулять, а вид-то у юноши бледный.

– Спасибо, малышка, – Сайгачев ушел в кабинет за ключами и курткой Ильи, а женщина, присев на корточки, провела перед лицом Гаврюшкина вытянутым вверх указательным пальцем:

– Ну-ка, молодой человек, за пальцем следим глазами, та-ак. Ну что, небольшое сотрясение имеется. Может, мы сперва в травмпункт заедем?

– Нет-нет, не нужно, – поспешно отказался Илья, которому не терпелось рассказать Карепанову о результатах разговора с Сайгачевым – Мне бы в отдел.

– Как знаете, – женщина встала, поправила сползший с коротких волос шарф.

Вернувшийся Сайгачев протянул Илье руку, помог встать и отдал куртку:

– Сейчас Александра вас довезет. Это моя жена, кстати.

Илья слегка удивился. Женщина выглядела совсем молодой, в то время как Сайгачеву было хорошо за пятьдесят. Но потом одернул себя – чего не бывает в жизни. Женщина по имени Александра забрала у мужа ключи и буркнула:

– Я на улице жду.

– Погоди… – Сайгачев довел ее до двери и, присев на корточки, помог обуться. Потом выпрямился, взял ее руку в свою, долго смотрел в лицо. Александра, задрав голову, тоже сверлила лицо мужа каким-то странным, слишком уж изучающим взглядом. – Дома. Обо всем дома, – выговорил Сайгачев и, поцеловав ее, подтолкнул к выходу. – Машину верни, а то увлечешься.