О природе человека - Уилсон Эдвард Осборн - Страница 30

Война — это насильственное нарушение сложной и очень важной системы территориальных табу, соблюдаемых социальными группами. За большинством военных конфликтов стоит этноцентризм, иррационально преувеличенная приверженность людей своему роду и соплеменникам{123}. В целом первобытные люди разделяют мир на две вполне ощутимые части: дом, деревня, род, друзья, прирученные животные, ведьмы и далекая вселенная соседних деревень, межплеменных союзников, врагов, диких животных и призраков. Такая элементарная топография облегчает различение врагов, которые могут напасть и убить, и друзей, которые напасть не могут. Контраст усиливался путем придания врагам пугающего и даже недочеловеческого статуса.

Бразильские охотники за головами мундуруку отлично сознавали эти различия. Они видели во врагах дичь — в буквальном смысле слова. О parivat (то есть о тех, кто не принадлежал к племени мундуруку) они говорили точно так же, как о пекари и тапирах. Охотник, добывший голову врага, получал более высокий статус. Считалось, что он овладел сверхъестественными силами леса. Война была доведена до уровня высокого искусства, и племена охотились друг на друга, словно стаи особо опасных животных.

Вылазки тщательно планировались. Под покровом предрассветной дымки мужчины мундуруку окружали вражескую деревню, а их шаман погружал врагов в глубокий транс. Нападение начиналось на рассвете. В хижины летели стрелы, а потом нападающие с криками выскакивали из леса, выгоняли жителей из домов и обезглавливали как можно больше взрослых мужчин и женщин. Поскольку уничтожение целой деревни было делом сложным и рискованным, нападающие быстро удалялись с головами жертв. Они старались уйти как можно дальше без отдыха, а потом возвращались домой или нападали на другую вражескую деревню.

Информацию о племени мундуруку собирал Роберт Ф. Мерфи, а позднее ее проанализировал Уильям Г. Дерхем{124}. Он увидел в ней убедительное доказательство того, что война и метафора дичи — это механизм приспособленности, который помогал охотникам за головами поддерживать хорошую форму. Как это принято в естественных науках, Дерхем применил к информации о мундуруку и других первобытных воинственных племенах три взаимоисключающие гипотезы, которые должны были полностью исчерпывать все возможности взаимосвязей между наследственностью и культурой.

Гипотеза 1: Культурные традиции войны в первобытных обществах развивались независимо от способности людей выживать и размножаться. Люди ведут войны по разнообразным культурным причинам, не имеющим никакой связи с генетической приспособленностью, то есть с выживанием и репродуктивным успехом человека и ближайших родственников. Первобытные войны плохо поддаются объяснению с помощью принципов социобиологии. Из лучше воспринимать как чисто культурное явление, результат социальной организации и политических договоренностей, не имеющих ничего общего с приспособленностью.

Гипотеза 2: Культурные традиции первобытных войн развивались в результате избирательного сохранения тех черт, которые повышали инклюзивную генетическую приспособленность людей. Люди начинают войны, когда им самим и их ближайшим родственникам необходимо добиться долгосрочного репродуктивного успеха, выдержать конкуренцию с другими племенами и другими членами собственного племени. Несмотря на кажущуюся противоречивость, войны вполне могут быть примером того, что культура в дарвиновском смысле является проявлением приспособленности.

Гипотеза 3: Культурные традиции первобытных войн развивались в результате процесса группового отбора, который благоприятствовал развитию у ряда воинов склонности к самопожертвованию. Воины вели сражения ради блага группы и, следовательно, не ожидали прямой выгоды для себя и своих ближайших родственников. Доминирующее племя могло расширять свое влияние путем увеличения абсолютного количества воинов-альтруистов, несмотря на то, что такой генетический тип значительно сокращался во время войн. Склонность к жестокой агрессии — хороший пример того, что культура в определенной степени определяется генетическими чертами, выгодными для групп, хотя и неблагоприятными для тех членов этих групп, у которых они проявляются.

В случае племени мундуруку действия воинов лучше всего объясняет вторая гипотеза. Жестокость и храбрость приносили прямые и ощутимые выгоды тем воинам, которые демонстрировали эти качества. Хотя прямые демографические доказательства отсутствуют, косвенные позволяют предположить, что количество мундуруку было (и до сих пор остается в мирном состоянии) ограничено в силу недостатка качественного белка. Основным фактором, зависящим от плотности популяции, в аборигенных саванных поселениях мундуруку являлось количество дичи (особенно пекари) в соседних джунглях. Главным занятием мужчин была охота. Обычно они охотились группами, потому что пекари живут стадами. После охоты они делили добычу между семьями собственной деревни в соответствии со строгими правилами. Соседние племена боролись за ту же добычу в тех же лесах на своих территориях. Когда количество конкурентов уменьшалось в результате жестоких нападений, охотничьи угодья мундуруку увеличивались. Биологическое влияние войн на успешных охотников за головами кажется очевидным.

Однако сами мундуруку не имели никакого представления о дарвиновской теории. Для них воинственное поведение было освящено сильными, хотя и непонятными обычаями и религиозными убеждениями. Охота за головами была просто данностью их существования. Ни защита территории, ни провокации со стороны других групп не считались поводами для межплеменных войн. Те, кто не принадлежал к племени мундуруку, были жертвами по определению. «Можно сказать, что вражеские племена заставляли мундуруку идти на войну просто самим фактом своего существования, — пишет Мерфи, — и слово «враг» означало просто «не-мундуруку»{125}. Традиционные религиозные обряды строились на добыче дичи и ритуальном соблюдении правил ее сохранения. Мундуруку верили в то, что сверхъестественный дух «матери» быстро отомстит охотнику, который убил добычу из засады и оставил скелет гнить. Неудивительно, что концепция врага была подчинена концепции добычи. И что удачливого охотника за головами следовало называть Dajeboisi — «матерью пекари». Однако мундуруку пришли к этим правилам не через понимание экологических принципов конкуренции вмешательства, влияния плотности популяции и демографии людей и животных. Они изобрели более простую и более живую вселенную друзей, врагов, добычи и духов леса. Все это исполняло ту же роль, что и научное понимание экологии.