На тропе Луны - Вологжанина Алла - Страница 28

Поначалу единственное, что было понятно из бреда раненого ликантропа, – вредить детенышам он не собирался. Хотя кто его, слетевшего с катушек оборотня поневоле, знает? По-настоящему Марку повезло лишь через несколько дней после странного инцидента с четырьмя восьмиклассницами, одновременно впавшими в легкий транс на перемене.

Пациент (пленник?) был в сознании. Глаза ликантропа из мутно-серых стали светло-синими, и температура спала до тридцати семи с половиной.

– Говорить можешь? – убирая градусник, спросил Марк.

Тот кивнул. Немногословный тип. Как-то незаметно и сам начинаешь перенимать эту сверхлаконичную, но не слишком внятную манеру изъясняться.

– Охранника в архиве помнишь? – Кивок. – Ты его загипнотизировал с помощью, как его? «Сувенира»? У кого еще может быть такая штука?

Ликантроп медленно покачал кудрявой головой:

– Только у того, кто мой сувенир сделал. Но этого человека нет в городе. Никогда не было.

– Видимо, прибыл. У меня, представь себе, в понедельник четырех восьмиклассниц увезли с уроков по домам в таком же оглушенном состоянии. И поблизости вертелась девчонка, которую ты в архиве ловил, да не поймал. Она, заметь, была в полном порядке. И внезапно появился новенький, аж из самой Москвы. Некто Арнольд Резанов. Младший.

– Кто?! – Раненый рванулся вперед и обмяк. – Выпусти…

– Куда тебя выпустить? Ты вон лежишь-то с трудом. Я уже понял, что детенышей жрать ты не собирался, поэтому и убивать тебя передумал…

Без лишних слов раненый вскочил, выдирая капельницу, и бросился на Марка.

– Выпусти!.. – то ли зарычал, то ли застонал он.

Марк довольно легко опрокинул его на спину, придавил бедолагу к постели, отметив, что температура снова пошла вверх.

– Паскуда, мразь… – вырываясь, стонал раненый, но Марк почему-то понял, что ругань была не в его адрес. – Обещал же, обещал…

– Что обещал? И кто?

Глаза ликантропа снова помутнели и посерели. Ах ты, черт, опять его уколами обкалывать придется.

– Он обещал пацана не впутывать, – выдохнул тот. – Убью гада.

– Кто обещал-то?

– Хозяин. Босс. Резанов. Охотник за бессмертием.

Последние слова были, как удар под дых. Охотник за бессмертием.

Детеныши. Марк выпустил раненого, кинулся было к двери, но когтистая лапа ухватила его за рукав.

– Защити пацана, я теперь не могу. С детенышами вместе… защити.

– Да понял, понял. Не тронет его никто…

– Марко, ты ни черта не понял. Его уже давно… тронуло. Ты не понимаешь, что ли? Этот пацан, Арно, мой «сувенир» сделал. Он и не такое может. Волка найди, взрослого. Дирке зовут. Если он живой еще… Ты в моем рюкзаке все обшарил? В пенале серый кожаный шнур. Это Эрремара, Дирке то есть. Ищи его, детенышей собирайте, тут сейчас такое начнется… И ТАМ тоже.

Марка на месте подбросило.

– Что ты знаешь про «там»?

– Мало чего, но если не соберешь детей, ни «там», ни «тут» не будет. Ты знаешь, о чем я… Защитник фигов.

– Уж какой есть, – то ли сказал, то ли подумал Марк, выбегая.

Им всем было по дороге. Они шли, собирая осенние листья, – кленов в городе было с десяток. Все когда-то привезли из более южных областей и высадили на улице Подгорной, плавно переходившей в совсем уже окраинный Крылаткин тупик. Тут Арнохе следовало первым свернуть во двор коттеджа, где он жил уже третью неделю.

У самых ворот их поджидал второй обитатель дома – высокий сутулый парень в мешковатых джинсах и старом свитере. Он ежился, наверное, мерз на ветру, пихал руки в карманы так глубоко, словно тоже четвертым измерением баловался. Когда они приблизились, стало видно, что глаза Дирке покраснели.

– Дирке, ты чего тут торчишь? – удивился Арно.

– Чего торчу? Тебя жду. Ты мне врал, а сам с волчонком сдружился? Это кто, по-твоему? – Он говорил отрывисто, нервно, но смотрел на ребят так, словно они и не разумные существа вовсе, а так, камни у дороги.

– Я… э… Дирке, а ты не офигел ли? Я перед тобой отчитываться не буду перед папой отчитаюсь.

Тот зло выдохнул через ноздри. Митька инстинктивно загородил собой девчонок.

– Дрянь какая-то, – шепнул он. – Если что, Карина, уводи Люську.

– Смотри сюда, сопляк, – процедил Дирке, указывая на Митьку – Друзей себе нашел? Сколько тут волков, ну? Сколько?

– О-один? – снова начал заикаться Арно.

– Ха! Аж целый один. Так, детеныши, оба, марш в дом, а ты, – это уже Люсии, – бегом к себе домой и придумай по дороге, куда на ближайшую пару дней твои дружки подевались.

– А морда не треснет? Командир нашелся, – высказался Митька, все это время нервно внюхивающийся в холодный воздух. – Попробуй возьми.

– Не хочешь по-хорошему?..

А потом началось нечто неописуемое.

Дирке, угловато дернувшись, нырнул головой вперед. Но не ударился об асфальт, а упал на четыре конечности. И это был уже не человек. Перед ними стоял огромный, гораздо крупнее Митьки, темно-серый с бурыми подпалинами волк. Волк зарычал, вздергивая верхнюю губу и открывая страшные клыки.

Арно, задыхаясь, попятился и уперся спиной в забор, Люська сдавленно пискнула, прячась за Митьку. У Карины язык прилип к гортани и способность соображать почти пропала. Волка такого размера ей видеть не доводилось. И никому, наверное, не доводилось. Да и можно ли считать волком махину почти двух метров высотой в холке? Даже не подходя близко, тварь нависала над ребятами, закрывая щербатую луну в небе и тусклый фонарь у ворот.

О чем думал Митька, неизвестно, потому что он и сам грянулся об асфальт и без рыка и прочего объявления войны кинулся на взрослого волка. Тот легко уклонился и одним движением вернулся в человеческую форму.

– Что и требовалось доказать. – Все еще зло, но и как-то радостно проговорил он. – А ты, девочка, не рискнешь? Может, зайдем все-таки в дом и нормально поговорим? А то у меня, признаться, в последнее время с самоконтролем плохо. Э, Арно?

Арно не было. Зато разозленный не на шутку Митька и не подумал превращаться обратно. Он зарычал, припал на передние лапы, как нелепый играющий щенок, но спружинил и прыгнул на Дирке, целя передними лапами тому в грудь.

И тут нашелся Арно. Откуда он выскочил, Карина так и не поняла. Вроде бы ниоткуда. Но в этом ниоткуда он явно смог хорошенько разогнаться. Мальчишка с разбегу взметнулся высоко в воздух, ударил обеими ногами в бок Дирке в ту самую секунду, когда тот пытался встретить ударом или хотя бы блоком летящего на него белого волка. Все трое столкнулись и… замертво грохнулись на асфальт. Но Митька и Дирке вскочили, причем оба уже в человеческом облике, а Арно так и остался лежать.

Дирке, шатаясь, ловил ртом воздух.

– Люську домой веди! – крикнул Митька и, снова превратившись в волка, ринулся прочь.

– Стой, куда, идиот?! – заорал Дирке и припустил за ним, оборачиваясь на ходу.

Люська уже сидела над лежащим на земле Арно.

– Карин, он не дышит… Что с ним такое?

– Кровь есть? Ранен?

– Не-е… Он умер? Ой, он умер!!!

Карина похолодела, склонилась над Арно. Говорят, чтобы проверить, жив ли пострадавший, надо ко рту приложить зеркало. Но зеркальца не было, поэтому она просто поднесла ладошку к губам мальчика, ощутила теплое дуновение.

– Не ори, Люсь, он дышит. В обмороке твой герой. Затылком, наверное, приложился. Так… тащи его в дом, а я за Митькой.

– Мне его не поднять. Не бросай меня одну. Карина, куда ты?

Да уж справится как-нибудь. Хуже будет, если этот жуткий Дирке догонит Митьку.

И Карина серой молнией метнулась по следу Дирке.

Митька несся по лесу огромными скачками. В волчьей шкуре соображалка работала с перебоями. Поэтому одновременно думать о том, что надо увести Дирке подальше от девчонок, и о том, как не вмазаться в какую-нибудь сосну, получалось плохо.

К счастью, инстинкт помогал огибать деревья. Правду сказать, столкновение с белым волком-оборотнем для дерева окончилось бы гораздо хуже, чем для волка. Но в скорости он бы потерял. А Дирке надо было увести подальше. Он был крупнее и наверняка сильнее. Но беготня по лесу с Кариной давно научила Митьку тому, что иной раз в драке побеждает не сильнейший, а менее уставший перед схваткой. А еще Дирке был хромым. Это можно использовать, если придется драться. Но драться лучше как можно дальше от города и от… и от Карины.