На тропе Луны - Вологжанина Алла - Страница 27

Арно медленно кивнул.

– П-понимаем, – все еще заикаясь, сказал он. – Ну, то есть я понимаю. Дети эти наверняка были волчатами. Если их уб… убили, то понятно, почему обмертвение появилось. Папа же рассказывал, что они раньше уже исследовали волчат, но потерпели неудачу. И что какой-то доктор Радов последнего волчонка проворонил. Получается, тебя, – Арно указал ложечкой на Митьку, – хотя что-то тут не сходится.

– Или… – начала Люсия, но Карина с удовольствием пнула ее под столом, и та заткнулась.

– Радов… Фамилия знакомая, – задумчиво сказала Карина. – Но я ее не написанной видела, а явно слышала, причем не от тебя, раньше. Ладно, потом вспомню…

Люська тоже задумалась.

– Слушайте, сколько всякой информации за один раз, – произнесла она. – Карин, ты прямо детектив. Что со всем этим делать-то будем?

– Ну, не знаю.

– Я знаю, – решительно заявил Арно. – Я уверен, что отец зла Митьке не желает…

– Конечно, тем, кто в лаборатории взорвался, он тоже вряд ли зла желал, – перебила его Карина. – Если бы он точно знал, что Митьке не навредит, то не подсылал бы тебя втихушку, а связался бы с родителями. Но он у тебя вообще рисковый мужик. А если бы мы… если бы Митька был не адекватный чел, а маньяк-отморозок какой-нибудь?

– Ну, он мне велел только найти… но мы с Дирке, это ассистент его, он тут со мной «за взрослого», решили проверить сначала.

– А вам папа за такую самостоятельность ремня не отвесит? – полюбопытствовал адекватный чел Митька.

– Отвесит, – вздохнул Арно, – но про себя порадуется. Короче, я чего предложить-то хотел. Давайте так: вы своим родителям рассказываете, что вы… то есть что Карина накопала. Ну и про отца моего тоже. А я ему тоже все, что узнал, рассказываю. Пусть-ка они между собой попробуют разобраться.

– А что, неплохая идея, – отозвалась Карина. – Мне вообще неохота, чтобы твой папаша тут нарисовывался, уж пардон. Но он твой отец. Так что, если задание не нравится, откажись выполнять, но если взялся – выполняй.

– Я бы, наоборот, ему назло не стала ничего делать, – фыркнула Люсия. – Если твой папа с тобой обращается, как мои родители со мной, фиг ему вместо задания.

– Что ли, с тобой плохо обращаются? – удивилась Карина. – Да тебе в десять раз больше разрешают, чем мне, я и то не жалуюсь. А то хочешь, поменяемся?

– Родители Люську избаловали просто, – отмахнулся Митька. – Моя люсичка-сестричка назло маме уши отморозить готова. А уж если уши чужие, то и просто из любви к искусству отморозки.

Слушайте, мы тут хорошо сидим, только уже поздно, да и бабло не бесконечное, давайте-ка посмотрим, на сколько мы тут нажрали, и по домам.

И они вышли на октябрьский ветер, связанные если еще не дружбой, то тайной.

Едва они вышли на улицу, осенний воздух так бесцеремонно ворвался в Каринины легкие, что она закашлялась.

– Шапку носи, – посоветовал Митька, хотя сам игнорировал этот полезный предмет гардероба до самого снега.

– Или косу не заплетай, – добавил Резанов.

И покраснел. Или ей в темноте показалось? А Люсия ничего не сказала, но вытащила свою светло-сиреневую шапочку и натянула себе чуть ли не на нос. Два помпона, расположенных по моде, как два ушка, были собраны из пушистых ниток, перекрученных в петли, точно… как ленты Мебиуса.

– Ой, что я забыла рассказать, – выпалила Карина.

– Ну что еще? – заворчала Люсия.

– Мне там между делом попалось упоминание о пространстве Мебиуса…

Арно удивленно взъерошил свою странную стрижку.

– Пространства? Ты уверена? Не ленты Мебиуса?

– Ну конечно уверена, про ленту я знаю…

– А я вот не знаю, – заметила Люсия, – просветите, что ли.

Резанов подумал, потом открыл рюкзак, покопался там и достал закладку. Обычную, для бумажной книги. Значит, не только в планшете носом сидит. С обеих сторон бумажной полоски был нанесен фантастический узор, но с одной стороны он был в светло-желтых, а с другой – в фиолетово-синих тонах. Арно аккуратно перекрутил закладку поперек и, вытащив жвачку изо рта, склеил концы. Получилось кольцо, только в одном месте окружность перекручивалась.

– Дай руку. – Он взял покрасневшую Люсию за запястье и поставил ее палец на желтую сторону кольца. – Теперь веди, не отрывая пальца. Смотри, мы через грани не переходим, даже близко не приближаемся, так? А теперь, прости, приближаемся к моей жвачке и…

– Надо же! – Люська удивленно уставилась на свой палец, упирающийся в темно-синий узор. – Я же была на светлой стороне!..

– И неожиданно перешла на темную. Так-то, мой юный джедай, – засмеялся Арно. – Это и есть лента Мебиуса. А пространство… надо подумать.

– Нечего тут думать, – спокойно вставил Митька. – Если представить, что перекручена не лента, а трехмерный… то есть четырехмерный мир, то это и будет пространство Мебиуса. И если по такому перекрученному пространству двигаться, то не заметишь, как перейдешь в это, как его… Трилунье.

Арно пожал плечами:

– Звучит, как фантастика.

– Да мы тут все звучим, как фантастика, – отозвалась Карина, – и ты, Арно, чуть ли не больше всех.

Тот покраснел, теперь уж точно не показалось. Стемнело, и Люська этого не заметила, зато Карина и Митька ехидно переглянулись. Арноха тем временем порылся в очередном карман на рюкзаке и вытащил несколько аккуратных круглых шариков, не то стеклянных, не то пластиковых. Шарики были прозрачные, и внутри каждого отчетливо просматривались колесики, пузырьки воздуха и разноцветное нечто, похожее на амебу.

– Возьмите по одному, – сказал Резанов. – Полезные штуки. Во-первых, они мой «сувенир» нейтрализуют, да и вообще почти любой гипноз. Во-вторых, через них можно связаться друг с другом.

– А как ты их сделал? – поинтересовался Митька.

– Сплавил кучу всякой фигни, – пожал тот плечами, – сложно только разобраться, что сплавлять с учетом глубины, а для чего и трехмерки хватит. Ну, и чтобы шар при этом получился, самая удобная форма. Считайте, что это наши… талисманы. Понимаете, да? Есть «сувениры», гипнотизирующие механизмы. А это – «талисаны» – другой тип.

Карина осторожно сжала шарик, руке стало щекотно. Но не просто, а как-то… в самой глубине. И накатило странное ощущение…

– Блин… – вырвалось у нее.

– Что? – почти хором отозвались остальные.

– Ничего. Просто чувство такое… Как будто раньше мы ползли себе, как гусеницы по дороге, и вдруг бабах! Тормоза сорвались, предохранители снесло… И такое началось!

Глава 10

Такое

Центр помощи подросткам «Дом Марко» находился в старом купеческом особнячке.

Изначально просторные комнаты располагались анфиладой, то есть переходили одна в другую. Но с помощью гипсокартона эти анфилады давно были превращены в длинный коридор с небольшими спальнями по обе стороны. На первом этаже, где помещались медпункт и лазарет, перегородки были кирпичные, а в паре комнат и вовсе бетонные.

Обитатели центра, конечно же, интересовались, почему нежилые комнаты по левой стороне «медпунктского» коридора похожи на глухие «казематы» без окон, на что Марк неизменно отвечал: «На всякий случай», но что это за случай, не объяснял.

Не объяснял до того раннего осеннего утра, когда притащил на себе раненого.

Марк устроил его в комнатушке без окон и строго-настрого запретил детям подходить близко. Послушались даже самые отпетые хулиганы – кому охота лишиться осеннего похода и зимних лыжных покатух в придачу. Да и вид раненого человека несколько ошарашил, а оттого утихомирил ребят.

Марк регулярно навещал раненого – кормил, перевязывал, разговаривал.

Последнее шло туго. Отгрызенная Марком в драке рука ликантропа почти отросла заново, правда, в человеческую уже не превращалась.

Удивительно, как у этих промежуточных тварей все быстро заживает.

Лапа-то отрастала, но сам ликантроп почти все время находился в полузабытьи. В лучшем случае. В худшем – метался в бреду и страшно температурил. Честно говоря, Марк с ним вконец измотался, а ведь надо было еще присматривать за подопечными. Да и с детенышами что-то решать – совершенно не дело им вот так по городу носиться и собирать приключения себе на… подхвостья.