Гнев дракона. Эльфийка-воительница - Хеннен Бернхард - Страница 39

Воняло здесь, внизу, страшно. Практически невыносимо. На одном из столов лежала целая гора плесневелого кобольдского сыра. Галар все еще никак не мог выяснить, что нужно сделать, чтобы еще раз получить ту смесь из крови дракона и кобольдского сыра, которая сделала неуязвимой его руку, когда он случайно соприкоснулся с ней. Хорнбори и думать не хотел о том, сколько золота было уже влито в этот эксперимент.

Он обвел взглядом столы и пожалел о том, что забыл взять с собой надушенный платок. Вонь была практически невыносимой. Он делал короткие, хриплые вдохи ртом.

Вскоре у него возникло чувство, что на языке появилось какое-то ворсистое ощущение. Ниру, похоже, вонь не мешала совершенно. Его товарищ тяжело опирался на один из столов и часто моргал.

— Ее нет…

Мастер-оружейник был прав. Стол, на котором стояли штативы с колбами, в которые была налита кровь дракона, был пуст. Нигде не было видно приметных сосудов едва ли в палец толщиной с ярко-красной кровью.

— На то есть объяснение, — заплетающимся языком пролепетал Нир.

Конечно есть, подумал Хорнбори. Амаласвинта не обманула его. Галар продал драконью кровь! Чертов негодяй!

— Я этот мешок с дерьмом…

— Тихо, — произнес Нир и негромко отрыгнул. Прищурился, застыл неподвижно. — Колодец, — слегка покачиваясь, он направился к окруженной стеной шахте колодца.

Хорнбори тоже что-то услышал — странный звук над одной из вентиляционных шахт. Было похоже на глубокий вдох, что, конечно же, было полнейшей чушью. Просто поразительно, какие звуки может издавать ветер. Он последовал за Ниром к шахте. Его товарищ уже перегнулся через край колодца и смотрел вниз. А может быть, ему просто было плохо.

— Там что-то есть, — пролепетал Нир и рискованно низко перегнулся через край.

Хорнбори схватил его за ремень.

— Не утопись, ты, идиот. Ты… — На краю колодца Хорнбори заметил отпечаток ладони. Кто-то совсем недавно вылезал из шахты. В стену колодца были вбиты железные скобы. Вода плескалась где-то в темной глубине. Может быть, Галар бежал таким образом? Может быть, у него там, внизу, есть небольшой угорь? От безумца всего можно ожидать.

— Спущусь-ка я туда, — пробормотал Нир, пытаясь освободиться от захвата.

Хорнбори оттащил его назад и сам перегнулся через край колодца.

— Я спущусь туда. Или тебе хочется вымокнуть?

У Нира отвисла челюсть. Он снова отрыгнул, в лицо Хорнбори ударил сладковатый запах мета.

— Не! — проворчал Нир, но производил такое впечатление, словно еще не окончательно распрощался с этой мыслью. Со своей короткой опаленной бородой и красными ожогами на лице выглядел он жалко. Хорнбори подумал о том, как сильно ему повезло на драконьей охоте, и ступил на верхнюю ступеньку. Металл был мокрым и скользким. Сомнений не было, кто-то здесь проходил совсем недавно. Вышел из воды! Это совершенно не по-карликовски! Хорнбори крепко ухватился за мокрые скобы и поглядел вниз. Воды он не видел. Шахта терялась во тьме. Но влажность чувствовалась.

Плавать он не умел. Если он упадет, а там, внизу, больше не будет скоб… Не думать об этом, молча напомнил он себе и так крепко ухватился за ребристые скобы, что едва не порезал ладони.

Подумал о Галаре и попытался вспомнить, не бывал ли кузнец когда-либо вымытым. Чистота и Галар — это два совершенно противоположных мира. Да и обман, который открылся, был совсем не в духе кузнеца. Галар был невыносимым уродом. Эгоистичным негодяем, до мозга костей. И поэтому он просто забрал бы кровь себе, а не смылся втайне от всех. Это было просто не в духе Галара.

— Что, боишься вымокнуть? — сверху усмехался Нир. Мастер-оружейник снова опасно перегнулся через край колодца.

Хорнбори поставил ногу на четвертую скобу, чтобы сбежать от влажного, насыщенного метом дыхания. За всю свою жизнь он ни разу не спускался в колодцы. Было бы разумно вылезти отсюда и просто подождать Галара. Когда-нибудь кузнец появится. Один неверный шаг… Он еще раз поглядел в темную глубину. Нет, он не создан для подобных приключений. Если он сейчас выберется из колодца, это будет не трусость, а просто победа рассудка!

— Да что там такое? — Нир обернулся.

Пламя заполнило круглый свод пещеры, который Хорнбори видел из колодца. Нир закричал, потерял равновесие и полетел ему навстречу. Одежда на мастере-оружейнике горела!

Хорнбори отвернулся. Нир ударился о него, словно обломок скалы. Огонь, поедавший его камзол, перебросился на жалкие остатки бороды Хорнбори. Он машинально хлопнул ладонью по языкам пламени и соскользнул с мокрой скобы.

С дикими воплями они падали навстречу тьме.

Лиувар

Нодон выпустил из руки внезапно превратившийся в уголь камень и потащил Нандалее за собой. Он с ужасом смотрел на небесно-голубой свод пещеры. Ужас его длился всего мгновение, затем лицо приобрело решительные черты. Он коснулся ее лба и прошептал слово силы, таща ее при этом по направлению к выходу из пещеры.

— Что это все означает? — По телу Нандалее пробежала дрожь. Ее окружила приятная прохлада, словно летним утром в умытом дождем лесу.

Они достигли прохода, через который убежала Амаласвинта звать свою стражу. Дуадан смотрел им вслед. Во взгляде видящего было что-то такое, что напугало ее. Немое прощание. Как будто он точно знал, что произойдет.

— Мы сейчас посреди города, который умрет, — торжественным голосом произнес Нодон. — Я не думаю, что мы сумеем уйти. Я не хочу быть пленником тела карлика, когда ко мне придет смерть.

Нандалее не поняла. Город должен умереть? О чем он говорит? Дыхание Ночи пошлет убийц к тем, кто лишил жизни Парящего наставника. Как может умереть город?

Засунув руку под плащ, Нодон протянул ей короткий меч. От него пахло кровью, несмотря на то что клинок вытирали. Ей пришлось смотреть очень внимательно, чтобы разглядеть тонкие темные линии на филигранной гарде оружия.

Нодон рухнул на колени. Рот открылся, зубы сместились в челюсти, лицо, казалось, съехало набок. Борода слилась с кожей и плотью. Из его горла вырвался мучительный стон.

— Ради всех альвов, Арбинумья, что это такое? Он болен? Это заразно? Это…

Нандалее подняла короткий меч и, расставив ноги, заслонила своего беззащитного товарища.

— Он одержим, — произнес Гадарик. — Вы видели его глаза? Таких нет ни у одного карлика! Его душа омрачилась, и ее тень вы видите в его глазах. Ты должен убить его, Арбинумья.

Нандалее подняла меч обеими руками так, чтобы острие указывало на грудь Нодона. Одежды карлика спали с него, словно кожа змеи. Превращение почти завершилось.

Она почувствовала дуновение. Бестелесное, скорее угадываемое, оно принесло холод, который пронизал ее до самых костей. Дуадан повернул голову в сторону и посмотрел на нее. Его губы складывали слова, но они оставались беззвучны. Несмотря на это, эльфийка сумела прочесть прощальные слова.

— Иди своим путем, Нандалее, несущая в себе душу моей дочери. Лиувар.

Пламя охватило клетку Дуадана. Ослепительно яркое, оно, казалось, лилось прямо с разрисованного голубым свода пещеры. Нандалее бросилась вперед, подняв меч, чтобы разбить железные прутья клетки. Фигура Дуадана превратилась лишь в силуэт в пламени.

Ее клинок опустился и с пронзительным скрежетом скользнул по металлу. Ее приемный отец корчился на полу клетки. Она протянула к нему руку. Рука отца, так долго защищавшая ее, рассыпалась в пепел прямо у нее на глазах.

Огонь не мог ранить Нандалее. Только одежда карлика сгорела на ней. Меч раскалился докрасна. Она почувствовала, как кожаные ремешки, которыми была обернута рукоятка, стянулись и тоже рассыпались в прах. По прутьям решетки бежали слезы из раскаленного металла, затем прутья согнулись, и клетка рухнула.

Нандалее недоверчиво ощупала плавящийся металл, все еще не веря, что Дуадана, всегда знавшего, что делать, больше нет. И несмотря на то что жар не мог опалить ее, невероятно сильна была боль, нараставшая изнутри. Она выгнулась дугой в пронзительном крике, несущем в себе все ее горе и одиночество. Тело рвало на части. Она извивалась в луже расплавленного добела металла. Давным-давно исчез ее меч, став единым целым с прутьями клетки, из которой удалось бежать Дуадану.