Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сибирская жуть-2 - Бушков Александр Александрович - Страница 17


17
Изменить размер шрифта:

– Лолбикта-собака, наконец-то Харги прибрал тебя!.. Ка! Ка! Ка тебе!.. Корчись, валяйся, собака!.. Ты даже не собака, ты людской крови попила, наконец-то подавилась, росомаха!.. Валяйся, ка! Ка! Ка тебе!.. Кукушка бездомная!.. Слава Хэвэки, что не пускает тебя в Нижний Мир, это ты съела тела и души его обитателей! Ты своей поганой задницей вертела, как собака хвостом, привязывала к себе всех мужиков, а потом съедала!.. Бедного Маичу превратила в бессловесную собачонку, сучка!.. Валяйся теперь в своем чуме, никому ты не нужна, даже вороны не прилетят, чтобы тебя, пропастину, клевать. Как колода будешь лежать, мы сожжем тебя, чтобы твоего духа нигде не было. Слава Хэвэки, увидел наши слезы, я не боюсь тебя, собака, проклинаю!..

Лишь звезды на небе, одиночные огоньки в окнах, искры из труб, темнота и эти проклятия. Жуть!..

Когда-то перед войной и в тайге происходили непонятные события, перевернувшие весь разумный уклад жизни с ног на голову, – насильно сгоняли всех оленей в общие стада, словно нарочно, чтобы олени не съедали, а вытаптывали ягель, преследовали шаманов и зажиточных хозяев, как врагов народа, и увозили их в чужие земли, с концами, а потом война – вот и подрубили корни кочевых родов, захирел их дух, смолкли песни. Вот тогда, словно не ко времени, родовые духи шамана Деличи вселились в Лолбикту. Она уже исполнила свое женское предназначение на земле, дала жизнь двум охотникам, могла уже быть шаманкой, и не ее вина, что дорога ее детей оказалась такой короткой здесь. На то воля Всевышнего. Лолбикта с самой весны ходила, как хмельная, с мутными глазами, видя то, чего не видят простые люди. Попробовала поднять свой бубен, и Хэвэки не отказал ей в содействии, помог собрать бездомных и осиротевших духов всемогущего Деличи. Пока она потихоньку от властей стала избавлять людей, оленей от болезней, а могла совершать и большее. По своей неопытности поначалу она предсказала охотнику Панкагиру беду, а он, бедняга, возьми да утони. Люди стали опасаться ее. А Лолбикте хотелось не боязни, а безоговорочной женской власти и влияния на всех мужчин, из всех родов. Она была еще свежа, упруга телом, привлекательна, кровь в ней играла. И она, не боясь своего мужа и языков людей, никого не стеснялась, смело и отчаянно повела счет побежденным мужчинам. Побывавший с ней в постели становился смирным и ручным, как холощеный ездовой бык, послушным, как собачонка. Без всякой узды она привязывала мужчин к себе. Видимо, Лолбикта и замуж-то выходила за Маичу, зная, что сможет из него, как из жимолости, драть любое лыко, хоть на стельку в унты, хоть на посудное полотенце. Мягкий, как глина, Маича помалкивал, делая вид, что ничего не видит и не слышит.

Многие женщины уговаривали своих мужчин-родственников не появляться в бригаде, иначе не смогут потом отвязаться от Лолбикты. Будут мучиться, маяться, без причины драться с женами, сопьются, а там и неизвестно от чего залезут в петлю либо застрелятся.

А Маиче, надо сказать, такая жизнь потом стала даже нравиться. Власть и влияние жены над мужчинами распространилась и на него. Бывало, кто-нибудь из мужчин, собираясь на рыбалку, как бы между прочим спрашивал у его жены, мол, возьму твоего старшего сына Гирго с собой, та в ответ восклицала: «Ээ, что меня-то, женщину, спрашиваете, у него же есть отец. Спросите отца!» Маича, полеживая, словно нехотя разрешал. «Возьмите, да только не утоните, Делинне коварная речка…» Лучшая часть добычи приносилась в их чум. Или же по утрам какой-нибудь оленевод, проходя мимо чума, с улицы говорил: «Маича, бэе, ты еще не поднялся?.. Тогда лежи, поспи еще. Твои учуги пасутся всегда рядом с моими, мне ничего не стоит поймать их и привести. Отдыхай, намаешься еще за день…»

Мужа Балбы, которого та очень любила, Лолбикта тоже поймала крепким маутом. Он маялся, не находя себе места в чуме, и, видимо, уловив призывный взгляд Лолбикты, бежал к ней, как олень к соли. Балба тогда хотела поднять шум, кричать, стыдить Лолбикту, мужа, но побоялась за детей. Втихомолку горько плакала…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Великой силой обладала Лолбикта.

И вот, хоть и запоздало, но Балба все же решилась, выплеснула давнюю боль, столько лет прятавшуюся в сердце, и наконец-то облегчила душу…

Конорам, как любит выражаться Момоль, пришлось «шевелиться»: перевезли старушку в больницу, помыли и снарядили в «походную» одежду. С гробом и могилой тоже обошлись очень даже хорошо – за бутылки нашлись доски и добровольные помощники. Все чин-чином вышло.

В день похорон решили на два часа выставить гроб в клубишке, бывшем Красном чуме, для прощания, как-никак, а Лолбикта всю жизнь проработала в оленеводстве, значит, приносила пользу обществу, по словам Момоля, она – рабочий класс, хребет нашей социалистической державы!.. Новая власть ценит простых тружениц, хотя и всякие слухи о ней ходили.

Все шло нормально, как положено в таких случаях, ничто не предвещало неожиданностей. Четверо парней затаскивали гроб в клубишко, в узких дверях немного побеспокоили покойницу, потрясли немного, чуть не перевернули, но потом выровняли гроб, стали устанавливать на табуретки. И тут одному парню показалось, что старушка пошевелила рукой. Он толкнул товарища, показывая взглядом, и тут все увидели, как покойница подняла руку, вторую, открыла глаза и, взявшись за края домовины, стала садиться. Парни бросились к двери, устроили давку и, мешая друг другу, выскочили на улицу. Вот так номер – старушка ожила!.. С того света вернулась! Такого же никогда не бывало…

Кто-то закричал:

– Где Вера?.. Вера, иди, ты медик…

– Причем тут медик?.. Что я одна-то, пойдемте вместе…

Чего-то еще опасаясь, зашли обратно в клубишко. Толпой. Старушка сидела в гробу тихо, мирно.

– Как себя чувствуешь-то?.. Может, укол сделать?..

– Укол мне не поможет, – слабым голосом еле выговорила старушка и спросила: – Сколько дней я была там?

– Сегодня десятый день.

– То-то устала, ослабла… Дайте покурить.

– Ты разве не умерла?.. Ты же совсем мертвая была, мы хотели хоронить…

– Я просила подождать… Я побывала там, откуда мы приходим в этот мир. Повидалась со всеми, живут там с оленями, охотятся, ходят в походных нарядах… Я долго не могла переплыть родовую дорогу-реку, старушки не пускали, говорят, ты еще не наша… Маичу искала, эрэ, все кости устали…

Старушка закашлялась, подала трубку.

– Может, встанешь, идти-то сможешь сама?..

– Нет, нет, продолжайте свое дело… Спасибо, что пришли проводить, я не буду больше задерживать. Только не зарывайте меня в землю, а похороните по-старинному, на деревьях. Я уйду в Угу Буга, там мой Маича… Через год приходите посмотреть – меня там не будет… А теперь, Вера, помоги мне лечь…

Вера помогла. Старушка закрыла глаза, сложила руки. И вдруг – эрэ! – громко простонала она, дернулась всем телом, словно ее ударило током, и затихла. Лицо стало умиротворенным, вытянулось и на глазах стало чернеть, почувствовался запах…

Похоронили Лолбикту так, как она пожелала.

Через сорок дней, перебирая свои вещи в чемодане, Вера неожиданно обнаружила красивый старинный платок, в котором было что-то завернуто. Развернула – шаманский серебряный пояс. Откуда он взялся? Это же вещи старушки Лолбикты. Как они попали Вере в чемодан?.. Уж не знак ли это, а может, и духи Лолбикты переселятся в Веру?..

Прошлым летом парни ради интереса сходили к гробу Лолбикты, висевшему на двух лиственницах, отколотили нижнюю доску – пусто. Даже от одежды – ни одной тряпочки. Диво!..

ДЕДУШКА, ИДИ СВОЕЙ ДОРОГОЙ…

Медведя никогда не надо трогать, это же наш прародитель, зачем обижать?.. Сейчас мы ходим на охоту, на рыбалку с Гришей. Я ему постоянно втолковываю об этом, а то некоторые приезжие как только увидят медведя, сразу хватаются за ружья, палить начинают, дурачки. Это же грех…

Я несколько раз встречался с амиканом. Встретимся, а я плохо вижу, начинаю разговаривать с ним на родном языке. Говорю: дедушка, я случайно здесь прохожу, тебя не трогаю и ты иди своей дорогой. Я не знал, что это твоя тропа. Извини, я тебя не трону и ты меня не трогай. Иди, пожалуйста, по своим делам… И, представь себе, бэе, он слушается, уходит. Он же полуэвенк.