Жаклин - Вентура Джеффри - Страница 21

– Нора? – взывал он. – Рекс?

И тогда Рекс Рид, известный своей сдержанной мудростью, пригвоздил Саймона заключительным монологом:

– Я думаю, вне зависимости от того, нравится критику произведение или нет, он не имеет права заявлять: мол, в жизни все не так, а вот этак, и люди чувствуют и мыслят по-другому. Критик – тоже человек и не может полностью отрешиться от своего личного опыта и своих предрассудков. Не дело критика подменять литературный анализ своими представлениями о жизни и людях. Кроме того, писатель имеет право на художественный вымысел. Бывает, вещь нравится и невзирая на то, что она не стопроцентно соответствует действительности.

– И почему же она вам нравится? – буркнул Саймон.

– Может быть, потому, что затрагивает в моей душе какие-то струнки, вызывает ассоциации. И потом, всегда найдутся люди, которые сочтут, что то, о чем пишет мисс Сьюзен, – сущая правда и имело место в их жизни. Чем вы докажете, что они заблуждаются?

Время передачи истекло. Своим коротким, но ясным выступлением Рид разрядил атмосферу и восстановил верную перспективу. Джеки чувствовала, что вела себя как уличная торговка, и в то же время понимала, что газеты не пройдут мимо случившейся драчки, а это – дополнительная реклама. Так оно и вышло. Вся пресса, от «Нью-Йорк тайме» до «Тайма», подробно описывала это побоище, вновь и вновь пережевывая каждое слово на глазах у зачарованных читателей. Джеки обрела былой апломб и после каждого повторения передачи в записи преспокойно получала положенный гонорар – триста двадцать долларов.

Стоит ли удивляться, что она обожала Рекса Рида? Он разглядел в ней то, что прошло мимо внимания критиков: остроумие, шарм, грацию, стиль. «Большинство моих друзей, – утверждала Джеки, – сильные личности, которые, однако, умеют не злоупотреблять этим качеством. Рид, Джойс Хейбер, Барбара Уолтерс, Дорис Дей, Джоан Кроуфорд… Больше всего на свете я дорожу моими друзьями. Они никогда меня не подводят. Например, Рекс. Он знает, что экранизации моих романов слабы, но не хочет меня огорчать и не пишет о них».

И сама Джеки платила преданным друзьям той же монетой. Когда они нуждались в ее помощи, она была тут как тут. В счастливые минуты всегда была готова поддержать компанию – за исключением тех периодов, когда заканчивала книгу: тогда для нее никого и ничего не существовало и она отказывалась от любых приглашений пообедать или поужинать. «Сначала вы целый час наводите марафет, потом двадцать минут на дорогу, два часа на обед и еще полчаса – на обратную дорогу. А ведь нужно еще отойти от беседы и отдохнуть от плотного обеда. В результате целый день потерян».

Между Джеки и Ридом установились безоблачные дружеские отношения. Однажды ее попросили сказать несколько слов в связи с выходом его первого романа «Вы любите спать голышом?», и она позволила себе пошутить: «Если бы у меня был роман с Джеком-потрошителем, наш отпрыск был бы Рексом Ридом».

Это стало его любимым изречением.

Глава14. ДУЭЛЬ С КЛАССИКОМ

Знаменитая битва Сьюзен – Капоте состоялась почти сразу вслед за тем, как Рекс Рид помог Джеки одержать победу над Джоном Саймоном. Но если быть точными, вражда между ними началась в декабре 1966 года, когда именитый Трумен Капоте в телевизионном ток-шоу открыл беспорядочную стрельбу по «Долине кукол».

Джеки не растерялась. «Я польщена тем обстоятельством, что литератор уровня Капоте считает меня своей соперницей. Однако, по правде говоря, мне кажется, что писателям не следует подвергать друг друга публичной порке, пусть даже это делается в форме дружеских советов: ведь литературное творчество – сугубо индивидуальное дело».

Вражда то затухала, то вспыхивала; копилось тщательно подавляемое раздражение. И, наконец, грянул гром. В июле 1969 года, участвуя в шоу Джоя Бишопа, Джеки позволила себе очень похоже передразнить визгливую, шепелявую разговорную манеру Капоте. Ей, однако, следовало помнить, что Капоте поднаторел в разного рода словесных баталиях.

Однажды вечером Джеки с Ирвингом лежа наблюдали, как Джонни Карсон в «Вечернем шоу» беседует с Капоте. И вдруг одна реплика, произнесенная на всю страну, повергла их в изумление. Джеки, проскрипел Капоте, могла бы превосходно сыграть Майру Брекенридж вместо Рэкел Уэлч, потому что она «трансвестит от рождения» и носит «неподражаемые парики и затрепанные платья». Он довершил этот убийственный портрет, назвав ее «шоферюгой в женской одежде».

Через несколько минут после окончания передачи телефон Мэнсфилдов надрывался от звонков адвокатов, готовых представлять интересы Джеки в суде. К утру эта история появилась во всех газетах. Мэнсфилд кипел от возмущения: «Назвать ее платья затрепанными! Сказать это о женщине, которая одевается лучше всех на телевидении! Просто невероятно!» (Не совсем понятное сравнение жены с «шоферюгой», судя по всему, задело его гораздо меньше.)

«Невероятно, – после небольшой паузы продолжал Ирвинг, – что режиссер не вырезал этот кусок: ведь передача шла в записи». Карсон предположил, что Джеки захочет взять реванш. «Не стоит, – возразила она. – Предпочитаю действовать законным порядком».

Она поручила своему адвокату просмотреть запись и в точности определить, на что они могут рассчитывать.

В конце концов, Джеки все же согласилась взять реванш в очередном выпуске «Вечернего шоу», намеченном на восьмое сентября. Карсон, зрители в студии и репортеры по всей стране затаили дыхание. Все ждали от Джеки одной из ее знаменитых уничтожающих реплик. Вместо этого она спокойно болтала о том о сем и ни разу не вспомнила о Капоте и их взаимной вражде. Под конец Карсон не выдержал. Джеки уже собралась уходить, когда он с самым невинным видом поинтересовался:

– А что вы думаете о Трумене?

– О Трумене… Трумене? – Джеки ненадолго задумалась, а потом с самым серьезным видом изрекла:– Я думаю, история еще покажет, что это был один из наших лучших президентов.

Однако на этом склока не закончилась. Спустя несколько недель Капоте появился в юмористической передаче с явным намерением продемонстрировать, как выглядит «шоферюга в женской одежде». На нем был такой же, как у Джеки, черный кожаный костюм. Джеки нашла ситуацию достойной сожаления. «Разве станет орел преследовать бабочку?» (Она не уточнила, кто, по ее мнению, орел, а кто бабочка.)

В последний год своей жизни Джеки усвоила по отношению к Капоте добродушно-насмешливый тон. Однажды она сказала Рексу Риду о своем именитом недоброжелателе: «Бедняга! Думаю, вы согласитесь, что ему не удалось создать ни одного полноценного романа. Видимо, с человеком что-то не так, если в „Холодной крови“ он явно сочувствует двоим убийцам, а не их жертвам из семьи Клаттеров – лишь потому, что последние принадлежат к среднему классу».

Сделав небольшую паузу, она продолжала: «Нужно совсем рехнуться, чтобы всерьез утверждать, будто Лоуренс Оливье, Алек Гиннесс и Марлон Брандо – глупцы или что у Бетт Дэвис, одной из величайших актрис мира, „нет ни на грош таланта, одна энергия“». (Капоте высказал все это по национальному телевидению, чем вызвал на себя огонь со всех сторон.) Чтобы окончательно успокоиться, Джеки напомнила себе и своему собеседнику: «С 1965 года он не написал ни одной книги!»

Словно затем, чтобы показать, что она не дает спуску недругам, Джеки позволила себе произвести последний залп по Трумену Капоте. В романе «Одного раза недостаточно» она описывает литературный коктейль, во время которого романтического героя, писателя с железными кулаками Тома Кольта, осаждает «коротышка, который пять лет назад выпустил бестселлер. Потом он сделал карьеру, участвуя в разных ток-шоу, не обходил и многочисленные приемы, в результате чего окончательно спился. Положив пухлую ладонь на руку Тома Кольта, писатель пропищал:

– Я прочел все ваши книги, – он причмокнул губами и закатил глаза, – и восхищен вашей работой! Будьте осторожны, не дайте телевизионщикам захомутать себя».

Том отделывается от «писателя-коротышки» с помощью двух хорошеньких журналисток.