Ва-банк (ЛП) - Барнс Дженнифер Линн - Страница 41

— Существует огромный шанс того, что ваши отношения с Аароном имеют личный и/или сексуальный характер.

Тори даже глазом не повела. Она была не из тех, кто показывает боль.

— Когда мне было три… — Слоан замолчала, отводя взгляд, чтобы не смотреть на Тори. — Грейсон Шоу пришел в квартиру моей матери, чтобы увидеться со мной, — Слоан было сложно говорить об этом — но ещё сложнее для Тори было слушать. — Моя мать одела меня в белое платье, оставила в спальне и сказала, что если я буду хорошей девочкой, мой отец захочет остаться с нами.

Белое платье, — подумала я, чувствуя, как сжимается мой желудок и как болит моё сердце. Я знала, чем закончится эта история.

— Но он не захотел меня, — Слоан не стала в подробностях описывать событий того дня. — Как и мою мать.

— Поверь, — ответила Тори, в её голосе слышались стальные нотки, — я получила хороший урок о том, что бывает, когда оказываешься в кровати с Шоу.

— Нет, — отчаянно произнесла Слоан. — Я не это имела в виду. Я не очень хороша в общении с людьми, но… — она вдохнула. — Аарон принёс ФБР доказательства того, что действия Бо были самозащитой — доказательства, которых они бы не нашли, если бы не он. Мне сказали, что существует большая вероятность того, что он сделал это ради тебя. Я думала, что Аарон такой же, как его отец. Я думала…

Что Тори была такой же, как её мать. Как она сама.

— Аарон борется за тебя, — горячо произнесла Слоан. — Ты говоришь, что я для него важна, но и ты тоже многое для него значишь.

— Сегодня утром с Бо сняли все обвинения, — наконец произнесла Тори. — Это случилось благодаря Аарону?

Слоан кивнула.

Прежде чем Тори успела ответить, в моём рюкзаке зазвонил телефон. Я хотела было снова проигнорировать или сбросить звонок, но смысла в этом не было. Теперь, когда нас отстранили от дела, больше нечему было меня отвлекать. Некуда бежать.

— Алло, — я отвернулась от остальных и ответила.

— Кэсси.

Мой отец всегда произносил моё имя так, словно оно было словом из языка, который он понимал, но говорить на котором он не мог.

— Они получили результаты анализов, — произнесла я, чтобы ему не пришлось говорить об этом. — Так кровь. Она её, да? — он не ответил. — То тело, что они нашли, — надавила я. — Это она.

На другом конце провода я услышала резкий вдох. И рваный выдох.

В ожидании того, что мой отец найдёт свой голос и скажет мне то, что я и так знала, я зашагала к выходу. Я шагнула навстречу солнечному свету и легкому январскому морозу. Перед отелем стоял фонтан — огромный, цвета оникса. Я подошла к нему и заглянула внутрь. Моё отражение мелькнуло на темной поверхности воды.

— Это она.

Когда мой отец произнёс эти слова, я поняла, что он плачет. Из-за женщины, которую он едва знал? — гадала я. — Или из-за дочери, которую он знает ничуть не лучше.

— Нонна хочет, чтобы ты вернулась домой, — сказал мой отец. — Я могу взять отпуск. Мы позаботимся о похоронах, похороним её здесь…

— Нет, — отрезала я. Я услышала топот детских ног, и к фонтану подбежал ребенок. Маленькая девочка — та самая, которую я видела у магазина сладостей. Сегодня на ней было фиолетовое платье, а за ухом красовался белый цветок-оригами.

— Нет, — повторила я, вырывая слова из своего горла. — Я позабочусь об этом. Она — моя мать.

Моя. Ожерелье, и ткань, в которую её завернули, и окровавленные стены, воспоминания, хорошие и плохие — это моя трагедия, оставленный без ответа вопрос всей моей жизни.

У нас с мамой никогда не было дома, мы никогда не задерживались где-либо надолго. Но я думала, что она хотела бы обрести покой неподалёку от меня.

Мой отец не стал со мной спорить. Как и всегда. Я повесила трубку. Стоявшая рядом со мной девочка рассматривала лежавшую на её ладони монетку. Её яркие волосы блестели на солнце.

— Загадываешь желание? — спросила я.

Несколько секунд она глядела на меня.

— Я не верю в желания.

— Лорел! — к девочке подошла женщина, лет двадцати пяти. Она была блондинкой, волосы были собраны у неё на затылке в свободный хвостик. Она с опаской взглянула на меня, и потянула дочь к себе.

— Ты загадала желание? — спросила она.

Я не услышала ответа девочки. Я не слышала больше ничего, кроме шума воды в фонтане.

Моя мать мертва. Она была мертва вот уже пять лет. Я должна была что-то почувствовать. Я должна была скорбеть и горевать, а затем двигаться дальше.

— Эй, — ко мне подошел Дин. Его ладонь скользнула в мою. Майкл взглянул на моё лицо и опустил ладонь мне на плечо.

Он не прикасался ко мне — ни разу — с тех пор, как я выбрала Дина.

— Ты плачешь, — перед нами появилась Слоан. — Не плачь, Кэсси.

Я не плакала. Моё лицо было мокрым от слез, но я не чувствовала этого. Я ничего не чувствовала.

— Ты ужасно выглядишь, когда плачешь, — сказала Лия. Она убрала волосы с моего лица. — Жуть.

С моих губ сорвался сдавленный смешок.

Моя мать мертва. Она стала прахом и костями, а человек, забравший её у меня, похоронил её. Он похоронил её в её цвете.

Он забрал у меня и это.

Я позволила себе плыть по течению. Позволила найти убежище рядом с Дином и Майклом, Лией и Слоан.

Но пока работники отеля подгоняли наши машины, я не смогла удержаться и мельком взглянула через плечо. На маленькую рыжеволосую девочку и её мать. И присоединившегося к ним мужчину, который бросил в фонтан монетку, прежде чем снова усадить девочку к себе на плечи.

ГЛАВА 46

Не считая нашего самолёта, аэродром пустовал. Самолет стоял на взлётно-посадочной полосе, готовясь унести нас к безопасности. Мы не закончили. Дело ещё не закрыто. На этот раз слова протеста пронеслись в моей голове шепотом, тут же заглушенным иступленным шумом и накрывшим всё моё тело оцепенением.

Я так долго мучилась агонией незнания того, что произошло с моей матерью — осколками надежды — что эта боль стала частью меня. А теперь эта часть исчезла. Теперь я знала правду. Не только предчувствовала. Не только гадала. Я знала.

Там, где когда-то была неизвестность, я ощущала пустоту. Она любила меня больше всего на свете. Я попыталась вспомнить о том, как она обнимала меня, о том, как она пахла. Но я могла думать лишь о том, что однажды Лорелея Хоббс была моей матерью, менталистом и самой прекрасной женщиной из всех, что я когда-либо видела, а затем она стала всего лишь телом.

Теперь же она стала костями.

— Пошевеливайтесь, — сказал Майкл. — Инициалы того, кто доберется до самолёта последним, я выбрею на голове Дина.

Сколько бы я не падала, им удавалось меня поймать.

Дин добрался до самолёта последним. Я шла перед ним, с каждым шагом стараясь бороться со смыкавшейся на мне мглой. Я была лучше этого — отдаться оцепенению и стать пустой оболочкой из-за правды, которую я знала уже очень давно.

Я знала. Я заставила себя думать об этом. Я всегда знала. Выживи она, она бы вернулась за мной. Так или иначе, она нашла бы способ. Выживи она, она не бросила бы меня.

К тому времени, как я оказалась в самолёте, Лия, Майкл и Слоан уже заняли места в задней его части. Слева от меня, на сидении, лежал конверт, адресованный Джадду. Его имя было аккуратно выведено от руки. Я замерла.

Где-то за оцепенением и мглой, мелькнули эмоции.

Мы не закончили, — подумала я. — Дело ещё не закрыто.

Я подняла конверт.

— Где Джадд? — спросила я. Мой голос звучал хрипло.

Дин взглянул на зажатый в моих руках конверт.

— Он разговаривает с пилотом.

Удар сердца спустя Дин развернулся и отправился в кабину.

Почерк на конверте не принадлежал агенту Стерлинг. Он не принадлежал Бриггсу. Вот уже много месяцев назад я перестала говорить себе, что, когда волоски на моей шее встают дыбом, все в порядке, всё наверняка в порядке.