Девственница - Васильева Ксения - Страница 68

Алек. В санатории...

Как бы она ни ломала голову, все равно ничего толком не при - думает: она - здесь, они - там. И тоска ещё больше забрала её.

Она позвонила в Москву, домой, и стала ждать.

Нескоро подошел к телефону старик какой-то. Он не мог понять, кто и что, а когда понял, то ответил, что все отсюда переехали.

Не мельтеши и жди письма или звонка. - Приказала себе Наташа.

Оба письма пришли сразу, в один день: от мамы и от Алека. Она не могла дождаться конца работы, но решила наскоро не читать. Сядет дома, в кресло, заварит кофе, сигаретку возьмет и прочтет, что у них там произошло.

Мама писала, что жили они очень неплохо, с Алисой не поссори - лись ни разу, Гарька - умница, даже слишком умный мальчик для его возраста.

Игорь устроился очень хорошо в Союзе, большой начальник. Але - ка пока нет, вдруг уехал в санаторий. Алиса сказала, что у него с давлением плохо и головные боли, но она этого как-то не заме - чала и ей кажется, что Алек просто поехал отдыхать куда-нибудь.

На даче ему скучно.

А они с папой тоже уехали. Светлана ходила в санаторий и там познакомилась с двумя старичками, разговорились. Старички хотели меняться.

И, - писала Светлана, - ты знаешь, меня хлебом не корми, дай чего-нибудь делать. Вот я и занялась обменом. Значит, у них те - перь две двухкомнатные, но, жаль, не в одном доме: одна - на Бе - говой, другая - на Дмитровке. Себе они взяли на Дмитровке, а На - таше - на Беговой. Сделали прекрасный ремонт, мебель кое-какую поменяли, Наташа будет довольна. И теперь у неё не одна, а две комнаты! Дальше шли всякие мелочи.

Нет, что-то там произошло! Может быть, все же, она найдет от - вет в Алековом письме? Ответ там был. Начиналось оно так: "Ната - ша! (без дорогая, золотая и пр.) Я должен написать тебе это письмо. Если бы я меньше любил тебя и меньше уважал, я, пожалуй, и не написал бы. Встретились - все бы узналось.

Дальше Наташа читала быстро, вздрагивая иной раз от какой-ни - будь фразы, как от удара. Алек полюбил и ушел к этой женщине, которая родила от него дочку, без него, не сказав ему ни слова, не сообщив, не потревожив. Да, это та стюардесса с юга. Тогда они расстались навсегда. Но когда он приехал в Союз и понял, что

Наташа его не любит, что он - одинок, как белый медведь на льди - не, он поехал к Инне (так её зовут), чтобы хоть немного сбросить с себя тяжесть, да и подразвлечься, а увидел дочь...

Наташа может приезжать на дачу, когда захочет, маленький дом её. Гарьку, видимо, возьмут её родители, потому что сама зна-ешь, писал он, какова моя маман.

Если когда-нибудь понадобится его помощь, он всегда готов сделать для неё все. Потому что она его первая, единственная любовь. Инка просто другая, она такая, как он, и в этом все объ - яснение.

Вот такое письмо она прочла, сидя с потухшей сигаретой в ру - ке, с остывшим кофе. Красавица, умница, ангел... Доигралась. Она была совершенно опустошена - такого она не ожидала! Но все спра - ведливо, разве нет? Он ушел к женщине, которая родила, как и она, внебрачного ребенка, без отца, не выкинула, не бросила...

А Наташа не посмела, струсила, испугалась. Разница есть?

Есть. И вот теперь её муж уходит к этой женщине: ей - награда за мужество, цельность, благородство.

И Алека она обманывала всегда. И замуж вышла, чтобы не жить в

Союзе. Она использовала Алека, как хотела, теперь - должна отму читься. Одна. Послу она сказала, что будет работать, сколько нужно. Ей вполне хватит отпуска в Союзе с семьей.

Умничка, - сказал посол и поцеловал её легонько в щеку, но бе-зэмоционально, - умничка, вот увидите.

А В РОССИИ ВСЕ ДОЖДИ КОСЫЕ...

МОСКВА. Конец девяностых.

Наташа стояла посреди разоренной комнаты. Всюду - коробки, ящи - ки, ковры, выброшенная из чемоданов одежда, упаковки духов, кос - метики, посуды... За окном гудело вдали Ленинградское шоссе. Она на родине! Пока это никак не волновало её. Она здесь уже три дня и пока ещё не пришла в себя. Так и кажется, что глянет в окно, а там парк осенний, мокрый, прекрасный... А тут в окне, правда, не перед самым, - стена какого-то предприятия, которое, к счастью, не работает. Надо собраться с мыслями и все, наконец, распреде - лить. Невозможно жить в таком бедламе. Скоро приедут мама с

Гарькой, а она даже ничего ещё не приготовила, хотя навезла из

Европы и продуктов, чтобы первое время не думать. Тем более, что ей сказали: в России-бардак, все есть, но цены зверские.

Ехала она из аэропорта и смотрела по сторонам. Совсем другая страна! Какие-то лавочки, киоски.

Зачем она сюда приехала? Предлагали ей оставаться в посольст - ве уже после отъезда Динара. Нет, не захотелось ей. Уперлась - в

Россию.

Но мама одна с Гарькой... Кольнуло в сердце воспоминание - папы нет. Почему мама сразу не сообщила о его кончине? Почему ждала три дня? Сообщила, когда похоронили...

Мама объяснила тем, что была не в себе, и только, когда все свершилось, она вспомнила дочь. Может, и так. Но Наташа думает, что мама её пожалела. Не стала травмировать. А теперь вот она мается, что не проводила отца... Наташа вдруг села на чемодан и заплакала. Горько ей было. У неё все - в прошлом. В будущем - работа в МИДе. Динар сказал, что о ней там все известно и что ей впору самой послом становиться.

Зазвонили в дверь. Наташа, хотела было спросить - кто? - но посмеялась, теперь уже над собой, открыла, не спрашивая. Перед ней, естественно, стояли мама и Гарька. Гарька в наушниках, со жвачкой во рту и полностью абстрагированным от чего бы то ни бы - ло взглядом. А ведь мать не видел год! Летом прошлым виделись, в Испанию съездили вместе, на две недели - он там заскучал, сказал, что море авевает на него скуку. Море и скука! Дает!

Мама бросилась Наташе на грудь и так и замерла.

Доченька, доченька моя, родная моя... - шептала мама и плакала.

Наташа, когда увидела их, сама была готова заплакать, но вот сейчас вдруг заледенела: ни слов, ни эмоций. Какая же она все-таки странная... Так они стояли в дверях, не проходя в ком - наты, и Наташа гладила мать по седеющей уже голове... Потом она спохватилась:

Давайте, проходите, что вы здесь стоите, как незваные? С ума сошли?

Вошли в квартиру. Мама перестала плакать и стала рассматри - вать ещё не убранные вещи: