Девственница - Васильева Ксения - Страница 67

Я-то согласна, ты знаешь. А вот согласятся ли твои?

Алек перебил её.

Посоветуй мне, как лучше. Как для нас лучше? Я хочу жить у те-бя. Врать мне им? Или сказать правду?..

Она замялась.

Я предпочитаю - правду. Но твоим, по-моему, правду говорить нельзя. Они тебя с ума сведут. Мне так кажется... - Правильно кажется... - Вздохнул он. А она ещё и умненькая!

Когда огромного роста, с черноседой бородой, в элегантнейшем костюме вошел в квартиру мужик, сравнительно молодой, лет пяти - десяти, они выглядели как два прилежных птенчика.

Мужик - нет, скорее, мужчина, остановился, глянул в комнату, мельком черными глазами мазнул по Алеку, тому показалось, - до - вольно хмуро, сказал: привет, - и прошел в свою комнату.

Инка приложила палец к губам и вышла, прикрыв за собой дверь.

Она пробыла у отца довольно долго. Как ни прислушивался

Алек-слышно ничего не было. Значит, не скандалит. Ну, хорошо, явился отец Лизки, а где был папаша, когда Инка рожала? И где хотя бы поздравления от него? Или сегодня, - цветы, подарок?

Открылась дверь, и Инка заговорщицки сказала: идем. У него вдруг прошел холодок по спине, но он взял себя в руки и пошел.

Цыган сидел в бархатном кресле. На стенах афиши, фотографии, гитара с надписью, вазы с цветами. Алек ещё не поте - рял окончательно чувство юмора и подумал: ну вот, Алька, с ко - рабля на бал. Из Европы - в цыганский табор. Но молча стоял у двери.

Цыган сказал.

Садитесь, Алек. Это что, Александр?

Да, - ответил Алек и больше ничего не добавил. Цыган внима-тельно смотрел на Алека, а тот чувствовал себя, как насекомое в банке. Наконец цыган сказал.

Меня зовут Тимофей Матвеевич. Теперь мы знакомы. (Что ж ему, бедолаге, девки попадаются с такими неоднозначными родителями? Он-то думал, что тут простой папашка, может, даже дворник... С ним будет просто и хорошо - купил бутылочку, выпил - и ты уже друг навеки, а тут... Цыганский барон прямо...). - Инесса (так она ещё и Инесса!) мне сказала, что вы - отец нашей Елизаветы? Или это её домыслы?

Нет, - твердо сказал Алек, - я отец Лизы. Но у меня были такие обстоятельства, что я не мог... - Начал объяснять быстро Алек, но цыганский барон прервал его.

Это меня не интересует. Это дело Инны. Мне важно было посмот-реть на вас и узнать от вас самого - правду об отце Лизы. Хотя отец у неё уже есть - это я, в одном лице и дед, и отец.

Он усмехнулся, но улыбка была какая-то хмурая. Алеку показа - лось, что разговор закончен... Так оно и было. Цыган сказал, что устал и собирается ложиться спать. Они с Инкой пожелали ему спокойной ночи и вышли.

Алек ночью все же позвонил на дачу и наплел с три короба: что он встретил на речке Сережку (Сережкмна дача стояла на отшибе и никто ночью туда бы не пошел. И у Сережки не было телефона), и они зашли к ному посидеть. А звонит он от Сережкиных соседей.

Приду, не волнуйтесь, спите! - и повесил трубку.

Инка хохотала над его залихватским враньем, а он ей сказал:

Видишь, как приходится выкручиваться, зачем это? Скоро у меня для вранья и приятелей не хватит. Утром он подхватился быстро, ехать было необходимо. Действительно, хватит вранья.

На даче его встретила маман. Он удивился - такая рань для нее?! Но рад был несказанно, что ни тещеньки, ни тестя не было.

И отца, как видно, тоже.

Маман сказала просто и прямо:

Алек, Зачем ты врешь? Ты меня за дурочку держишь? Давай, вык-ладывай! Девку нашел?

Алек вспыхнул, - как она смеет так называть Инку, его жену!

Но успокоил себя: маман же не знает Инку.

И Алек начал:

Во-первых, мама, она не девка, как ты говоришь (вот он и приз-нался! Как просто...), а приличная молодая женщина, ровесница Наташи.

Алиса усмехнулась:

Больно быстро ты её полюбил, а Наталью разлюбил.

Я её полюбил не быстро, как ты говоришь, ничего не зная.

Алек проговорил все это, как выученный урок. - Я с ней позна-комился давно, три года назад. На юге, когда ездил один отды-хать. Мы поссорились с Наташей, она не хотела со мной ехать... Помнишь? - Да, да, - прошептала Алиса, вспоминая эту историю, которой тогда не придала значения: ну, не едут вместе, подума-ешь! А надо было подумать. Алиса вовсе не хотела осложнений в его семейной жизни. Наташа - престижная жена, красивая, умная, её вон как ценят в посольстве... Ну, ладно, она послушает ещё этого дурачка, её сына. Не дал Бог голову...

Она, эта девушка, там отдыхала, мы познакомились и влюбились, как-то с ходу. - Он замолчал. Теперь надо сказать о том, что она стюардесса, что отец у неё цыган и про Лизку...

Хорошо, девушка, это понятно, - сказала Алиса, - ну, а дальше, что? Кто она? Откуда? Чем занимается? Кто родители?

Она была стюардессой, сейчас не работает... (у Алисы вытянулось лицо), Отец играет в театре... ( "Ромэн" пока оставим...). Они живут вдвоем.

Алиса была сурова.

Мне не нравится, во-первых, что она была стюардессой, туда идут девчонки без образования и фактически они там подавальщи-цы-уборщицы, это кто-то придумал про них легенду красоты и нео-быкновенности. Только потому, что они находятся в воздухе, в са-молете. Стал бы ты путаться с проводницей из поезда? Нет. Зна-чит, она тупа и необразованна. Папа - артист, конечно, на ка-ких-нибудь десятых ролях. Наверное, выпивает. Ты для неё - принц из сказки, понимаешь ты это?

А твоя так горячо любимая Наташа? Быстро ты с ней расправил - ся! - и любовь куда делась! Вечно ведь по ней страдал. Я не за нее, она - холодная, хитрая, хоть и красивая. Но она для тебя - лучшая жена, по всем параметрам. Поэтому, сын мой, рекомендую тебе свою неземную страсть скрывать, сколько возможно. Встре - чайся, если уж тебе так нужна баба, но никаких обещаний. Лги по - умнее. Я не хочу, чтобы отец узнал. Ни в коем случае. И ни в ко ем случае не должны знать твои тесть и теща. И, конечно, Наташа.

Не смей ей ничего сообщать. Я вижу, ты обалдел совсем. Приди в себя, сын!

Алек был раздавлен этой холодной, в большей части, разумной отповедью. Но он любит Инку и Лизку! Они такие милые и родные!

Если бы мама их увидела! И, наверное, надо сказать про Лизку...

Но что-то удержало его, какой-то нехороший блеск в глазах мате - ри. Она - женщина сильная и умная. И может натворить, кто знает что! Поедет за ним, ворвется к Инке, устроит скандал, или наго - ворит такого, что Инка и смотреть на него не захочет!