Науфрагум. Дилогия(СИ) - Костин Тимофей - Страница 76

  Закончив с растопкой, я поднял глаза на Грегорику.

  - Нет, ваше высочество. Но теперь это не проблема.

  - Вы собираетесь снова поджечь порох? Но в фонаре осталась всего одна лампочка, а совсем без света здесь, в тоннеле...

  - Лампочки не потребуются, - прервал я, копаясь в сумке с инструментами, прихваченной у несчастного электромонтера.

  - Как же тогда?.. А-а, думаете высечь искру железом! - с интересом предположила она.

  - Тоже нет. Искрой можно поджечь разве что трут. Зато вот так, смотрите...

  Вытащив пассатижи, я зажал в них небольшой гвоздь от ящика, взял оттуда же молоток и присел рядом с рельсами. Уложив гвоздь на рельс, покрутил в воздухе молотком и принялся часто и сильно стучать им по гвоздю.

   Легкий молоток мелькал так, что расплывался в воздухе, частый звон бился в уши, один отзвук не успевал сменить другой. Прошла пара минут, и гвоздь, уже слегка расплющившийся, вдруг засветился красноватым оттенком. Механическая энергия перешла в тепло, раскалив сталь, и сунутый в сухие щепки гвоздь мигом заставил их затрещать и заняться живым огнем. Я отер пот со лба, бросил молоток и сжал-разжал закостеневшие пальцы.

  Принцесса захлопала в ладоши.

  - Удивительно! Никогда не слышала о таком!

  Ее искреннее восхищение заставило меня покраснеть.

  - Да ничего особенного, многие кузнецы умеют разжигать горн гвоздем. В общем-то, это даже не полезный навык, а так, трюк на публику.

  - Но где вы ему научились?

   - Однажды пришлось почти две недели просидеть в кузнице. Правда, это было давно, три года назад назад.

  - Когда вам было шестнадцать? Но ведь вы... из дворянской семьи. Как так могло получиться?

  - Мой отец - геолог, служит в Императорской горной комиссии, но сейчас в основном занимается археологией. Начал таскать меня в экспедиции лет с пяти, когда разошелся с матерью. Она была слаба здоровьем, сидеть со мной не могла... и не очень хотела. Вот так и получилось. Я много чего повидал, о чем не жалею, конечно. А тогда... я простудился, и отец оставил меня в лагере партии, разбитом на уединенной таежной заимке. Там была кузница, кузнец - добрый бородатый дядька... и его племянница. Дождь лил беспрерывно две недели, делать было нечего... ну, почти. В общем, за это время я стал заправским подмастерьем. Если вам потребуется наделать гвоздей и подков, починить кирку или закалить новые зубила, смело обращайтесь, ваше высочество.

  - Обязательно, - улыбнулась она. - Теперь даже жаль, что мое собственное детство было слишком рафинированным. Выбор вещей, которым я могла научиться, был намного уже.

  - Учиться никогда не поздно, не переживайте.

  - Наверное... наверное, да.

  - Вот сейчас мы вместе поучимся занятному ремеслу кулинара.

  - Кулинара? Но какой может быть кулинар без продуктов? Это ведь не дома, где можно позвонить поставщику и заказать. Кто же их тут доставит?

  - Наш с вами меткий выстрел, ваше высочество.

  - Выстрел? Постойте, вы же не имеете в виду?..

  Расширив глаза, она начала поворачиваться туда же, куда смотрел я.

  - А что? Крабы, которых нам в полярной экспедиции приносили инуиты, на вкус были отменными. Кто сказал, что это насекомое? Запишем нашего гада в царство членистоногих и воздадим ему должное. Как вы на это смотрите?

  Судя по легкому зеленоватому оттенку ее лица, принцесса не разделяла такого вольного подхода к биологической классификации.

  - Я... я... не знаю, как смотрю. Вы дозволите определиться с отношением чуть позже?

  - Безусловно. Да, сейчас смотреть необязательною. Чтобы не потерять аппетит.

  Она сглотнула и послушно отвернулась. Я же, подняв топор, обошел танк и направился к поверженному противнику.

  В самом деле, чего тут стесняться? Краб как краб, эка невидаль.

  Чтобы отделить одну из членистых ножек, пришлось поработать топором минут пять - панцирь оказался крепким. Тем не менее, я не собирался сдаваться. Наконец, утерев трудовой пот и кровавые брызги, я поднял вырубленный кусок толщиной в мою собственную ногу. С торцов толстой роговой трубы выглядывало плотное розовое мясо, действительно напоминающее крабовое. Хорошо, потому, что я действительно опасался найти внутри какую-нибудь черную насекомью дрянь. Хотя, с другой стороны, едят же сушеных кузнечиков? Акрид? Со вчерашнего обеда во рту маковой росинки не было, и живот подтянуло к позвоночнику - так стоит ли привередничать и воротить нос?

  Решившись, я направился к костру. Доски прогорали быстро, но для того, чтобы получить достаточную кучу углей, их было маловато. Надо бы помочь девчонкам. Но сначала - добыть воды. Красное ведро с пожарного щита из той же волшебной кладовки оказалось как нельзя более кстати, и я быстро зашагал к выходу из тоннеля.

  Сощурившись от яркого солнечного света, я осмотрелся. Тоннель, как легко можно было предположить по доносящемуся от портала гулу, выходил на высокий железнодорожный мост, пересекавший ущелье в полумиле ниже плотины гидроэлектростанции. Рельсовый путь уходил на другую сторону через пробитую в красном граните береговых утесов выемку, густо заросшую торчащей между шпал малиной и бузиной. На громадном быке, сложенном из гранитных блоков, обнаружилась уходящая вниз цепочка скоб, огражденных трубой из металлических прутьев. Не могу сказать, что лазанье на высоте входит в мои любимые занятия, но пробираться вниз через темные затхлые потерны и тоннель, завешанный слизистыми коконами, было бы еще неприятнее. С другой стороны, спускаться по скобам, с ведром в руках, а потом лезть ярдов пятьдесят обратно - самый последний вариант, к которому я прибегнул бы. К счастью, проблема решилась проще. Перейдя мост, я буквально через пару десятков шагов нашел стекающий по покрытой густым мхом выщербленной гранитной стенке прозрачный ручеек.

  Полчаса спустя, потирая все еще красное ухо, я ворошил угли, нагребая жар на запекающееся прямо в панцире мясо. Божественный аромат, разносящийся по всему тоннелю, лучше любых аргументов убедил всех собравшихся вокруг костра в моей правоте. Алиса, немного виновато поглядывая на ухо, продолжала:

  - ...Он же и сам нас хотел съесть, правда? Так что это просто восстановление справедливости.

  - Конечно. Ешь, или тебя съедят. Раз не получилось, не обессудь.

  - И, вообще, креветок же мы едим?

  - Едим.

  - Крабовые ножки тоже в салат кладут. Значит, и крабов едим.

  - Едим. И еще раков - с пивом.

  - Ну тебя, Золтик! Помню я, какой ты возвращаешься после пива. Ракообразный весь такой. Со шнурками на штиблетах справился только, когда ножницы нашел.

  - Вот какая у тебя злая память, оказывается. Говорят, излишний холестерин на нее вредно влияет. Не стоит, наверное, тебе большую порцию отрезать.

  - Ага, правда глаза колет! Шантажируй, шантажируй, свободное слово не задушишь.

  - Ты мне скажи потом, в какую газету пойдешь работать, чтобы заранее редакцию спалить... о-о, протыкается хорошо. Ну, то, что горелое, то не сырое. Сочтем кулинарную процедуру завершенной.

  Выкаченное из углей толстое обугленное полено с хрустом лопнуло вдоль от удара обухом, и открыло сочное, испускающее пар мясо. Еще раз вытерев о рукав складной нож, найденный среди инструментов в подсобке, я принялся нарезать... м-м-м - окорочок? - на толстые ломти, выкладывая на досточки от разбитого снарядного ящика, послужившие вместо тарелок.

  - Но он точно не ядовитый? - глотая слюнки, уточнила Алена.

  - Давай проверим. Хотя это не показатель: ядовитая зверушка вроде тебя сама кого хочешь отравит.

  - Ну тебя. Давайте тогда по маленькому кусочку... м-м-м... мням.

  - ...И вправду, мням... вылитый крабовый салат.

  - Запах немного другой... и вкус.. мням.

  - Так извини - ни соли, ни перцу.

  - Резиновый немного.

  - Как креветки, чего ты хочешь?

  - Отрежь еще.

  - На, держи. Только не переусердствуй. А то вырастут у тебя, к примеру, клешни.