Рожденный умереть (СИ) - "Марион" - Страница 7

Лиом мягко пошел к вееру. Расцепил руки и плавно опустился приседая на корточки. Вокруг дружно подбадривали, даже не понимая, что танец уже начался…

Лиом щелкнул пальцами и резко выпрямил ноги разворачиваясь мгновенно раскрывая веер, закрывая лицо и глаза. Ему не нужна музыка. Он видит в каждом вымученном движении кровь на спине девушек, ощущает, как дрожат их руки в момент наказания. Он отдает дань тому, что не смог с первой попытки все запомнить…

И с каждым его движением в зале становилось все тише и тише. Его движения завораживали. Лицо - маска. Глаза закрыты. Веера хищно взмывают то вверх, то вниз. Звуки щелчков пальцев, как отсчет, как свист хлыста. Даже та грубая одежда, что на нем одета, не может скрыть всей грации его движений. Даже его положение раба не может отнять вырванных с кровью и слезами точных шажков, поворотов, подбросов и перехватов вееров. И все движения пройдены на половинных цыпочках, не ниже и не выше… И как окончание танца - присел на колено едва касаясь им пола, отвел руки назад выставив веера и склонив голову, показав белую шею. Волосы, заплетенные в косу сложились на земляной пол.

И тишина…

Зрители поражены. Лиом мягко перевел руки вниз и в разные стороны, переводя веера вертикально, осторожно закрывая их, завершая зрелище. И мягко встал на обе ноги, сцепил веера едва заметным движением руки и повернулся лицом в сторону вождя, уложив их в руки.

Ремал замер держа на весу кубок из которого пил. Моргнул. Юноша даже не запыхался. И не смотрит ни на кого. Глаза в пол, строго в одном градусе наклона век и слегка головы. Даже усмехнувшись, он посмотрел на стол и взял яблоко. Швырнул его в парня, попав ему в грудь.

- Заслужил. Содержанту на оплату.

Лиом даже не поморщился, хотя было больно. Его танец оценили в одно яблоко. Даже смешно. Сколько пострадало девушек из-за этого танца, а этот варвар смеет так насмехаться над их болью. В глазах защипало. Самое обидное, что скорее всего всех этих девушек уже убили из-за того, что этот варвар его выкрал.

Юноша повернулся мягко в сторону яблока и на глазах у всех приблизился и так же грациозно и плавно опустился на одно колено. Подобрал яблоко, уложил его поверх сложенного парного веера и повернулся в сторону стола. Замер так же не смотря на них. В зале повисло тяжелейшее молчание.

Ремал удивленно смотрел на бесстрастное выражение лица и покатившиеся слезы. Он подумал, что то унижение через которое он его заставил пройти разбило его щит, но знай он истинную причину его слез, сорвался бы с места рвать в клочья владельца Дома Юрельта.

- Пошел с глаз моих! - рыкнул Ремал. - Сопли мне тут распустил!

Лиом мягко поклонился ему, чем заставил оторопело смотреть на него, и плавно развернувшись вышел из большого дома. Он вышел в ночь и сорвался на бег. Впервые с того самого дня, когда перед ним наказывали первый раз кого-то за его проделки, Лиом побежал не разбирая дороги и остановился только тогда, когда запнулся и упал. Он сжался в комочек и тихо всхлипнул.

Ремал удивленно смотрел вслед ушедшему, а потом объявил пить и веселиться. И все последовали его примеру. До глубокой ночи, ибо дальше будут серые будни.

Утром Лиом боялся показаться на глаза разгневанному вождю. Он ведь мог поступить, как мастер дома Юрельта. Он мог кого-то поставить ответственным за его вину и бить его при нем, и смотреть на это. Все утро, пока Ремал спал, юноша провел на кухне, готовя легкий завтрак. Его научили добрые роженики, как и что делать. И благо он запомнил это и несколько раз повторил. Так что к тому моменту, когда Ремал проснулся юноши в доме уже не было.

Он было двинулся в сторону бани с вещами, как ему хмыкнули в спину.

- Лучше стирать белье на речке. Там камни и грязь выбивается быстрее, чем в бане и горячей воде.

Лиом оглянулся и увидел того юношу, что приносил ему еду в первое время. Кивнув в знак благодарности, он пошел в сторону реки.

- Вот придурок. - Хмыкнул парень. - Замерзнет, приползет. - Решил он и пошел в загоны.

Ремал проспал до обеда. Потом встал и нашел на столе съестное. И неплохое, даже не пересоленное. Вздохнул, запил похмелье рассолом и посмотрел на улицу. Снег. Легкий и с ветерком. Покачав головой, поел. В дверь поскреблись.

- Входи, Клем.

В дом вполз страдающий от похмелья друг и лучший стрелок в племени.

- М-да, выглядишь ты не лучшим образом. - Оглядев его заявил Ремал.

- А ты прям лучше выглядишь! - усмехнулся Клем. - А где твоя тень?

- Кто?

- Ну этот, содержанец.

- Да в бане наверное, стирается.

- В бане? - удивился Клем. - Так ее не топили. Решили часа через три истопить. Все после вчера… а что такое?

Ремал оглянулся по кухне и не заметил тазика с бельем.

- Да что-то мне не нравится это все.

- Что именно?

- Тут таз с вещами стоял. Этот собрал их, что бы в бане постирать. Ни его, ни таза и баню не топили. И света я там не вижу. - Посмотрел он в окно подойдя.

В дверь влетел фурия и "гром и молнии".

- Ты что это окаянный делаешь, а? - лекарь зашипел. - Я его с того свету выдергиваю, а ты его на реку стирку делать гонишь!?

- Что? - Ремал развернулся в сторону злобного лекаря. - На какую реку в такую погоду?

- Да на ту, на которой он с самого утра твое тряпье стирает! - зашипел лекарь подлетая к нему.

- Что? - Ремал двинулся к двери и замер.

За дверью раздался грохот и звук упавшего таза. Троица ринулась в сторону выхода. Клем распахнул дверь и замер. Юноша лежал на полу, руки и щеки белые, скулы и нос красные. Тяжело дышит, лежит на боку и глаза закрыты.

- Ирод окаянный! - зарычал лекарь.

- Заткнись! - гаркнул Ремал шагнув в сторону юноши. - Я его вообще со вчерашнего не видел!

Он присел рядом и дотронулся до щеки и лба. Он весь горел. Быстро подняв на руки легкое тело, замер. Тонкий аромат, чистый и ясный. И в голове каша. А еще шипит лекарь и гонит Клема за Кассандрой. Она еще была в деревне. А вождя тащит в дом, что бы юношу на кровать уложить и стянуть с него холодные вещи. А у вождя голова как в тумане. Он даже не понял, как распахнул на его тщедушном… или гибком и грациозном теле не осталось ни одной пуговки и его розовые сосочки выглянули…

Ремалу врезали кулаком и он зарычал от обиды. Такой запах. Такой манящий.

- Не смей к нему лезть, кошак облезлый! - гаркнула Кассандра. - Или я тебе яйца руками вырву!

- Слушай!.. - с угрозой начал было вождь.

- У него течка. - Рыкнула женщина. - И если ты его возьмешь, то не продашь. Ясно?

Ремал замер. Течка? Он посмотрел на юношу и замер. Аромат очень сильный, но рядом стоявшие Клем и лекарь были абсолютно спокойны.

- Почему они не реагируют? - спросил он выпустив когти, жаждая оградить потенциальную самочку от потенциальных соперников.

- А вот это нужно еще уточнить. - Кассандра расстегнула штаны на парне, - вполне возможно, - она потянула ткань и та соскользнула с тонких бедер, - что… где ты его говоришь взял?

- Дом Юрельта. - Рыкнул Ремал.

- Придурок! - закричала она поворачиваясь к нему и залепив пощечину, что бы отрезвел. - Ты понимаешь, что ты наделал?

- С ума сошла? - опешил вождь.

- Ты утащил обещанного императору! - закричала она ткнув в левое бедро юноши. - Видишь эту метку? Она розовая!

- И что? Пятно, как пятно. - Пожал он плечами жадно осматривая его бедра.

- Это не родимое пятно! - она толкнула альфу и он отступил на шаг. - Он рожден что бы умереть!

- Мы все умрем. - Зашипел Ремал. - Прекрати истерику.

- Ты не понимаешь! - она схватилась за голову. - Его родили что бы он взошел на ложе императора, как его наложник. И если он понравится ему в первую ночь, то он его покроет и будет делать это до тех пор, пока мальчик не будет оплодотворен. А после родов и становления кокона его убьют! А если он не понравится императору в первый раз, то он его сам убьет, еще на самом ложе!