Красные клёны (СИ) - kalip kalip "Калип" - Страница 2

========== Глава 1 ==========

Тоями приехал к назначенному месту заранее. Его лимузин сопровождали два джипа охраны. Для Тоями всё произошло слишком быстро: этот звонок, новость о смерти Мефодия и состоянии Кая. Но Тоями, как истинный самурай, моментально оценивал всё происходящее, и ему не нужна была долгая раскачка. Он принял решение моментально. Оно само возникло у него в мозгу – нужно увести Кая в Японию.В назначенное время к месту встречи подъехал бронированный лимузин Кая с джипами сопровождения. Из него вышел Игорь. Поздоровались с Тоями. Они обменялись долгим многозначительным взглядом.Тоями помнил Игоря. Он был рядом с Каем на том приёме… – Мы ему ничего не сказали, он бы не согласился… поэтому подмешали в вино легкого наркотика. Он сейчас под кайфом, – Игорь говорил сухо и чётко, смотря в глаза Тоями.Затем Игорь наклонился к лимузину и, аккуратно придерживая за плечи, помог Каю выйти. Кай сейчас был безучастен ко всему происходящему. Игорь чуть подтолкнул его вперед, к Тоями, всё ещё поддерживая за плечи. Тоями аккуратно перехватил Кая. Теперь он придерживал его своей рукой.Игорь отступил назад к машине. Больше было говорить не о чем.Кирилл, Игорь и Максим сидели в машине, понимая, что их присутствие сейчас явно лишнее. Они видели, как бережно ведёт Кая Тоями к своей машине, как будто получил драгоценность, о которой и не мечтал. В их уме всплыли строки Японского поэта:… Так было трудно мне и так душой устал Что в тягость был мне мир пустой и бренныйНо появился ты – И он желанным стал, И жалко мне расстаться со вселенной… ***Кай пытался склеить воедино разорванную реальность. Всё было как в тумане, время потеряло свои чёткие границы. Рассудок отказывался выстроить последовательную цепочку происходящего. Сама реальность была ускользающая и необъяснимая. Он ещё раз закрыл, а затем открыл глаза, чтобы воспринять действительность.Глаза Тоями. Он сидит напротив него и пристально смотрит в его глаза. Наверное, это реальность? Если бы это был сон, всё бы исчезло? Но его взгляд, не выражающий ничего, серый металл, холодная сталь и, в то же время, выражающий всё. Только у Тоями, его Тоями такой взгляд, как будто это серая холодная сталь разрывает его сердце. Он чувствует и боль от холода, и одновременно жар, от его безразличных глаз. – Хочешь пить? – спросил Тоями.Каю это кажется? Этот голос, он так хотел его услышать всё это время и особенно с того мига, как он узнал о смерти Мефодия, когда ему стало так больно внутри. Так больно! Как же он хотел услышать этот голос, увидеть эти холодные, безразличные глаза. Как же ему было плохо одному, совсем одному. Мефодий! Но почему ты? Почему…Кай сидел в кресле личного самолета Тоями. Они летели в Японию. Тоями сидел напротив, понимая, что скоро действие наркотика закончится, и Каю будет нужна его помощь.Кай резко сжал подлокотники кресла и, побледнев, склонил голову, закусив губу. Тоями понимал, что чёткое понимание действительности ещё к нему не вернулось. Он находится на грани между миром иллюзий и миром реальным.Тоями пересел в кресло рядом с ним и поднёс бокал воды к его губам. Тот сделал пару глотков. – Тоями. Это ты? – голос Кая чуть дрожал и был практически неслышен, настолько тихо он говорил, силы ещё не вернулись к нему.Каю оказалось, что его слова эхом разнеслись по пустому пространству, окружающему его. Вода, которую он выпил, как огненная лава обжигающе потекла по гортани. Сквозь шум рвущегося мира вокруг него он еле уловил в дали звучащие слова: – Это я…. «Голос Тоями. Как хочется действительно его услышать. Как жаль, что это всего лишь издевка его сознания, его душа, потерянная в пространстве, ищет спасительный остров. Но только он знает, что чудес не бывает. Мефодий мёртв. И ему нужно найти силы жить дальше…»Странное ощущение как будто он в самолёте, он точно это не может ни с чем спутать. И ещё этот голос, такой знакомый, он что-то говорит и говорит, но Кай не может понять, он только слышит голос, знакомый, родной… И опять пространство начало исчезать, голос звучал, но он не мог выбраться из затягивающей его бездны, он проваливался во времени всё глубже и глубже.Тоями уже не на шутку начало беспокоить состояние Кая. Сначала ему показалось, что он приходит в себя, пытается осознать реальность. Но потом, по его отстранённому взгляду, Тоями понял, что Кай никак не может вернуться в реальный мир. Он резко встряхнул Кая за плечи и плеснул ему в лицо остатки холодной воды из стакана.Взгляд Кая прояснился. – Можно салфетку? – голос Кая прозвучал ровно и обыденно.Тоями протянул ему несколько салфеток.Кай стер с лица воду и посмотрел в глаза Тоями. – Где я? – В самолёте. – В целом, я это понял, может, ты что-нибудь пояснишь? Или мне так и выуживать из тебя по слову? – Мы в самолёте, летим ко мне в Японию, что тебе ещё интересно знать?Кай откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.Теперь он окончательно пришёл в себя. Он чётко всё понимал и осознавал. Конечно, до конца восстановить события в памяти ему так и не удавалось: разговор с Игорем… он отпил вина и потом провал в памяти. Да, в вине что-то было… вкус – он был странный. Но он пил это вино, пил, глядя в глаза своих друзей, и постепенно боль исчезала, а потом растворилось всё, и он провалился в пространство без времени и чувств. Он был в нём, и ему было хорошо. Его память – её просто не было. Не было ничего, просто пустота и всё, и эта пустота, она лечила его больную душу, его истерзанную сущность. Кай понял, что в вине был наркотик. Его друзья, не найдя другого выхода в происходящем, поступили так. Злился ли он на них? Нет. Всё это время Кай чувствовал вину перед ними, что не может прийти в себя после смерти Мефодия. Он видел, как они пытаются помочь ему, и от этого становилось ещё больнее.Напоить его этим и отдать Тоями…. Ему всегда казалось, что они в душе осуждают и презирают его за ту грань, которую он переступил. Но оказалось это не так. Наоборот, его друзья посчитали, что только Тоями сможет вернуть его из этого ада…Как странно понимать это… Ведь он принял твердое решение более никогда не видеть Тоями. Раз он не в силах это прекратить и не знает, как с этим жить. Он решил порвать всё раз и навсегда.Но его друзья, чьё безмолвное осуждение он читал в каждом их взгляде, как ему казалось, наоборот, сами делают всё для возобновления этих отношений.Кай понимал, что блуждает в лабиринте своего сознания, пытаясь найти ответы на вопросы, на которых нет ответа.И вот теперь, благодаря своим друзьям, он с Тоями. Тоями везёт его в Японию.Он ещё раз обвёл пристальным взглядом всё, что его окружало. Это был самолет, небольшой личный самолет с дорогой отделкой салона. В самолете были ещё люди, по их виду было понятно, что это охрана Тоями.Сам Тоями сидел напротив него и пристально наблюдал за ним. – Мне нужно выйти, – сказав это, Кай пошел в сторону туалета, где долго лил на лицо холодную воду, чтобы вернуть себя в действительность.Вернувшись, он опустился в кресло. – С тобой всё в порядке? – в голосе Тоями чувствовалась обеспокоенность. – Всё нормально, – видя обеспокоенность Тоями, Кай продолжил, – этот наркотик, тяжело от него отойти. Я вроде уже здесь, но иногда начинаю проваливаться куда-то. – Какао хочешь? – отстранённым, практически безразличным голосом спросил Тоями. – Да, – ответил Кай, внутренне похолодев от такой перемены в нём.Тоями посмотрел в глаза Кая. В доли секунды Каю показалось, он увидел в этих глазах искорку человечности, но только доли секунды, а затем то же холодное безразличие.Принесли какао. Кай пил маленькими глотками, наслаждаясь вкусом и мягкой теплотой напитка. Он чувствовал на себе взгляд Тоями. – В Японии мы сразу поедем в дом моих родителей, они ждут нас.Кай растерялся, услышав от Тоями такую информацию. Ему было тяжело смотреть в глаза родителей Тоями, понимая, что они знают об их взаимоотношениях, и никакие заверения Тоями, что это обычное явление, на них не влияли. Он проецировал всё это на свою семью. Как бы он смотрел в глаза отца и матери, приведя в дом парня и оправдывая это историческими корнями…Видя смятение на лице Кая, Тоями пояснил: – Если мои родители узнают, что я был в Японии с тобой и не приехал к ним, они меня не простят. Знаешь, они действительно очень хорошо к тебе относятся и даже более – они полюбили тебя как сына.Кай понимал, что сейчас Тоями искренен и говорит правду. – Я хотел порвать с тобой, навсегда, – Кай должен был это сказать. Он знал, что об этом нужно поговорить сейчас, не оставляя этот разговор на потом. – Я это понял. Удалось? – Тоями пристально смотрел на Кая. – Обстоятельства сложились так странно… – Или судьба?Кай в растерянности отвёл глаза, он не знал, что на это ответить. Может и судьба. Он бежит, бежит, но как во сне не может и сдвинуться с места. – Ты бежишь от самого себя, тебе это не кажется?Кая всегда поражал отстраненно-холодный голос Тоями. И сейчас он говорил об этом, как о чём-то не касающемся его жизни. – Я не знаю… уже ничего не знаю. Мне тяжело ехать к твоим родителям. Они так искренне ко мне относятся. Я не могу им смотреть в глаза.На этот текст Тоями усмехнулся своей холодной улыбкой. – Может, тебе просто переспать со мной, и тогда будет понятно всё то самобичевание, которым ты сейчас занят. А так, ты просто занимаешься садомазохизмом. Тебе это не кажется? – Тоями доставляла удовольствие эта беседа и вид Кая, загнанного в угол им самим же. – Подумай о моём предложении, это лучшей выход из всего. Или ты хочешь свести себя с ума? Кай затравленно сидел в кресле напротив. Сердце Тоями больно сжалось при виде любимого человека и его душевных страданий. Но что он может сделать, если этот человек бежит от него, и не готов ему довериться во всём. Он всегда держится отстранённо, не пуская его в свою жизнь. Кай привык быть один и то время, что они были вместе, несмотря на все попытки Тоями объяснить ему, что теперь он не одинок, Кай всё равно остается одиночкой. И это одиночество разрушает его изнутри. Повисла пауза, каждый думал о своём.Тоями заговорил первым, сжалившись над Каем, над его упрямством и добровольным уходом в себя со своими проблемами: – Завтра я хотел тебе предложить съездить нам в Тории к Храмовым воротам. Святилище Фусими Инари из тысячи алых ворот, они идут длинным туннелем. Ты, наверное, читал об этом? – Кай оживился, скорей всего тому, что больная для него тема оставлена, и Тоями переключился на другое. – На тропинке в гору стоят ворота, много, очень много. Мы пройдем через них. Есть поверье, что они очищают душу и сознание. Может, тебе станет легче… – Спасибо, – тихо ответил Кай, понимая, о чем говорит Тоями. – Мы скоро прилетим? – Да, скоро. На ужин нас уже все ждут дома. Семья в курсе, почему я сейчас увез тебя в Японию. Знаешь, у самураев потеря своего боевого товарища, это тоже тяжелая утрата, и ее переживают всей семьей, поддерживая друг друга, – помолчав, Тоями добавил. – Может, тебе сейчас и не совсем хочется говорить об этом, но ты должен понять, что у нас принято ещё раз поднять эту тему, чтобы потом жить дальше. Не стоит держать это в себе. У нас это считается неправильным.Кай слушал Тоями, да, ещё раз говорить об этом тяжело, но он поверит ему, пусть будет так, как он считает правильным. Тёплое какао действовало умиротворяющее. Он прикрыл глаза. Затем почувствовал, что кто-то укутывает его пледом. – Поспи, я разбужу тебя перед посадкой, – Тоями, видя, что Кай засыпает, накрыл его пледом и больше откинул спинку кресла, чтобы ему было удобнее спать. А сам пересел на другую сторону, не желая тревожить его сон.***Лицо Кая во сне было ещё более юным. Все проблемы, навалившиеся на него в этой жизни, во сне растворялись, и поэтому его лицо выражало спокойствие и умиротворение. От этого он становился ещё прекрасней.Тоями поймал себя на этих мыслях и на том, что смотрит на спящего Кая, хотя специально пересел, чтобы отвлечься от своего наваждения. Наваждение – Кай и мысли о нём. Он никогда не думал, что в его жизни появится человек, который так глубоко его затронет. Он много думал об этом, о своих ощущениях, о том, что с ним происходит с того мига, как он взглянул в эти зелёные глаза. Как странно, с самого начала всё было не так, как обычно. Это не было желанием тела, это не было сиюминутным увлечением или просто желанием заполучить то, что он хочет. Нет. С Каем всё по-другому. Сначала он гнал от себя эти мысли, пытаясь жить как обычно и уверяя себя самого, что Кай это всего лишь очередное увлечение. Поэтому он сам себе объяснял своё состояние невозможностью получить желаемое. А сейчас как он сам себе всё это объяснит? Какие оправдания или разумные объяснения найдет для того, что происходит с ним всё это время? Как он объяснит себе, почему всё это длится так долго, но не только не надоедает, а с каждым днём только усиливается, и разрастается его желание быть с Каем, его восхищение им, его тяга прикасаться к нему и его ненасытная страсть, которую он не может удовлетворить. Мог ли он предположить, что в его жизни появится человек, который вызовет в нём такую бурю неутихающих желаний? Разбудит его дремлющее сознание, его перенасытившийся всем разум и плоть? Ведь к своим годам он знал и познал всё. Но будучи воспитанным в строгих законах истинного самурая, он легко контролировал и стирал со своего лица все эмоции и чувства, оставаясь с холодно-безразличным взглядом и лишенным интонаций голосом. Но это снаружи, а внутри. Внутри его страсть полыхала как костер. И он не знал, чем его затушить. Стало ли ему легче, если бы он добился физической близости? Нет, это наваждение не прекратилось бы, он переросло тогда в настоящее безумие, хотя и сейчас всё это было безумием. Он мучил себя, мучил Кая. Он это понимал, но поделать с собой ничего не мог. Эти мучения, они были нужны ему, чтобы понимать грань своего безумия в их отношениях. Сколько боли и в то же время наслаждения он испытывал, видя, как к Каю на его глазах прикасается другой. Какая изощренная пытка для собственного сознания. Как ему было больно это видеть, но эта боль доставляла ему и наслаждение. Осознание того, что так он может показать своё превосходство над ним, свою силу, своё величие. Ведь он понимал, что Кай лучший – лучший воин, чем он. Такого Тоями не мог вынести в своем сознании, и он, возможно даже неосознанно, но вступал с ним в борьбу за подчинение себе… Как же всё далеко зашло. Настолько, что пути назад для него уже нет. Он это понял для себя. Кай, его удивительный душевный мир, его многогранная неповторимая личность, он ни разу не разочаровался в нём. Наоборот, он всегда открывал для себя в нём что-то новое и ещё неизвестное ему. Кай притягивал его как солнце, можно ли разочароваться в солнце? Можно ли разлюбить солнце? Можно ли остыть к солнцу? Кай завораживал его, как бескрайний океан с неизведанными морскими глубинами. Можно ли расхотеть познать океан? Можно ли перестать восхищаться бескрайними морскими просторами? Как всё могло соединиться в одном человеке? И как ему теперь жить дальше?Кай спал на кресле, обернувшись в теплый мягкий плед. Тоями заставил себя перевести взгляд с него в окно. Его желание, его страсть, ему становилось всё тяжелее и тяжелее держать её под контролем. Бывали моменты, когда он терял рассудок, ощущая близость этого человека, правда потом он восстанавливал контроль. Но его страсть становилась с каждым днём всё сильнее и сильнее, а его самоконтроль растворялся в захлестывающих его желаниях. Ему сообщили, что скоро будет посадка самолета.Тоями подошел к спящему Каю. В нём ещё бушевали войны его сознания с собой. Он наклонился к нему и дотронулся до плеча. Кай проснулся. Открыв глаза, Кай увидел совсем рядом смотрящие на него глаза Тоями. В этих обычно непроницаемо-ледяных глазах сейчас бушевал огонь безумия. Кай был не готов к такому, он вжался в кресло, смотря в глаза Тоями и не зная, что делать.Тоями понял, что его глаза сейчас открыли Каю скрываемые им страсти внутри него. – Мы скоро прилетим, – Тоями отстранился от Кая, взгляд стал прежним, холодно-безразличным. Он полностью восстановил контроль над собой. «Наверное, показалось», – подумал Кай о странном взгляде Тоями, ведь он только проснулся.