Мотокросс моей судьбы (СИ) - Васина Екатерина - Страница 1

Екатерина Васина

Мотокросс моей судьбы

Глава первая

Кажется, это был дворец с огромными витражными окнами. Во всяком случае Ника, кружась в танце, краем глаза замечала разноцветные отблески стекла, переплетения золотых и серебряных кружев, один раз даже промелькнул краешек трона. Казалось, все кружилось вместе с ней, в такт упоительной мелодии. Качалось на ее невесомых волнах, отплясывало в едином ритме и взмывало высоко вверх, туда, где музыка рассыпалась сотнями ярких огоньков. Они падали вокруг, но не обжигали, а грели мягкими и пушистыми искрами.

Ника отчаянно пыталась разглядеть лицо того, кто танцевал с ней. Но взгляд все время соскальзывал в сторону, и удалось лишь увидеть цвет глаз партнера по танцу: синие, как небо над волшебной страной.

Девушка очень хотела узнать его имя. Даже рот открывала несколько раз, но слова не хотели произноситься. Мелодичная и чуть диковатая мелодия срывала их с губ и превращала в искры. Но, в конце концов, Нике удалось задать вопрос:

— Ты кто? Что то за место?

Ей показалось, что она смогла заметить улыбку на лице ее таинственного партнера. А потом тот произнес, точнее, проорал что?то, совершенно неподходящее к лиричной воздушной атмосфере:

— Это Спарта — а-а — а!

Музыка как?то совсем не волшебно хрюкнула и исчезла. Как и дворец. А Ника обнаружила себя в кровати, в обнимку с одеялом. Рядом продолжал надрываться будильник, орущим мужским басом:

— Это Спарта — а-а — а!

— О — о-о — о-о. — Ника выключила вопли и потянулась. Потом вспомнила и подпрыгнула: сегодня ожидался Важный День. Экзамен по сопромату. Девушка прислушалась к себе: нет ли вчерашнего волнения. Сонный организм подумал и сообщил, что пока не волнуется, но вскоре начнет. После чашки кофе точно станет паниковать.

— Блин. — девушка сползла с кровати, зевая во весь рот. — Бли — и-ин, спокойствие, только спокойствие.

В доме стояла тишина: к счастью, будильник никого не успел разбудить. Семь утра, начало июня. Солнце, еще нежаркое, ласково заглядывало в окна и обещало теплый день. Свежий воздух нес в себе запахи сонного города, умытого ночным дождем.

Ника на цыпочках прокралась в душ, где сначала приняла прохладный душ, от которого остатки сна помахали рукой и исчезли, уступив место бодрости. Проснувшаяся девушка протирала лицо лосьоном и пыталась напеть одну из модных песенок. Получалось так себе, если честно. Природа обделила ее и голосом, и слухом.

— К бою готов? — она сморщила чуть вздернутый нос, потом призналась сама себе. — Нифига не готов!

Отражение с готовностью поморщилось в ответ и покачало головой с копной светло — каштановых кудрявых волос до пояса. Едва не расплющив нос о зеркало, девушка придирчиво разглядывала себя. За ночь ничего не изменилось: все то же слегка загорелое лицо с несколькими веснушками и серебристой капелькой пирсинга в правой брови. Густая масса волос слегка оттягивала голову назад, но Ника не хотела стричься, хотя порой, летом, от них бывало жарковато.

Выйдя из ванной уже подкрашенной и одетой, Ника услышала шум закипающего чайника и поспешила на кухню.

— С днем рождения! — приветствовала ее мама, Мария Максимовна. — Садись, завтрак на столе. Чего так рано встала? У вас вроде бы экзамен в одиннадцать?

— Мозг не спит. — Ника с шумом отодвинула стул и села напротив папы. Дмитрий Николаевич взмахнул журналом, на котором красовался яркий спортивный мотоцикл:

— С днем рождения, Ники. Желаю тебе сегодня сдать экзамен и забыть про универ до осени. А с меня и мамы подарок и тортик.

— С орехами. — облизнулась девушка, вспомнив какие торты делает ее мама. Мария Максимовна работала в одной из кондитерских города.

Но радужные мечты о подарке и торте померкли, едва Ника вспомнила, что ждет ее в ближайшем будущем. Сопромат — ее личный кошмар в этом учебном году, из?за которого она едва не вылетела из университета. До сих пор Ника с содроганием вспоминала момент, когда она зимой рыдала в деканате, потому что ее не допускали к сессии из?за несданного зачета по этому проклятому предмету. Лишь на пятой пересдаче все получилось.

А теперь ее ожидает экзамен. И по спине уже ползет липкий страх, а в голове опасная звенящая пустота. Все выученные билеты словно затянуло гигантским мыслесосом.

— Главное не паникуй, все ты знаешь.

— Спасибо, ты меня та — а-ак успокоил!

— Прекрати ныть. — папа подвинул ей сахарницу. — Держи, сладкое помогает думать.

— Тогда ты у нас гений. — не без ехидства парировала дочь, глядя как он кладет себе в кофе три ложки сахара. Папа у нее прикольный. Триста шестьдесят три дня в году он являлся образцом родительской заботы, не доходящей, впрочем, до абсурда. И прилежно трудился начальником отдела снабжения в иностранной фирме с труднопроизносимым названием. Но два дня забирал в свое полное распоряжение. Тогда он выкатывал из гаража блестящий хромированный чоппер, надевал высокие ботинки и косуху, завязывал на голове черную бандану с белыми иероглифами и уезжал на слет байкеров. Мама в эти дни становилась несколько задумчивой, хотя Ника точно знала, она папе доверяет. Но все равно волнуется.

— А возьми меня с собой. — попросила Ника как?то отца. Тот собирался в очередной раз на встречу байкеров, и с мурлыканием возился возле своего обожаемого мотоцикла. Ника, которой на тот момент исполнилось двенадцать лет, сидела рядом на корточках и разглядывала многочисленные блестящие детали чоппера.

— Нечего там детям делать.

— Я не деть. Я девушка.

— Девушкам тем более. — необдуманно брякнул родитель. Ника тут же ухватилась за фразу и заныла:

— Ага — а-а — а, а вон в прошлый раз я видела, как вы уезжали. У Романа Андреевича девушка сзади ехала.

Дмитрий Николаевич чуть не подавился, а так вовремя появившаяся во дворе жена не без ехидства сказала:

— Ну давай, объясняй ребенку, что там за девушки с твоим Романом Андреевичем катаются.

Теперь то Ника знала, что ни на какой слет байкеров ее в жизни не возьмут. Ну и ладно, теперь и не хотелось.

Завтрак прошел несколько сумбурно, хотя и с налетом праздника: по случаю двадцатилетия старшей дочери, Мария Максимовна испекла блинчики и сделала апельсиновое желе. Десятилетние двойняшки Кира и Вадим, по совместительству младшие брат и сестра Ники, сперва выглядели сонными и ворчали, что их подняли так рано. Но увидев завтрак мигом умылись и теперь доскребали вазочки из?под желе, одновременно упрашивая папу отвезти их в деревню на мотоцикле.

— Да что вы говорите? — папа ловко уворачивался от настойчивых просьб. — Это как я интересно объясню полицейским, почему у меня на чоппере двое мелких болтаются?

— Пусть меня Ника отвезет. — рискнула влезть с предложением Кира, на что получила мрачный взгляд старшей сестры и пожелание съесть еще желе, а не болтать глупости.

— Хватит выдумывать. — Мария Максимовна поставила точку в споре. — Поедете со мной на машине, я специально отгул взяла на сегодня. Ника, может, приедешь тоже? Вечером. Хоть отметим твое день рождение вместе с бабушкой.

Чуть поджав губы, Ника уставилась в пустую чашку и покачала головой. С недавних пор она не любила отмечать этот праздник. Не собиралась делать этого и теперь.

— Не хочу, мам. Просто вечером посидим с вами, чай попьем с тортом, я Родьку позову. А гулянку делать не хочу. И вообще, мне уже собираться пора.

— Ника, — Кира дернула сестру за футболку, — а можно мне взять твой планшет в деревню? Я буду очень осторожной.

Погруженная в невеселые мысли о сопромате, девушка лишь кивнула и ушла из кухни. Еще с полчаса они просидела в своей комнате, пытаясь лихорадочно повторить все билеты. Знания весело скакали в голове, путались и напоминали самой Нике, смятый шерстяной комок, которым поиграла кошка.

А за окном вовсю разгоралось летнее утро, такое манящее и совсем не располагающее к такой гадкой вещи, как сдача сессии.