Глубоководье (ЛП) - Авлинсон Ричард - Страница 37

Слова, произнесенные вслух, нарушили медитативный транс и с головокружительной скоростью Адон вернулся в реальный мир. Прикрыв глаза, жрец потряс головой из стороны в сторону, опустив ладони на прохладную землю.

Он сидел перед костром с самого заката, за это время не съев ни куска еды, не выпив ни глотка воды и даже ни разу не сменив положения тела. Спина ныла, ноги затекли, так что он их почти не чувствовал, а глаза покраснели от жара. Явно недовольный вмешательством Келемвора, Адон спросил, — «Сколько прошло времени?»

«Полночи, может больше», — пробормотал воин, теперь начинавший жалеть о том, что прервал медитацию жреца. «Я уже успел сходить за дровами дюжину раз».

Он не стал говорить, что за ними кто-то наблюдает. Если бы он сказал это сейчас, то жрец бы не сдержал своей реакции и таинственная фигура наверняка бы поняла, что ее раскрыли.

Адон потер онемевшую шею, разгоняя кровь по венам. Он не мог винить Келемвора за его нетерпение, к тому же его вмешательство не повлияло на результат от транса. «Мне не удалось ничего узнать», — уныло произнес жрец. «Сан не слышит меня… или попросту не отвечает».

Этот факт вовсе не удивил и не разочаровал Адона. Попытаться установить мысленную связь с Сан было идеей Келемвора. Хотя это план с самого начала был обречен на провал, жрец согласился, так как от того, что они попытаются хуже быть не могло.

Однако, воин был явно разочарован. Переломив ветку, он подбросил ее в костер. «Тогда, Миднайт потеряна», — горько произнес он.

Адон по дружески опустил руку на плечо друга. «Мы обязательно отыщем ее».

Келемвор покачал головой. «Она пропала уже четыре ночи назад. Нам ни за что не найти ее».

Жрец не знал что на это сказать. Когда Миднайт покинула их, она направилась на север, к реке, петлявшей в ущелье. Благодаря своему пони, чародейка проделала этот отрезок за три или четыре часа, в то время как Адону и Келемвору понадобился целый день, чтобы добраться до места, где она оставила их животных. К тому времени когда они смогли отправиться в путь у Миднайт уже был солидный запас в полтора дня.

Сам по себе ее побег уже вызывал у них тревогу, но когда они вновь наткнулись на ее след, Келемвор также обнаружил, что за ней следуют не менее дюжины всадников. Он и Адон оба пришли к единогласному мнению, что лошади могли принадлежать только Сайрику и его людям.

«Ну и что нам теперь делать?» — спросил Келемвор.

Адон не знал, поэтому ему хотелось, чтобы Келемвор перестал искать в нем источник ответов на неразрешимые вопросы. Но все же он понимал, что кто-то должен принять решение, и теперь, когда пропала Миднайт, это явно был не Келемвор. Поэтому Адон встал и развернул карту, которую им подарил Деверелл. Подумав несколько мгновений, он опустил палец на точку, расположенную в нескольких милях ниже по реке. «Мы отправимся в Хилл Эдж», — произнес он. «Миднайт, как и нам, нужна выносливая лошадь, чтобы пересечь равнину».

Адон начал забрасывать костер землей, Келемвор остановил его. Опустив руку на рукоять меча, воин обернулся к реке. К ним приближалась женщина, которая все это время наблюдала за ними.

Жрец проследил за взглядом Келемвора. «Это ты, Миднайт?» — крикнул он.

Женщина продолжала приближаться. «Нет, я не Миднайт», — раздался в ответ нежный, спокойный голос. «Могу ли я все равно подойти к вам?»

Проведя целую ночь перед костром, глаза Адона никак не могли привыкнуть к темноте. Даже в необычном свете мерцающего неба, он не мог отчетливо различить незнакомку. Тем не менее, ответил именно он, — «Добро пожаловать, будем рады познакомиться с тобой».

Несколько секунд спустя, женщина ступила в круг света и у Адона перехватило дыхание. Ростом она не уступал Келемвору, на плечи ей ниспадали локоны русых волос, а в карих глазах отражались отблески пламени. Ее фигура была божественна, даже несмотря на мерцающие отблески неба, добавлявшие ее красоте ореол нереальности. Лицо ее было нежным, что резко контрастировало с грациозным, мускулистым телом. Что выбивалось на общем фоне ее красоты, так это поношенные одеяния, которые выдавали в ней человека, жившего в суровых условиях дикой местности.

В сердце у Адона затрепетала надежда — возможно его молитвы были услышаны. «Сан?» — кротко спросил он.

Женщина покраснела, — «Ты льстишь мне».

Тотчас возбуждение Адона спало и он нахохлился, словно заправский петух.

Заметив разочарование жреца, женщина сделала вид, что тоже разочарована, — «Если в вашем лагере приветствуют только Богиню Красоты…»

Келемвор поднял руку в знак примирения, — «Не обижайся. Мы не ожидали, что кто-нибудь забредет на наш огонек, а особенно ты… э, я имею в виду столь прекрасная женщина».

«Прекрасная женщина», — отдаленно повторила она. «Вы действительно так считаете?»

«Разумеется», — произнес Адон, отвесив поклон. «Адон, жрец… просто Адон, и мой друг, Келемвор Лайонсбэйн к твоим услугам».

Женщина поклонилась в ответ. «Рада встрече с вами. Я Джавия, жрица Чанти».

«И мы рады», — ответил Адон. Если она служит Чанти, Великой Матери, это означало только одно — она была друидом. Этим объяснялось ее присутствие в такой дикой местности.

«Я наблюдала как ты молился на костер», — объяснила Джавия. «Твои молитвы были направлены к Сан?»

«Да», — мрачно ответил Адон.

Джавия посмотрела на шрам на щеке жреца. Ее сострадательный взгляд сказал, что она понимает какие чувства может испытывать последователь Богини Красоты получивший такой шрам.

Адон отвернулся, чтобы скрыть шрам.

Джавия покраснело и попыталась робко улыбнуться. «Прости меня. Я не часто встречаюсь с людьми и уже позабыла правила этикета».

«Что ты здесь делаешь?» — спросил Келемвор.

Чувствуя в вопросе воина нотки подозрения, женщина произнесла, — «Наверно, я вам помешала…»

«Да нет, Джавия, совсем нет», — запротестовал Адон, беря ее под руку и провожая к бревну подле костра. «Прошу тебя, присаживайся».

«Да», — мрачно произнес Келемвор. «В любом случае молитвы не помогут решить наши проблемы».

Джавия явно встревожилась, — «Никогда не говори этого!»

«Я не хотел…», — начал было Келемвор, явно не ожидавший такой реакции со стороны Джавии. Затем он решил, что лучше быть откровенным и объяснить, что он имел в виду. «В нашем случае, так и есть». Он указал щеку Адона. «Ни одна молитва в мире не избавит его от этого шрама, и Адон, когда получил его, был последователем Сан».

«Этого не может быть!» — воскликнула Джавия, упрекающим голосом. «Она не богиня грязной войны».

«Думаешь она поэтому заставляет меня страдать?» — спросил Адон, постепенно приходя во все большее уныние. «Потому, что я сражался не за правое дело?»

Лицо Джавии смягчилось и она повернулась к Адону. «Твое дело могло быть вполне нужным», — произнесла она. «Но ожидать, что богиня буде служить своему последователю…» Она не закончила свою мысль, позволив Адону самому довести ее до конца.

Адон почувствовал как внутри него растет гнев. «Если не последователю, то кому?» — спросил он.

Джавия на какой-то миг показалась озадаченной, словно она никогда не задумывалась над этим вопросом. Наконец, она ответила, — «Себе, кому же еще?»

«Себе», — словно эхо повторил Адон.

«Да», — ответила Джавия. «К примеру, Сан не может занимать себя благоденствием своих последователей. Богиня Красоты должна думать только о своей красоте. Если она будет выглядеть плохо, неважно сколь долго, это извратит ее душу. А если это произойдет, у нас больше не будет чистого идеала, которого мы стремимся достичь — вся красота станет извращенной и безобразной».

«Тогда скажи мне», — зло потребовал жрец, — «кем последователи являются для богов?»

Келемвор тяжело вздохнул. Для воина многие вещи не стоили того, чтобы о них нужно было спорить — и религия была одной из них.

Джавия долгое время смотрела на Адона. Наконец ее мягким, но не снисходительным тоном, она произнесла, — «Мы для них словно золото».