Гордость и предубеждение и зомби - Остин Джейн - Страница 65

– Я желала настоять на том, чтобы вы публично опровергли эти слухи.

– В таком случае ваш приезд в Лонгборн и встреча с моей семьей скорее подтвердят эти слухи, если таковые действительно имеют место, – холодно заметила Элизабет.

– Если! Так вы притворяетесь, будто ничего не знаете? И будете уверять меня, что эти слухи распустили вовсе не вы? Неужто вам не известно, как широко они распространились?

– Не слышала ничего подобного.

– И можете ли вы также подтвердить, что они совершенно безосновательны?

– Я не осмелюсь равняться в искренности с вашей светлостью. Вы имеете право задавать вопросы, а я имею право не отвечать на них.

– Этого я не потерплю! Мисс Беннет, я настаиваю на том, чтобы вы мне ответили! Действительно ли… действительно ли мой племянник предложил вам вступить в брак?

– Ваша светлость сами сочли это невозможным.

– Это невозможно, совершенно невозможно, если только он не потерял рассудок. Но вы своими уловками и прелестями могли вскружить ему голову и заставить его забыть о долге перед собой и своей семьей. Вы вполне могли одурачить его при помощи этих ваших дешевых китайских трюков!

– Если бы я так поступила, то уж точно бы ни за что не призналась.

– Мисс Беннет, помните ли вы, кто перед вами? Разве вы не слушали песен, которые слагают о моих победах над полчищами приспешников Сатаны? Разве вам не доводилось читать о моем непревзойденном мастерстве? Ближе меня у мистера Дарси почти нет родни, и я вправе знать обо всех его делах.

– О да, непревзойденное мастерство! О великая победительница зомби! А когда зомби обедал у вас в доме, вы этого даже не заметили!

– Неужто вы столь глупы, что подумали, будто я не замечала состояния Шарлотты? Неужели вы не способны проникнуть в мои благородные побуждения? Понять, что моему новому священнику необходимо было узнать хотя бы толику счастья? Как по-вашему, отчего она превращалась так медленно? Отчего я так часто звала ее к чаю – думаете, ради ее общества? О нет! Моя сыворотка продлила ей жизнь на несколько счастливых месяцев. Всего лишь две-три незаметных капельки в чашку.

– Подобные опыты едва ли можно назвать благородными. Вы лишь продлили ее страдания!

– Я хочу, чтобы вы меня правильно поняли. Этот брак, о котором вы столь дерзновенно помышляете, не состоится. Никогда! Мистер Дарси обручен с моей дочерью. Что вы теперь на это скажете?

– Только одно – в таком случае у вас нет оснований подозревать, что он сделал предложение мне.

Немного помедлив, леди Кэтрин ответила:

– Их помолвка носит особый характер. С самого детства они были предназначены друг другу. Это было заветным желанием их матерей. Мы благословили этот союз, когда они еще лежали в колыбельках, а теперь, когда чаяния обеих сестер вот-вот должны завершиться браком, неужели помехой тому станет девица низкого происхождения, не имеющая никакого положения в обществе и проходившая обучение – подумать только! – в Китае?! Неужели вам чужды требования приличий и чувство такта? Неужели вы не помните моих слов о том, что он с детства был предназначен в женихи кузине?

– Да, я слышала об этом прежде. Но какое мне до этого дело? Если других препятствий моему браку с вашим племянником не существует, то вряд ли меня остановил бы давний уговор его матери и тетки, что он женится на мисс де Бэр. Если мистер Дарси не связан со своей кузиной ни словом чести, ни сердечной привязанностью, отчего бы ему не сделать другой выбор? И если вдруг этот выбор пал бы на меня, отчего я не могу принять его?

– Потому что честь, приличия, благоразумие, нет, скорее ваши собственные интересы – всё против этого! Да-да, мисс Беннет, ваши интересы – вы ведь не рассчитываете, что его родственники и друзья признают вас, если вы намеренно пойдете против всеобщих желаний? Все его знакомые будут презирать, избегать и осуждать вас! Ваш союз обернется бесчестьем, и мы никогда даже не упомянем вашего имени!

– Невыносимые беды, право же, – усмехнулась Элизабет. – Однако у жены мистера Дарси найдется столько других поводов для счастья, сообразных ее положению, что в целом ей будет не о чем печалиться.

– Упрямая, своевольная девчонка! Мне стыдно за вас! И такова ваша благодарность за радушие, оказанное вам этой весной? Думаете, вы мне ничем не обязаны? Я не привыкла, чтобы мне отказывали!

– А я не привыкла, чтобы меня унижали!

– Не смейте прерывать меня! Слушайте молча! Моя дочь и мой племянник созданы друг для друга! Оба они – наследники огромных состояний. Каждый в нашем роду выразил свое одобрение этому браку, и что же грозит разлучить их? Дерзкие поползновения девицы, чья сестра недавно опорочила свое имя, сбежав с сыном полировщика мушкетов покойного мистера Дарси! Девицы без роду без имени и без денег?

– Состояние вашей дочери и впрямь огромно. Но скажите же, какими еще достоинствами она обладает? Она очаровательна? Знает толк в боевых искусствах? Хватит ли у нее сил хотя бы поднять катану?

– Да как вы посмели! Скажите мне наконец, помолвлены вы с ним или нет?

Не желая угождать леди Кэтрин, Элизабет не торопилась отвечать на этот вопрос, но после недолгого размышления все же сказала:

– Нет.

Леди Кэтрин, похоже, обрадовалась.

– Можете ли вы пообещать мне, что никогда не обручитесь с ним?

– Я скорее умру, чем запятнаю свою честь таким обещанием.

– В таком случае, мисс Беннет, – ответила леди Кэтрин, опуская зонтик на пол и снимая накидку, – вы умрете.

И она приняла боевую стойку.

– Желаете вызвать меня на дуэль, ваша светлость? Здесь, в нашем семейном додзё?

– Я желаю лишь избавить свет от несносной девчонки и уберечь достоинство того, кто несравнимо выше вас, дабы ваше зловоние не замарало Пемберли.

– Если причины таковы, – ответила Элизабет, – то пусть это будет нашей первой и последней битвой!

И она тоже изогнулась в боевой готовности.

Две дамы, между которыми было пятьдесят лет разницы в годах и никакой – в боевых талантах, застыли в таком положении на несколько секунд, пока леди Кэтрин, обдумав план нападения, не прянула ввысь с поразительным изяществом для женщины столь преклонного возраста. Перевернувшись в воздухе, она пролетела над головой Элизабет и ногой нанесла ей столь сокрушительный удар по черепу, что та упала на колени. Если бы Элизабет не была полностью подготовлена к такому развитию событий, удар этот, несомненно, раздробил бы ей шейные позвонки.

Леди Кэтрин мягко опустилась на пол и, видя, что противница пытается встать, одним мощным пинком отправила ее в другой угол додзё. Хватая ртом воздух, Элизабет старалась вновь подняться, но тут пожилая воительница вновь приблизилась к ней:

– У вас нет ни капли уважения к чести и репутации моего племянника! Бесчувственная, себялюбивая девчонка! Неужели вы не понимаете, что, женившись на вас, он уронит себя в глазах всего общества?!

Ее светлость ухватила Элизабет за ворот и рывком поставила ее на ноги.

– Ну что? Желаете сказать что-нибудь перед тем, как отправитесь в ад?

– Только это… ваша светлость!

Глаза леди Кэтрин расширились, когда она ощутила резкую боль в животе. Она выпустила Элизабет и отшатнулась назад – кинжал противницы вошел в нее по самую рукоять. Младшая дама воспользовалась этим замешательством и нанесла леди Кэтрин несколько смертоносных ударов по голове, шее и груди и напоследок пнула так, что, взлетев ввысь, ее светлость разбила в щепки несколько потолочных балок.

Ниндзя леди Кэтрин, привлеченные шумом, поспешили к додзё.

Ее светлость без движения лежала на полу. Элизабет склонилась над ней, надеясь увидеть хоть какие-нибудь признаки жизни. Но их не было.

“Боже правый! – подумала она. – Что я натворила? Разве сможет Дарси когда-нибудь простить мне убийство его любимой тетушки?”

Едва она успела подумать это, как тотчас свалилась на землю от удара ноги леди Кэтрин. Вскочив, та с громким смехом вытащила кинжал из живота и метнула его в руку Элизабет, пригвоздив ее к полу.