Крейсерова соната - Проханов Александр Андреевич - Страница 33

Курс доллара. Мировые цены на нефть. Индекс Доу-Джонса. Стоимость акций основных российский компаний. Катастрофы мира. Ход протекавших на Земле локальных конфликтов. Взрыв нефтеперегонного завода в Омске. Падение сразу трех самолетов – в Иркутске, Ставрополе и Магадане. Несколько заказных убийств – в Москве, Екатеринбурге и Тольятти. Прекращение крупных коррупционных процессов в Санкт-Петербурге и Кемерове из-за отсутствия состава преступления. Взрыв нескольких фугасов в мирной Чечне. Теракт в Протвине, где проирански настроенный ученый вбросил в циклотрон дохлую обезьяну, и та, обретя в ускорителе вторую космическую скорость, вылетела на околоземную орбиту. Тайные сборища «Красных ватаг», замышлявших взрыв миниатюрного памятника Петру работы мастера Свиристели. Хулиганские выходки скинхедов, установивших перед входом в синагогу плакат: «Проверено. Мины есть». Последние донесения спецслужбы «Блюдущие вместе» о телефонных переговорах Мэра и Плинтуса, в которых те изъяснялись шифром, используя крик кукушки, стрекот цикады и любовный рев гиппопотама.

– У нас есть специалисты по голосам птиц? – спросил Модельер, перехватывая под водой расшалившиеся пальчики мулатки.

– Вы же знаете, сэр, секретный отдел орнитологов был расформирован при последней чистке ФСБ. Сотрудники были уволены, и большинство из них торгуют на Птичьем рынке щеглами и коноплянками.

– Срочно отправляйтесь на Птичий рынок. Верните на службу хотя бы нескольких спецагентов. Мне нужна дешифровка, слышите? – Модельер рассерженно метнул в секретаря комок пены, и тот понял, что аудиенция окончена.

Появился брадобрей-турок. Перед огромным сверкающим зеркалом, в восточной чалме, расшитой серебряными нитями, в просторных шароварах и шелковых чувяках с загнутыми вверх мысами, брадобрей взбивал на его лице похожую на сливки пену, ласково поблескивал бритвой, снимал пышные хлопья и отирал лезвие о рукав бархатной блузы. Осторожно хватал Модельера за кончик носа. Тихонько тянул за ухо. Оттягивал ему нижнюю губу. Водил отточенной сталью у самого горла, отчего у Модельера бежали по телу сладостные мурашки. Доверяя брадобрею свой кадык и сонную артерию, Модельер каждый раз брал в заложники жену и детей парикмахера, помещая их в удобную камеру «Лефортово».

Покуда парикмахер делал ему массаж щек, втирал благовония и кремы, нежно шлепал, щипал, отчего гладкая кожа покрывалась девичьим румянцем, Модельер просматривал подготовленные к эфиру видеокадры – кругосветное путешествие Первого Президента России.

На Мальте, в готическом зале старинного замка его посвящают в рыцари. Окруженный тайными членами Ордена, облаченный в плащ с золотой цепью и мальтийским крестом, он опускается на колени, целует священный меч, произносит ритуальную клятву. И тут же, в другом уголке земли, в афганской провинции Пактия, участвует в пуштунских игрищах, именуемых козлодранием. Мчится на скакуне среди диких наездников. Бешено визжит и хрипит. Вырывает у соперника тушу козла. Подымает над головой окровавленную рогатую добычу. Несется в степь, отрываясь от дикой погони. Вдали – синий хребет Гиндукуша, американский вертолет «Апач», летящий на базу после неудачных поисков Бен Ладина. Модельеру помогали одеваться два кутюрье, Слава Большой и Слава Маленький, оба несомненные таланты, европейские знаменитости, ненавидящие друг друга. Пока Модельер облачался в шелковую кружевную рубаху, принимал от них шитый золотом камзол, взбивал на груди жабо, оба кутюрье исподтишка кусали другу друга, незаметно царапались и плевались. Костюм в стиле герцога Анжуйского разработал Слава Большой. По его лекалам были сшиты из бархата полосатые золотисто-зеленые штаны, напоминавшие два арбуза. Он же подбирал белые чулки, в которых мускулистая нога Модельера смотрелась как чудесная отливка. Славе Маленькому достались шляпа, которую тот скопировал с придворных портретов ХVII века, туфли с золотыми пряжками и пышными бантами и шпага на малиновой перевязи. Костюм получил «Гран при» на фестивале высокой моды в Венеции, и оба кутюрье не могли поделить пальму первенства. Их возня, попискивание и попукивание забавляли Модельера, и он, набрасывая плащ, тонко улыбался перед зеркалом, при этом внимательно выслушивал телепродюсера, отбиравшего для Счастливчика маски на сегодняшний день. Планировалось посещение родильного дома, встреча с матерями-одиночками, где Счастливчик должен был взять на руки новорожденного, нежно прижать к груди, подражая Мадонне Лите, для чего ему подбирался костюм бирюзово-золотистых тонов. Затем Президент собирался посетить Исторический музей с огромным скелетом динозавра, и на фоне скелета ему в уста вкладывалась короткая речь о поддержке ветеранов. Вечером Счастливчик, по приглашению посла Франции, отужинает в ресторане французской кухни.

В это время Слава Маленький Славе Большому всадил в ягодицу булавку. Тот тихо взвыл, а когда Модельер обернулся, сделал вид, что напевает романс «Гори, гори, моя звезда».

– Вам обоим, господа, надлежит подготовить облачение Президента в день его венчания на царство. Мне кажется, нужно отказаться от беспомощного подражания русским царям и императорам, европейским королям и папуасским вождям, а взять за образцы лаконичные, понятные народу одежды египетских фараонов, для чего передаю в ваше временное пользование мумию Тутанхамона. До новых встреч, господа…

Он готовился к выезду в город, и ему поднесли телефон, напрямую соединяющий его с Президентом, – стеклянную, прозрачную медузу, проглотившую клубочек черных электронных червячков.

– Как почивал, мой дорогой? – Модельер ласково, нежно, словно бархоткой, касался слуха Счастливчика.

– О, ты знаешь, – раздался в ответ утомленно-женственный голос Счастливчика, который, казалось, еще оставался в смятой после мятежного сна постели. – Меня снова посетил этот странный сон. Будто вижу огромное пространство воды – море или обширное озеро. Над ним повисла синяя туча. Из этой тучи в воду пролилась беззвучная ртутная молния. Там, где она коснулась воды, все вскипело, окуталось паром и возникло подобие статуи. И я вижу, что это мое изображение. Понимаешь, в этом было что-то античное. Что бы мог означать этот вещий сон?

– Мой друг, – ответил Модельер, – ты находишься в преддверии великого и мистического действа – твоего помазания на царство, что сделает тебя не просто Государем, но и человеком, причастным Богу. И еще до обряда помазания тебя уже касаются силы неба.

– Тогда объясни второй мой сон, – задумчиво попросил Счастливчик. – Мне приснилось, что на голову мне положили маленькую собачку, темя чувствует ее теплое дышащее брюшко и одновременно ее непомерную тяжесть. Это о чем?

– «О, тяжела ты, шавка Мономаха…». Сны вещают тебе об одном и том же.

– Мы сегодня увидимся? – в словах Счастливчика слышалось томное нетерпение и капризная требовательность.

– Да, мой дорогой. «Сцена у фонтана», в то же время. Мне будет что тебе сообщить, – глядя, как шевелятся и мерцают электронные червячки в желудке стеклянной медузы, Модельер завершил разговор.

Ему принесли другой аппарат в виде стеклянной рыбы, в чьем прозрачном чреве пульсировала плазменная электронная рыбка. Соединили с заокеанским другом, великим Магом Америки Томасом Доу, спецагентом из «Нэви Энелайзес».

– Хелло, Томас, небось сидишь, старый черт, в этот поздний час дождливой вашингтонской ночи и жрешь виски?

– Какой на хер виски, – раздался в ответ ворчливый голос Мага. – Замордовал Президент, мать за ногу эту узколобую техасскую землеройку, который, сука такая, до сих пор не может запомнить, где находится Россия.

– Пошли его на хер, Томас, лучше прилетай ко мне, старый блудник… Пойдем в ночной клуб «Распутин», там появились классные стриптизерши из русского города Вологда. Давно не видал твою мятую симпатичную рожу. Наши ежедневные парапсихологические соития не компенсируют отсутствие личных контактов. Давай, дружище, садись на кочергу от камина и дуй ко мне через полюс. Заодно посмотришь, как идут спасательные работы на крейсере «Москва», который вы гробанули.