Тень колдуна - Асприн Роберт Линн - Страница 40

Глава 25

Галопируя на головокружительной скорости по гребню длинного холма, они, конечно же, не заметили еще одну душу, сопровождавшую их.

Душа эта передвигалась ни верхом, ни пешком; проще говоря, рядом был Блуждающий Глаз. Он сопровождал их, по своему обыкновению просто летя в воздухе. Гансу пришлось окликнуть своего компаньона, попросив его остановиться у дерева, растущего у подножия холма, на котором стоял дом Корстика. Аркала без расспросов придержал коня и развернулся.

— Лучше идти прямо в дом, а не кружным путем через туннель, — посоветовал Глаз.

Ганс заморгал. Через секунду он сказал:

— Мудрость в том, чтобы слушать хорошие советы, — и вновь развернул лошадь. Животное взлезло на травянистый холм, поросший деревьями, словно это была беговая дорожка на ипподроме.

Аркала взглянул вверх на Глаз.

— Твой друг, Ганс? Глаз опередил Ганса.

— Скорее игрушка судьбы, чародей, — и быстро полетел к особняку.

Аркала пробормотал, обращаясь в основном к самому себе:

— Становится интересно.

Они добрались до дома, спешились, и Шедоуспан еще раз вошел в ненавидимый богами особняк Корстика. Каждый раз этот визит казался излишним, и каждый раз он мыслился как последний. Но... еще ничего не кончено.

Когда они прошли через темные комнаты на кухню, причем Аркала то и дело бормотал что-то о ловушках и заклинаниях, «которые и ребенок обнаружил бы», перед ними появился Глаз.

— В доме никого, — доложил он. — Они в туннеле. Маг и девушка, на которой надето столько цветных тряпок, — что хватило бы шестерым.

— Это Мигнариал, — сказал Аркала с быстрой улыбкой.

— Туннель, — сказал Ганс. — О, чудесно.

Они обменялись взглядами, еле заметно пожали плечами и кивнули. Ганс пошел показывать дорогу.

Вор в черном, не правдоподобно большой кот, маг, тоже в черном, и бестелесный Глаз спустились в темный подвал и вошли в темный проход, открывшийся в стене. Позади них со скрежетом опустился барьер, Аркала повернулся с проклятием на устах.

— Уйди с нашего пути, — пробормотал он, делая какой-то жест, и барьер повиновался, словно верный пес.

— Будь я проклят, — сказал Ганс и быстро добавил, стараясь опередить Глаз, но на деле проговорив в унисон с ним:

— Мы это преодолели.

Глаз служил им провожатым: он остановился, и Нотабль весь ощетинился, пока Аркала, достав из своего мешочка что-то похожее на прутик, сотворил прелестный маленький фонарик для путешествия по лабиринту Корстика, который простирался перед ними, — мрачные темные переходы, стиснутые стенами из серого камня.

— Отличный фокус, — заметил Глаз сухим тоном и умчался вперед, зная, что вся компания последует за ним.

— Здесь полно ловушек, — тихо сообщил Ганс своему спутнику.

— А также колдовства, — пробормотал Аркала, и Ганс увидел, что он надевает кольцо на левую руку поверх перчатки... а затем второе на правую. Он узнал эти кольца: одно в виде широкой золотой ленты с раздвоенным камнем угольного цвета и другое, украшенное изображением змеи на ободке и рубином в оправе. Кольца Сенека.

«Все ужасы созданы при помощи этих колец и этого кольца тоже», — подумал Шедоуспан, поскольку он сам уже успел надеть третье кольцо, творящее иллюзии.

— Некоторые вещи могут быть похуже колдовства, — сказал он, ступая бесшумно, словно кошка. — Здесь ловушка. Обойди это место, вот так.

Аркала повиновался, и Ганс тихо рассказал ему о горизонтально летящей катапульте, которой им удалось избежать.

— Мило, — сказал Аркала. — Нечто подобное случилось с Катамаркой и его человеком Йолем, ведь так?

— Даже похуже. Их тела далеко отсюда, — Ганс внезапно нахмурился. — Это место просто кишит опасностями, которые не являются иллюзиями, здесь много поворотов, боковых коридоров и лестниц, которые приводят тебя вниз, хотя ты поднимаешься вверх.

— В самом деле?

— Да, — уверенно подтвердил Шедоуспан.

— Подумать только! — сказал Аркала тоном восхищенного ученика на экскурсии.

Им не встретились ни существо, выдающее себя за Тибу, ни Керд, ни вооруженные мечами волки, ни злобный петух. Правда, появился Корстик, но Аркала только махнул рукой в его сторону и небрежно бросил: «О, уходи». Корстик исчез.

— Жаль, что тебя не было со мной прошлой ночью, — пылко произнес Шедоуспан.

Глаз спланировал на них с потолка.

— Они за тем поворотом. Там большая комната, в которой тебе не приходилось бывать, Ганс... кажется. Боюсь, что этот мерзавец, этот свинячий потрох подготовился к вашему появлению.

Двое мужчин обменялись взглядами и кивками и сделали последние десять-двенадцать шагов, отделявшие их от того места, где коридор круто сворачивал вправо.

— Я как раз собираюсь... мигнуть, — сообщил Глаз и мигнул.

Что касается его спутников, для них он просто исчез. Нотабль издал мяукающий звук и прижался к Гансу. Длинный рыжий хвост извивался, лаская черные сапоги.

Аркала остановился перед самым поворотом. Еще раз кивнув в ответ на многозначительный взгляд друга, Шедоуспан свернул за угол и оказался в огромном, словно амбар, зале. Блуждающий Глаз был прав: за все те двадцать семь бесконечных часов, что он провел здесь, ему не довелось попасть в это огромное помещение. К тому же ярко освещенное! Насколько же велик был этот лабиринт?., или же он обладал способностью складываться, сворачиваться и разворачиваться вновь... да существовал ли он вообще?

Мигнариал и человек, который, видимо, и был Малисандисом, действительно ждали их футах в двадцати от входа. Хотя глаза колдуна были не такими темными, как у Ганса, цвет кожи у них был похожим — словно гнилое яблоко, подумал Шедоуспан, хотя о себе он так никогда не думал.

— Остановись там, будь любезен, — сказал смуглый человек спокойным, располагающим тоном, и Ганс опустил ногу, занесенную для третьего шага, на пол, стараясь занять наиболее устойчивую позицию, готовый ко всему... кроме того, что увидел. Отнюдь не страх перед Малисандисом заставил его принять вежливое предложение мага, но страх за Мигнариал.

Ее положение было опасным. Она была одета, как с облегчением заметил Ганс; ее одежда переливалась красным, желтым и тремя оттенками зеленого, и встревоженный Шедоуспан не заметил, чтобы ее блузка, юбка или безрукавка были порваны. Запястья были связаны за спиной, и он решил, что щиколотки под длинной юбкой, видимо, тоже. Очевидно, для того чтобы не дать ей выкрикнуть предостережение, Малисандис предусмотрительно заткнул ей рот. И не просто завязал ей рот, что позволило бы ей издавать какие-то звуки. Нет, судя по ее удлинившемуся лицу, эта свинья забила ей рот кляпом прежде, чем обвязать голову платком так, что большой узел пришелся как раз между зубов.

Она сидела на квадратном постаменте футах в пяти над полом. Постамент держался на четырех тонких ножках, каждая из которых была соединена с соседней двумя перекладинами, и еще с трех сторон укреплена косыми крестами.

Прямо под ней в некоем подобии клетки, образованной стойками, семь копий, воткнутых древками в толстое бревно, жадно устремили наконечники вверх. Они казались злобными, уродливыми... голодными.

Постамент, где сидела Мигнариал, с одной стороны крепился петлями. С противоположной стороны он удерживался железной скобой в виде длинной буквы L, растянутой на всю длину платформы. Другая железная скоба, расположенная под углом в сорок пять градусов к полу, удерживала первую таким образом, чтобы вес Мигнариал не перевесил «букву L» и она не упала на копья. Вторая скоба крепилась к маленькому деревянному диску на полу. На диске стоял похититель.

Ее глаза, полные слез, смотрели на Ганса скорее с печалью, чем со страхом.

— На случай, если это еще неясно, — сказал колдун совершенно обыденным тоном, — она сидит там в безопасности до тех пор, пока я стою там, где стою. Если я сдвинусь или если ты сдвинешь меня — скоба поднимется вверх и отпустит другую. Твоя женщина упадет на стойки и только разобьет себе голову, продолжая висеть над копьями. Но, конечно же, в таком неустойчивом положении она останется всего несколько мгновений.