Тень колдуна - Асприн Роберт Линн - Страница 39

Он видел, как Йоль с криком упал, но тут же перекатился через себя и вскочил, по-прежнему сжимая в руках меч и кинжал с такой силой, что костяшки пальцев побелели... и тут Йоль встретился взглядом со своим затянутым в черное партнером. Не глядя на «демона», который теперь, по всей видимости, решил заняться исключительно Катамаркой, Йоль кинулся на Ганса. Меч был занесен для смертельного удара; кинжал он держал ближе к себе. Шедоуспан вспомнил, что Йоля не нужно учить обращаться с оружием.

И тут, медленно и почти бесстрастно, он совершил странное действие: бросил на пол свой пояс с прикрепленным к нему ибарским ножом и пустыми ножнами от меча.

Но бросил не произвольно, а на определенный участок пола. Йоль стоял как раз в центре прохода, когда бревенчатая катапульта в виде опрокинутой буквы Т сорвалась с потолка. Центральный столб раздробил ему череп, а перекладина перебила ноги. Ловушка Корстика подбросила Йоля чуть не до потолка, после чего он с глухим чавкающим звуком рухнул на пол.

Оба раза, когда катапульта пролетала мимо него, Шедоуспан легко перепрыгивал перекладину.

Что касается Нотабля, то он был уже в добрых тридцати футах от этого места, при этом ни разу не оглянулся.

Судорожно вздохнув при виде обломков белых костей, безобразно торчащих из кровавого месива, которое было когда-то Йолем, Шедоуспан переключил внимание на Катамарку.

Тот лежал, скорчившись, на полу, отбросив оружие и сжимая правой рукой левое плечо. Шедоуспан не заметил крови, но широко открытые глаза Катамарки ничего не видели.

— Похоже, у него сердце не выдержало, — сказал Глаз, медленно проплывая над трупом.

Все еще возбужденный и готовый к битве, Шедоуспан испытал разочарование, смешанное с изумлением.

— Ты хочешь сказать, что я испугал его до смерти?

— Именно, Ганс... ты и кольцо испугали его до смерти. В буквальном смысле слова.

Ганс стоял как вкопанный с мешочком в правой руке, кольцом на пальце и мечом в левой и безотрывно смотрел на скорчившегося человека. Сегодня Корстик совершил первое доброе дело в своей жизни. Катамарка проделал долгий путь и перенес множество испытаний в подземном лабиринте, чтобы в конце умереть от вызванной страхом остановки сердца... при этом так и не увидев вожделенных колец. Ганс не ощущал радости по этому поводу. Особенно после того сожаления, которое граф выразил, говоря о Джемизе. Шедоуспану пришлось напомнить себе, что этот человек собирался вонзить ему меч в спину.

— Э… Ганс! Ганс? Видишь ли, они оба мертвы, но, э-э-э… Нотабль все еще видит иллюзию. Может, тебе лучше снять кольцо, пока эти ужасы, от которых волосы дыбом становятся, не повыскакивают из всех щелей, как дротики?

— Ах, да, — тихо сказал Ганс и уронил ставший ненужным меч и хорошо поработавший мешочек с белыми камнями, чтобы левой рукой снять кольцо с правой. И тут же заорал, весь покрывшись гусиной кожей, при виде бегущего на него чудовищного призрака Джемизы, сотворенного его собственным разумом.

Он чуть не оторвал себе палец, сдергивая кольцо. Явление исчезло. Джемиза, предположительно, упокоилась с миром.

— Все кончено, — выдохнул Шедоуспан.

Глава 23

Как верно заметил Глаз, Ганс из Санктуария был не из тех, кто просил помощи. Аркала, уже одетый по-домашнему, понял, что случилось что-то ужасное, но все же продолжал расспрашивать, не возвращая колец, а время все шло, Малисандис, наверное, начинал терять терпение, а Мигни, должно быть, страдала…

Ганс рассказал магистру все, что с ним произошло. Он рассказал все или почти все.

— Малисандис-с-с! Этот... этот гнусный, лживый, кровавый сукин сын!

Ганс заморгал. Ему никогда не приходилось слышать таких ругательств от Аркалы и видеть его в таком исступленном состоянии.

— Хорошее описание, да. Немного неполное, пожалуй. Дело в том, что мне нужны эти кольца, Аркала. Сейчас.

Теперь наступила очередь Аркалы удивленно заморгать. Он смотрел Гансу прямо в глаза, но от его внимания не ускользнуло, что смуглая рука легла на рукоять меча.

— Ради Мигнариал, — тихо сказал он, — ради нее ты готов угрожать даже мне…

Ганс молча смотрел на него.

— Мы идем вместе! — отрезал Аркала и принялся носиться по дому в развевающемся халате.

Ганс в нетерпении ждал, пока Аркала бросался из стороны в сторону, собирая кольца и еще какие-то... вещицы. Время от времени он начинал бормотать, и Ганс не знал, предназначаются ли эти слова для его ушей или нет. Он уловил замечание мага о том, какими друзьями были Малисандис и Короток. Затем Аркала бросился вверх по лестнице. К сожалению, он захватил кольца с собой. Ганс томился ожиданием. Он услышал, как Аркала выкрикнул имя, похожее на Брандис, и секунду спустя хорошо сложенный человек в кожаных штанах и безрукавке торопливо пробежал мимо Ганса к двери.

Шедоуспан ждал столько, сколько смог выдержать, в конце концов решил идти один.

Он уже открыл было дверь, когда позади раздался окрик. Он обернулся и увидел Аркалу, тихо спускавшегося с лестницы. Ганс чуть не улыбнулся: маг переоделся. Теперь он был в черном. Весь в черном. Включая мягкие сапожки. Единственным его отличием от Ганса было лишь то, что он нес с собой маленький мешочек с кольцами и прочими камешками и песком, но не имел при себе оружия.

— У меня никогда не было брата, тем более близнеца.

— Откуда ты знаешь? Ты говорил мне, что твои родители были едва знакомы и ты никогда не видел отца. Пойдем. Надо торопиться.

Неожиданно для себя Ганс не стал парировать это высказывание, ограничившись кратким «ох».

Он хотел было вспрыгнуть на Железногубого, когда Аркала, опередивший Ганса на несколько шагов, обернулся и крикнул:

— Это животное устало. Брандис только что оседлал и взнуздал двух моих скакунов. Он позаботится о твоем сером. Давай, Ганс.

Ганс взглянул на Железногубого, потрепал его по холке и поспешил вслед за своим двойником в черном. Лошади действительно были готовы, подпруги туго затянуты. Брандис как раз выводил их из конюшни. Это были нервные животные, они прядали ушами и вздергивали головами, пока седоки приближались к ним.

— Посмотри за тем большим серым конем моего друга Ганса, хорошо? — сказал Аркала, и Брандис кивнул.

— В седельной сумке яблоко, — сказал ему Ганс, повиснув на высокой луке седла и вцепившись в уздечку, в то время как лоснящаяся караковая лошадь играла с ним в игру под названием «поверчусь-ка-я-вокруг-себя-чтобы-посмотреть-знает-ли-этот-двуногий-как-меня-остановить».

Ганс, конечно, знал. Вор и маг торопливо вскочили в седла, и тут обе лошади заплясали при виде огромного рыжего кота, который выскочил прямо на них из темноты, а потом вдруг словно исчез из виду. Скакун Ганса сделался более чем нервным, когда почувствовал фунтов тридцать кошачьего веса у себя на спине. Брандис быстро ухватил его за повод и что-то прошептал в трепещущее ухо. Животное покорилось. Ганс посмотрел на Брандиса с уважением; Аркала отъехал уже шагов на десять.

— Просто слегка коснитесь его шпорой, сэр, — сказал Брандис. — Он знает свое имя: Огненное Копыто.

«О, хорошо», — подумал Ганс и сказал:

— Бесконечно благодарен.

Он тронул лошадь шпорой. Скакун поспешил вслед за Аркалой, который немного обогнал их.

— Я тебе когда-нибудь говорил, как я ненавижу ездить верхом? — спросил Ганс, когда они поравнялись.

— Ты это еще больше возненавидишь, когда я скажу, что мы сейчас перейдем в галоп.

— В гал... разве это разрешено в черте города?

— Мы уже почти у стены, видишь? А кроме того, ради чего быть главным в городе, если не можешь нарушить пару законов!

С этими словами Аркала слегка улыбнулся и с силой пришпорил коня. Перед изумленным Гансом мелькнул удаляющийся лошадиный хвост. Ганс последовал примеру мага и пустился вдогонку. Нотабль впился когтями, чтобы не свалиться, — к счастью, в штаны Ганса, поскольку лошадь могла взбеситься.

Глава 24

И вновь Шедоуспан, весь в черном, выехал из Северных Врат.