Тень колдуна - Асприн Роберт Линн - Страница 25

Шедоуспан вздохнул и отвернулся, не в силах выдержать буравящий взор Глаза. Потом сказал:

— Это кольцо Корстика. Некий Катамарка как-то упомянул про кольцо, способное бороться с иллюзиями, а я предположил, что это оно и есть.

— О, Ганс! На тебе надето не кольцо, способное бороться с иллюзиями, о котором упоминал Катамарка; то кольцо служило Корстику защитой. Кольцо на твоем пальце — нет, нет, не поднимай его опять! — это одно из орудий Корстика. Оно создает иллюзии, извлекая их из разума обладателя.

— Что-о-о?!

— Не сомневайся. Утверждения истинного друга не нуждаются в проверке. Это кольцо создает иллюзии, извлекая их из твоего сознания, Ганс. Хм-м. Да, я вижу, что ты не маг, и…

— Разумеется, нет!

Глаз покачался вверх-вниз.

— Иной раз я едва сдерживаюсь, чтобы не хихикнуть, знаешь ли. К сожалению, всем известно, что Глаз не способен хихикать!

Он помолчал. Шедоуспан обдумал несколько ответов, но все их отверг.

Минуту спустя Глаз продолжил, словно его и не перебивали.

— В любом случае, поскольку у тебя нет способностей, нет подготовки, нет таланта — слушай, перестань дуться! — то ты не знаешь, каким образом направлять свои иллюзии, как это делал Корстик. Что касается амулета у тебя на шее, то это всего лишь побрякушка, если ее носит человек, на пальце которого надето кольцо.

— Ты... я... ты имеешь в виду, что я… — Из горла Ганса вырывалось лишь хриплое карканье, да и то с трудом.

— Ну да. Впрочем, не ошибись: Корстик наплодил здесь множество ловушек и демонов во плоти, и они абсолютно настоящие. Но правда и то, что ты создавал все угрожавшие тебе опасности, извлекая их из глубин твоего собственного разума, из своих страхов.

Ганс был рад, что заблаговременно сел. Он чувствовал, что ноги превратились в куски какой-то ваты, и если бы он стоял, то переход в сидячее положение оказался просто падением.

— Проклятие! Колдовство! — Он начал снимать кольцо. — Так вот каким образом этот крысиный монстр знал, куда я пойду! Все это и есть мои мысли! То есть все это взялось из… И все остальное тоже! Они все вышли из моего мозга, вот почему они знали, что я собираюсь делать!

— Совершенно верно. Из твоего мозга, — поддакнул Глаз.

— Проклятье! Колдовство! — Шедоуспан сдернул с пальца кольцо и размахнулся, чтобы отбросить его прочь... но, подумав, спрятал его обратно в маленький потайной кармашек на поясе.

— Ну, — сказал Блуждающий Глаз. — Мне действительно очень неприятно, что так все получилось. Жаль, что ты не натолкнулся на меня раньше или не пораскинул мозгами сам.

Как ни странно, у Шедоуспана даже не возникло обычного желания парировать упрек. Он был слишком потрясен, смущен и... унижен.

— Итак, Ганс. Ты готов немного прогуляться? Шагая рядом с плывущим по воздуху Глазом в серых каменных сумерках, Шедоуспан медленно восстанавливал способность мыслить. В конце концов ему пришло в голову осведомиться, не знает ли Глаз о запрятанных где-то здесь сокровищах: «всяких безделушках, золотых кольцах, камушках и другом барахле подобного рода».

Зеленый глаз закачался в воздухе — движение, которое показалось его компаньону похожим на смех или, по меньшей мере, хихиканье.

— Так вот зачем ты здесь? Ищешь блестяшки? Ты пришел сюда добровольно, Ганс?

— Э... ну, в некотором роде…

— Хорошо, хорошо. Я не хочу выслушивать какую-то фантастическую историю, которая к тому же и довольно длинная. Корстик мертв, так что я могу ответить.

Своим мягким быстрым говорком Блуждающий Глаз начал рассказ о том, что Ганс был уже девятым искателем клада, который, как всем было известно, магистр магов, несомненно, спрятал где-то здесь.

— Когда Корстик был жив, его заколдованные стражи убили шестерых, Ганс. Двое других были близки к успеху, но они не приняли моего совета сойти вниз по лестнице, чтобы попасть наверх.

— Так ты... это имел в виду, когда сказал: «Ты прошел испытание».

— Совершенно верно. Мне это было необходимо. Я был за... то есть я и сейчас заколдован, но теперь хотя бы одно из заклинаний снято. Ты прошел. Я могу говорить и даже помогать.

— Я рад. Что бы тебе прилететь ко мне чуть пораньше!

— Прости. Не мог.

— О, понимаю. Был заколдован.

— Правильно. А ты правда тот человек, который убил Корстика?

Голова Ганса уже начала машинально кивать, то тут он понял, что не может солгать. Забавно, что он мог солгать кому угодно на свете, включая самого себя, без всякого раскаяния, но чувствовал себя обязанным сказать всю правду без остатка этому... этой вещи, которая была не более чем плавающим в воздухе безбровым, бестелесным глазом. Да, он зарубил Корстика; но только благодаря тому, что Нотабль набросился на магистра магов, отвлек его внимание и развеял паралич, который тот чарами наслал на Ганса.

— Вообще-то это сделал мой кот, — сказал он. Блуждающий Глаз опять покачался в воздухе.

— Вот это здорово. Кот! Хороший признак. То, что ты способен шутить, показывает, что ты приходишь в себя после потрясения. Кот, подумать только! — Глаз радостно запрыгал в воздухе. — Хорошо сказано, Ганс, хорошо сказано. Ну что, готов идти дальше?

«Более чем готов», — возбужденно подумал Ганс, но только сдержанно кивнул в ответ.

— Тогда сюда, — сказал Глаз и поплыл дальше.

Шедоуспан последовал за ним.

Глаз уверенно вел его к тайнику. Путешествие было долгим и нелегким, сопряженным со многими опасностями, главными из которых были старые ловушки, расставленные Корстиком. Они были по-настоящему коварны и вполне могли бы прикончить Шедоуспана, если бы не его новый союзник и провожатый. В конце концов они подошли к металлической двери с маленьким зарешеченным окошком. У Шедоуспана перехватило дыхание, когда он посмотрел на эту решетку.

Столько скитаний, и вот перед ним та самая дверь, к которой он пришел... в самом начале своей одиссеи по дьявольскому лабиринту Корстика.

— Встань сбоку и отруби ее, — сказал Глаз.

— Отрубить что?

Глаз выразительно посмотрел на него. Ганс осекся и кивнул. Он встал слева от двери, прижавшись спиной к стене.

Блуждающий Глаз подлетел совсем близко к решетке, помедлил мгновение и быстро отпрянул назад. Из решетки вырвалась змееподобная зеленая рука с извивающимися щупальцевидными пальцами, и Ганс одним ударом отрубил кисть. Она шлепнулась на пол... и каждый палец рассыпался на звенящие кусочки, как стекло.

Обрубленная рука, не уронив и капельки крови, убралась в решетку, словно испуганная змея.

Дверь оказалась незапертой. Ганс широко распахнул ее, но не торопился переступать порог, опасливо заглядывая внутрь и держа наготове свой длинный меч без гарды, — на лезвии не было ни малейших следов крови.

— Мы пришли, — сказал его удивительный провожатый. — То самое место. Войдем?

— А рука?

— Какая рука? Никакой руки не было.

— Ох.

Все еще опасаясь неожиданного нападения, Шедоуспан вошел в небольшую комнату. Руки нигде не было. Он оглядел тянувшиеся вдоль стен полки, на которых не было ничего, кроме пыли и паутины, удобное с виду кресло в бежевых и темно-синих тонах, синий стол со стоящей на нем весьма реалистично выполненной фигуркой змеи из зеленого стекла, и лестницу.

— Не наступай сюда, — сказал Глаз, спускаясь вниз и зависая над одной из половиц, ничем не отличавшейся от прочих. — Сбей со стола стеклянную змею, Ганс. Ты мне потом за это спасибо скажешь. Нет, нет... не дотрагивайся до нее рукой. Просто сбей, я сказал. Мудрость — это умение слушать с вниманием, которое является ключом к долгой жизни.

Ганс воспользовался ибарским клинком. Стеклянная змея разбилась, усеяв весь пол зелеными осколками, но он не посмотрел на них. Как только змея упала, стали видны предметы, в действительности лежавшие на столе. Здесь были прекрасные образцы оружия, включая зловеще изогнутый короткий меч, или длинный кинжал, амулет, замысловато вырезанный из сверкающего кристалла, на который было больно смотреть, маленькая круглая коробочка, два прозрачных кувшина, наполненные прозрачной жидкостью, и небольшой мешок. И еще там лежал меч. Его меч, с резной рукояткой!