Тень колдуна - Асприн Роберт Линн - Страница 2

При этих словах его молодой стройный товарищ нахмурился.

— Ага, — продолжал огромный человек, — слушай, твой фанфаронский вид мешает мне пригласить тебя присесть. Тебе здесь не место, и мы тебе не компания. И лучше бы тебе не называть своего имени.

Гул разговоров в «Скучающем Грифоне» прекратился внезапно, словно летний дождь. Множество глаз уставились на пятерых у задней стены, а те, кто не смотрел, лишь притворялись, что не смотрят. Они, конечно же, тоже насторожились.

Рука, обтянутая серебристым рукавом, сделала тщательно выверенный жест.

— Я Катамарка, граф Рокуэлла, что возле Сумы. Я пришел в это место сам, а не послал слугу, по той причине, что не люблю, когда мне отказывают.

— Хорошо сказано. Я Ганс из неважно где, далеко на юге. — Великан улыбнулся, не показывая зубов; варвары, подобно животным, обнажали зубы лишь в знак злобы или предостережения.

Катамарка посмотрел на их кружки.

— Если вы и ваш друг не откажетесь сопроводить меня в «Сломанное Крыло», Ганс из неважно где, я угощу вас вином, которое не будет ни кислым, ни разбавленным.

— Мы пьем пиво.

Катамарка пожал плечами и махнул рукой.

— Ну, разумеется, тогда вы оцените качество тамошнего пива.

Гигант склонил голову. Приняв это за согласие, граф Катамарка повернулся и вышел из притихшей таверны. Его плащ цвета тутовых ягод прихотливо обвивался вокруг щиколоток. Телохранитель Йоль поспешил обогнать его и открыть перед ним дверь. Великан за столом повернулся к товарищу.

— Идем.

Девушка или молодая женщина было вскочила, но тут же остановилась, глядя на молодого человека, хранившего молчание в продолжение всего разговора.

Он вскинул черные брови, которые почти встретились у переносицы:

— Ему нужен ты, Ганс.

Здоровяк из Барбарии пожал плечами:

— Ты со мной, так же, как и она, Бримм, — сказал он, так же делая упор на имени. — Пойдем.

Он вытащил из старого кошелька монету и не без сожаления оставил ее на столе. Тот, кого назвали Бриммом, и женщина встали и не торопясь пошли вслед за ним к выходу из таверны. Она была на четыре дюйма пониже него; он был на фут ниже того, кто назвался Гансом. Тот, кто пониже, взял широкополую шляпу с большим развевающимся зеленым пером и водрузил ее на свою черную, как ночь, шевелюру. Когда они подошли к двери, он заметил, как его огромный компаньон слегка пошатнулся, перешагивая через порог.

Четверо медитонезских воинов уже ушли. Правда, недалеко.

Примерно в полуквартале от таверны они тут же напали на сумезского дворянина и его спутника. Это происходило в небольшом тупике, ответвлявшемся от плохо освещенной части улицы с домами, выкрашенными розовой краской, однако луна, высокая и полная, заливала всю сцену серебром. Все шестеро были отлично видны. Стальные клинки ярко вспыхивали лунным блеском. Ганс хмыкнул, и его огромная левая ручища отбросила назад плащ, в то время как правая вытянула меч в целый ярд длиной, не считая медной рукоятки, которая целиком скрылась в его кулаке.

— Эй, старый друг, — подал голос его товарищ, — ты сегодня маленько выпил.

— Ррр-г-ммм, — промычал великан. — Несколько чаш наполняют смыслом руку, держащую меч!

— Подожди немного, ты слишком торопишься, их там четверо, — начал было молодой и стройный, но гигант шел, не оглядываясь, в возбуждении от предстоящей схватки.

Солдаты обернулись на крик варвара. Один из них махнул рукой:

— Остановите его, Ортил, Бленк! Мы позаботимся об этих двоих!

Двое медов развернулись, чтобы отразить сумасшедшую атаку великана, явно предпочитая быть на месте тех, кто остался драться с Катамаркой и Йолем. Катамарка доказывал, что умеет использовать свой меч не только как аксессуар костюма. Стройного Йоля было трудно застать врасплох; он одновременно орудовал мечом и кинжалом, извиваясь, как змея.

Ганс не опешил даже при виде двух профессиональных вояк, надвигающихся на него с обнаженными мечами в руках. В последний момент Ортил дрогнул перед бесшабашным, на грани безумия, нападением огромного варвара. Взгляд великана был сосредоточен на Бленке, но от него не ускользнули колебания Ортила, и меч Ганса молнией метнулся в сторону меда. Огромный кулак мелькнул в двух дюймах от горла несчастного.

Ортил выглядел очень удивленным. Он захрипел, и кровь, булькая, забила одновременно из шеи и рта. Мед бросил оружие, пытаясь обеими руками зажать горло и остановить фонтан. Но тело его уже оседало на мостовую.

Длинный меч, подаривший ему смерть, метнулся обратно как раз вовремя, чтобы с громким звоном отбить атаку Бленка. Удар высек искры, которые заплясали в воздухе, словно возбужденные зовом природы светлячки. Скрежет металла о металл был далек от музыкальной гармонии. Ни один из сражавшихся не имел при себе щита, который, впрочем, терял смысл при такого рода неистовой схватке. Бленк споткнулся, но все же удержался на ногах, следя за тем, как его клинок скользит вниз по клинку великана со скрежетом, способным разорвать барабанные перепонки, ударяется об эфес и легко устремляется прямо в объемистый живот варвара. Дюйм за дюймом блестящая сталь скрывалась в теле человека, называвшего себя Гансом, и Бленк счел за лучшее на время выпустить из рук свой меч. У него оставалась еще пара добрых длинных кинжалов, а проклятый варвар агонизировал. Вцепись в этот меч и, чего доброго, последуешь вслед за ним в какой-нибудь варварский ад.

Здоровяк изрыгнул проклятие, рухнул на колени, содрогнулся и тяжело повалился вперед. Первым ударился о мостовую круглый камень на рукоятке меча Бленка, а секунду спустя кончик клинка показался из спины Ганса. По мере того, как гигант сползал вниз, пронзивший его клинок выступал сзади. Ноги его дергались. Один сапог судорожно бил по мостовой.

Бленк посмотрел мимо него на молодую пару, сопровождавшую покойного, и тут же забыл о мече, который собирался высвободить из трупа. Гибкий юнец бежал прямо на него, бросая что-то.

Глаза Бленка чуть не вылезли из орбит, когда он понял, что происходит. Он попытался пригнуться. С чавкающим звуком лезвие ножа застряло у него в горле. Всего мгновение он стоял, широко открыв глаза и шевеля губами, не подозревая о том, что он так же мертв, как и великан у его ног. Бленк упал поперек убитого им варвара.

— Хах! — болезненно выдохнул Катамарка, принимая удар, рассекший ему предплечье вместе с тонким дорогим плащом, которым он обмотал руку для защиты.

Его противник внезапно окаменел и тоже издал утробный звук, но не такой громкий. На его лице появилось удивленное выражение. Граф рубанул его мечом по лицу, не встречая сопротивления. Вторым взмахом он счел за лучшее ударить по руке, которой мед держал меч, просто на всякий случай, и отступил в сторону, чтобы дать противнику упасть. И только после того, как это случилось, увидел, что из спины бедолаги торчат острия двух метательных шестиконечных звездочек.

Противник Йоля услышал шум. Боковым зрением он понял, что дело плохо. Полуобернувшись, он негромко выкрикнул имя, прозвучавшее как «Туп», и в тот же момент меч Йоля рассек ему лицо. Он отпрянул назад, обливаясь кровью, и Йоль рубанул еще раз: повторный взмах пришелся низко, по бедру. Мед упал.

Йоль нанес упавшему наемнику еще один сокрушительный удар по затылку, выдернул лезвие и занял боевую позицию, готовый разить еще, если того потребуют обстоятельства.

Стройный и гибкий юноша в черном, казалось, просто появился из тени, словно он не бежал, не несся, как ветер, на помощь другу. Катамарка с удивлением и некоторой тревогой рассматривал орлиный профиль зловещего ночного странника. Быстро взглянув в глаза Катамарки, он подошел к лежавшему великану и рухнул перед ним на колени.

— У-у, проклятие, парень, проклятие! Мы столько времени провели в этой вонючей дыре и там, в Суме, и я даже полюбил тебя! Теперь ты ушел, о, проклятие! — И он гладил и гладил плечо мертвеца, словно гладил мертвую собаку.

Он с горестным вздохом поднялся, сделал несколько шагов к графу Катамарке, который задумчиво следил за его действиями, и гибко присел на корточки, чтобы извлечь метательные звездочки из спины мертвого меда.