Порочные узы (ЛП) - Блэк Шайла - Страница 47

Морган охватило безумное желание взять их — единственную вещь, которую Джек не применял ни к одной женщине — и надеть. А потом продемонстрировать ему свою грудь. Он бы одобрил… и показал бы это одобрение способами, которые и представить-то сложно. Руки так и чесались сделать это, а грудь подрагивала от возбуждения. Соски натянули тонкое кружево лифчика.

Только один раз, только вот это…

«Это просто отвратительно!» — прозвучал в голове голос Эндрю, напоминая об их последнем разговоре. «Морган ты слишком образованна и воспитанна, чтобы мечтать о… каком-то пещерном человеке, который понукал бы тобой и связывал во время секса. Какая грязь… Это извращение! Разве мы не можем заниматься любовью, как все нормальные люди? Не верю, что ты настолько испорченная. Неужели, чтобы кончить, тебе нужны боль и чей-то контроль?»

— Три минуты, — предупредил из холла Джек.

Вздрогнув, Морган отдернула руку от зажимов.

Почему она все еще здесь? И, что еще хуже, о чем она думала, представляя, как показывает эту вещь, сделанную, чтобы впиваться в нежное женское тело, Джеку?

Потрясенная направлением собственных мыслей, Морган покачала головой. Она может заниматься сексом с нормальным мужчиной, будь все проклято! На нее просто влияет общение с Джеком. Надо убираться из этой комнаты… прямо сейчас.

Дернувшись назад, Морган кинулась к двери, оставляя позади туманный красный свет… мимо компьютера и офисного кресла.

Скрестив руки на груди и выглядя таким же неподвижным, как скала, в дверном проеме, загораживая дорогу в холл, стоял Джек.

— Уходишь?

По выражению его лица было невозможно что-либо понять. По тону — еще меньше. И все же Морган почувствовала, что Джек разочарован. Его реакция наложилась на ее страх, и желание, которое она старалась игнорировать, хлестнуло подобно кнуту. При этом полные презрения слова Эндрю все еще звучали в ее голове.

Все вместе немыслимо давило на Морган, и из груди девушки вырвался крик:

— Дай мне пройти!

Мускулы Джека напряглись. Он скрипнул зубами и посмотрел так мрачно, что Морган не знала, что делать или говорить в данной ситуации. В глазах Коула мелькнула и быстро исчезла боль.

Спустя мгновение он наконец-то отступил в сторону.

Морган очень осторожно подошла ближе. Когда она остановилась рядом с Джеком, тот всем своим видом требовал, чтобы она посмотрела ему в глаза. Морган сделала это и увидела все: гнев, досаду, желание… и что-то еще, чему не смогла подобрать определение. У нее перехватило дыхание. Живот свело. Грудь налилась и стала болезненно тяжелой, соски затвердели. Боже, Джек рвал ее душу на части. Заставлял мечтать о том, чего — она знала точно — хотеть нельзя. Чего ее мать, друзья и общество не приняли бы никогда. Да и сама Морган не была уверена, что смогла бы принять это.

— Давай, Морган, беги, — сказал Джек нежным голосом, отчего беспокойство Морган только усилилось.

— Пока можешь.

Но оба знали пугающую правду: совсем скоро она уже не сможет спрятаться.

Какого черта, он продолжает преследовать женщину, решившую от него отгородиться?

Джек хмыкнул, лежа на спине и уставившись на блестящий деревянный потолок, поджидая скорый рассвет. Да, “одержимость” было подходящим словом. Находясь в здравом уме, он бы не стал преследовать Морган. Он уже осуществил главную часть своей мести. И покидая его игровую комнату, словно ребенок, попавший в кошмар, Морган больше не хотела проводить ночи в его постели, подчиняясь его господству.

Но Морган лгала ему и себе. Джек чувствовал это кончиками своих пальцев. У нее была склонность к подчинению, и она так красиво отвечала … за исключением той маленькой частички, которую прятала глубоко внутри. По крайней мере, то что она уже узнала, будет преследовать ее и вобьет клин, между ней и Брендоном.

Но теперь этого было не достаточно.

Было бы так легко отказаться от мести и сосредоточиться на запутавшейся Морган, ради себя самого. Вот только с каждым криком страсти, с каждым выполненным его требованием, она предавала мужчину, которому собиралась дать клятву верности. И Джек сомневался, могла ли она когда-нибудь принадлежать ему Помимо Брендона, была ли еще причина, не дающая освободиться ее душе и подчиниться ему полностью?

Он не знал. И Джека это чертовски бесило.

Так почему же он не смог смириться с отказом Морган? Она уже предала своего жениха. И он послал Брендону видео, как доказательство того, что он трахнул женщину своего бывшего приятеля.

Почему он не мог взять, и просто уйти от нее, и пусть бы их отношения развалились сами по себе? Почему решил связаться с женщиной, которая не хотела быть полностью подчинена и которая легко изменяет с другим?

Выругавшись, он потер ладонью свое уставшее лицо.

А правда была такова, что он хотел Морган больше, чем ненавидел факт ее измены другому. Он был полон решимости добиться ее полной капитуляции. И это делало Джека полным идиотом. С каждой уходящей минутой, он боялся, что его стремление обладать ею, было связано с немного странными инстинктивными побуждениями, заклеймить ее, как свою, а не с желанием мести или отличного траха. Плюс ко всему еще присутствовали некоторые другие эмоции, о которых он даже не хотел задумываться. Что, в свою очередь, делало его еще большим идиотом.

В немом раздражении он сжал кулаки. Пусть это не имело никакого смысла, но он должен был затмить собой ее помолвку и ванильные, губительные для нее, прикосновения Брендона. Он не успокоится до тех пор, пока она не будет называть его “Сэр” совершенно естественно, и пока он не удовлетворит ее своим телом всеми возможными способами. Отрицать это — было просто невозможно и бессмысленно. Он собирался услышать, как она признается в желании быть полностью под его контролем.

Джек, потирая сонные глаза, увидел мягкий свет, заполняющий комнату, предвещая приближение рассвета. Потягиваясь, он сел на диване, где провел эту бессонную ночь и нахмурился. Он не был уверен, кто был старше — он или софа, но это было неважно. Без сомнения, этим утром, они оба выглядели каждый на свой возраст. И он определенно, так себя и чувствовал. Особенно рядом с Морган. Находясь рядом с ней, он чувствовал себя ужасным извращенцем, озабоченный хуже, чем подросток, увидевший свою первую обнаженную женщину.

У него были десятки женщин, и большинство из них, стремились понравиться ему. Черт, да он мог бы найти такую в течение часа, если бы захотел. Так зачем ему бегать за женщиной, которая заявила, что не заинтересована в нем?

Вздохнув, Джек поднялся, зашел на кухню и налил себе чашку кофе. Взглянув через плечо, увидел, что дверь в спальню до сих пор закрыта. Неудивительно. Он удивился лишь тому, как сильно ему хотелось, чтобы она открыла эту дверь и пригласила его. Ему хотелось верить, что тем самым, она бросала ему вызов, чтобы он преследовал ее. Оскорбленная мужская гордость и все такое.

Он бы уже давно смирился и отвернулся, пожав плечами, и пошел бы дальше. Но с ней, это было просто невозможно.

Прошлым вечером, как стемнело, его член встал и малиново-пряный аромат Морган затопил его чувства — выбросил к черту все его самообладание. Если бы она не спала, когда он ворвался в спальню, и ее едкие отказы не звучали в его голове, Джек не был уверен в том, что бы он сделал.

Во время визита Дика, Морган волновалась, а он повел себя, как осел. Не за чем повторять этот идиотизм. Он должен взять себя в руки, прежде чем снова приблизиться к ней.

Взяв в руку чашку кофе, Джек побрел на веранду, выстроенную вокруг коттеджа. Выглянуло солнце, окрасив золотом темные верхушки кипарисов и испанского мха. Сев на стул в углу, он вдохнул плотный воздух наполненный запахами растений, богатой земли и дикой природы. И чего-то пряного, олицетворяющее Луизиану.

Вот почему он любил это старое место, и купил его. Быть ближе к Брайсу, и присматривать за ним, и чтобы дед был недалеко от больницы. Но он знал, что его дед не замечал утренней красоты илистого болота, считая все это полной фигней. Старик был с характером и с массой красочных и поучительных историй. Ну, и само собой, куда же без семейной легенды?