Теория справедливости - Ролз Джон - Страница 109

Итак, я привел несколько различий между идеальным законодательством и идеальным рыночным процессом.

Теперь я хочу отметить использование процедуры мажоритарного правления как способа достижения политического соглашения. Как мы видели, мажоритарное правление принимается в качестве наиболее доступного способа реализации некоторых целей, предварительно заданных посредством принципов справедливости. Иногда, однако, эти принципы не ясны или неопределенны в отношении того, что они требуют. Причиной не всегда является сложность или неоднозначность фактических данных, или то, что их трудно обозреть и оценить. Сама природа принципов может оставить открытым выбор и не выделять какой-либо одной конкретной альтернативы. Ставка сбережений, например, специфицируется лишь в определенных границах; главная идея принципа справедливых сбережений состоит в том, чтобы исключить определенные крайности. В конце концов, применяя принцип различия, мы желаем включить в перспективы наименее преуспевших первичное благо самоуважения; и существуют разнообразные способы принять в расчет эту ценность, совместимые с принципом различия. То, какой вес это и другие родственные блага будут иметь в индексе благ, должно решаться с учетом общих характеристик определенного общества и того, чего рационально желать его наименее удачливым членам с точки зрения законодательной стадии. В таких случаях принципы справедливости задают определенный диапазон, в котором должна находиться ставка накоплений или акцент на самоуважении. Но они не говорят, куда именно в этом диапазоне должен пасть выбор.

Итак, для этих ситуаций применяется принцип политического согласия (settlement): если действительно принятый закон находится, насколько это можно установить, в диапазоне тех законов, которые могли бы быть разумно одобрены рациональными законодателями, сознательно пытающимися следовать принципам справедливости, тогда решение большинства будет особенно влиятельным, хотя и не определяющим. Это ситуация квазичистой процедурной справедливости. Мы должны полагаться на действительный ход дискуссии на законодательной стадии для того, чтобы выбрать некоторую политику в допустимых границах. Эти случаи не относятся к чистой процедурной справедливости, так как исход не определяет в буквальном смысле правильный результат. Просто дело в том, что те, кто не согласен с принятым решением, не могут убедительным образом изложить свою позицию — добиться своего в рамках публичной концепции справедливости. Это такой вопрос, который не может быть точно определен. На практике политические партии, без сомнения, займут разные позиции по вопросам такого рода. Цель конституционного устройства заключается в обеспечении, насколько это возможно, того, чтобы личный интерес социальных классов не извращал политическое согласие настолько, чтобы оно достигалось за пределами дозволенных границ.

55. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ГРАЖДАНСКОГО НЕПОВИНОВЕНИЯ

Теперь я хочу проиллюстрировать содержание принципов естественных обязанностей и обязательств с помощью очерка теории гражданского неповиновения. Как я уже указывал, эта теория разработана только для особого случая близкого к справедливому обществу, такому, которое большей частью вполне упорядочено, но в котором, однако, случаются некоторые серьезные нарушения справедливости. Так как я предполагаю, что почти справедливое государство требует демократического режима, теория имеет дело с ролью и уместностью гражданского неповиновения законно установленной демократической власти. Она не применяется к другим формам правления, как и к другим видам несогласия или сопротивления. Я не буду обсуждать эту форму протеста, как и вооруженные действия и сопротивление, в качестве тактики в изменении или даже свержении несправедливой и продажной системы. В этом случае трудностей в отношении таких действий не возникает.

Если какие-либо средства для достижения этой цели оправданы, то, безусловно, оправдана ненасильственная оппозиция. Проблема гражданского неповиновения, как я ее буду интерпретировать, возникает только в более или менее справедливом демократическом государстве, для тех граждан, которые признают и принимают законность конституции. Трудность заключается в конфликте обязанностей. В какой момент обязанность подчиняться законам, принятым законодательным большинством (или посредством исполнительных актов, поддержанных таким большинством), не является более обязывающей ввиду права на защиту своих свобод и обязанности противостоять несправедливости? Этот вопрос включает природу и границы мажоритарного правления. По этой причине проблема гражданского неповиновения — это решающий тест для любой теории моральных оснований демократии.

Конституционная теория гражданского неповиновения состоит из трех частей. Во-первых, она определяет этот вид несогласия и отделяет его от других форм оппозиции демократической власти. Диапазон этих форм — от легальных демонстраций и нарушений закона, предназначенных для создания судебных прецедентов, до вооруженных действий и организованного сопротивления. Теория определяет место гражданского неповиновения в этом спектре возможностей. Далее, она устанавливает основания гражданского неповиновения и условия, при которых такое действие оправдано в (более или менее) справедливом демократическом режиме.

И, наконец, теория должна объяснять роль гражданского неповиновения в конституционной системе и уместность этой формы протеста в свободном обществе.

Прежде чем я перейду к рассмотрению этих вопросов, хочу сделать небольшое предупреждение. Мы не должны ожидать слишком многого от теории гражданского неповиновения, даже от той, которая адаптирована для особых обстоятельств. О точных принципах, немедленно разрешающих реальные случаи, не может быть и речи.

Вместо этого, некоторая полезная теория определяет перспективу, с которой можно подступить к проблеме гражданского неповиновения; она определяет значимые соображения и помогает приписать им правильные веса в наиболее важных случаях. Если нам представляется, что подобная теория помогла прояснить наше видение и сделать наши обдуманные суждения более согласованными, значит это имело смысл. Теория сделала то, чего от нее на данном этапе можно было разумно ожидать: а именно — сузила разрыв между осознанными убеждениями людей, принимающих основные принципы демократического общества.

Я начну с определения гражданского неповиновения как публичного, ненасильственного, сознательного политического действия, однако противного закону, которое обычно совершается с целью изменений законодательства или политики правительства19. Поступая таким образом, человек апеллирует к чувству справедливости большинства сообщества и заявляет о том, что, в соответствии с его обдуманным суждением, принципы социальной кооперации между свободными и равными людьми не соблюдаются. Предварительное замечание по поводу этого определения — оно не требует от акта гражданского неповиновения нарушения того же самого закона, который опротестовывается20. Определение допускает непрямое, как его часто называют, и прямое гражданское неповиновение. Это и должно делаться определением, так как иногда существуют сильные доводы против того, чтобы нарушать закон или политику, которые считаются несправедливыми. В качестве примера можно привести нарушение правил дорожного движения или закопав о вторжении в частные владения.

Так, если правительство принимает неясный, но суровый закон против государственной измены, было бы неуместно совершать измену для того, чтобы выразить свой протест, и, в любом случае, наказание может быть гораздо суровее того, на которое можно разумно рассчитывать. В других случаях невозможно прямо нарушить политику правительства, например, в области иностранных дел, или политику, которая затрагивает другую часть страны. Второе замечание заключается в том, что акт гражданского неповиновения действительно мыслится как противоречащий закону, по крайней мере, в том смысле, что тот, кто в него вовлечен, не просто подвергает испытанию конституционное решение: он готов противостоять закону, даже если тот должен быть поддержан. Конечно, в конституционном режиме суд может принять сторону несогласных и объявить закон или политику, которая опротестовывается, неконституционной. Часто существует некоторая неопределенность в отношении того, будут ли признаны действия диссидентов законными или нет. Но это не более, чем усложняющий элемент. Тот, кто прибегает к гражданскому неповиновению для протеста против несправедливых законов, не готов отступить, даже если суд в итоге с ним не согласится.