Западня свободы - Бэгли Десмонд - Страница 5

Я нырнул в одну из дверей «Гамеджа» и двинулся по магазину, как человек, знающий, что ему нужно. Дойдя до уборной, вошел в нее и заперся в кабине. Сняв плащ, вывернул его наизнанку — я тщательно выбирал такой, чтобы подкладка контрастировала с внешней стороной. Затем вынул из кармана картуз с козырьком, а шляпу с некоторым сожалением превратил в бесформенный комок и сунул его в карман. Ничего не поделаешь, — оставлять ее там было неразумно.

Одежда сильно меняет человека, и из туалета вышел совершенно другой мужчина. Я еще послонялся у прилавков и купил себе новый галстук, хотя эта предосторожность возможно была излишней. Выйдя из главного входа, я двинулся по Холборну, держа путь на запад. О такси не могло быть и речи, — шоферов, естественно, будут спрашивать о пассажирах, взятых в районе происшествия.

Полчаса спустя я был в пабе недалеко от Оксфорд-стрит и Мраморной арки и с наслаждением поглощал полпинты пива. Операция прошла гладко и чисто, но еще не кончена. Я не был вполне уверен в том, что вторую половину дела Макинтошу удастся провести благополучно.

Этим же вечером, когда я собирался выйти из своего номера в город, раздался решительный стук в дверь. Я открыл ее, и передо мной предстали двое крупных мужчин, одетых старомодно и с хорошим вкусом. Один из них спросил:

— Вы Джозеф Алойзиус Риарден?

Мне не пришлось ломать голову, чтобы сообразить, что эти двое были полицейские. Я криво усмехнулся.

— Можно без Алойзиуса.

— Мы из полиции. — Он небрежно махнул перед моим носом раскрытым бумажником. — Надеюсь, вы поможете нам в нашем расследовании.

— О! — воскликнул я. — Это что, удостоверение? Никогда в жизни не видел.

Неохотно он опять открыл бумажник и дал мне прочесть свою карточку. Это был следователь, инспектор Джон М. Бранскилл. Я решил поболтать немного.

— Такие вещи можно увидеть в биоскопе. Никогда не думал, что это произойдет со мной.

— Биоскоп? — переспросил он удивленно.

— Ну да, — это кино. Мы кино называем биоскопом в Южной Африке. Я ж оттуда. Не знаю, чем смогу вам помочь, инспектор. В Лондоне я приезжий, да и вообще в Англии впервые. Я здесь меньше недели.

— Это мы все знаем, мистер Риарден, — мягко сказал Бранскилл.

Значит, они уже навели обо мне справки. Здорово работают ребята. Британская полиция вообще замечательная.

— Разрешите войти, мистер Риарден? Я надеюсь, что вы все-таки сможете нам помочь.

Я посторонился и пропустил их в комнату.

— Входите, садитесь. Здесь только один стул, кто-нибудь садитесь на кровать. Снимите ваши пальто.

— В этом нет необходимости, — заметил Бранскилл. — Мы ненадолго. Это следователь, сержант Джервис.

Джервис выглядел более крепким орешком, чем Бранскилл. Этот был уже пообтесан, обходителен, что приходит с возрастом. А тот еще состоял из углов, молодой и твердый, как кремень, полицейский.

— Чем могу быть полезен? — спросил я.

— Мы ведем расследование по делу о краже бандероли у почтальона на Лезер-лейн. Сегодня утром, — сказал Бранскилл. — Что вы можете нам сказать об этом, мистер Риарден?

— Где это — Лезер-лейн? Я в Лондоне не ориентируюсь.

Бранскилл посмотрел на Джервиса, тот на Бранскилла, потом оба посмотрели на меня.

— Ну, мистер Риарден, постарайтесь что-либо вспомнить.

— У вас есть судимость, — неожиданно выпалил Джервис.

Это был выстрел «в молоко». Я произнес с горечью:

— Я вижу, ребята, вы не даете мне об этом забыть. Да, у меня есть судимость. Я провел восемнадцать месяцев в центральной тюрьме Претории — восемнадцать месяцев в холодном каменном мешке. Но это было давным-давно. С тех пор я завязал.

— До сегодняшнего утра, возможно, — предположил Бранскилл.

Я посмотрел ему прямо в глаза.

— Не пытайтесь продать мне старое барахло. Вы мне прямо скажите, что я по-вашему сделал, и я вам прямо отвечу — сделал я это или нет.

— Какой молодец, — пробормотал Бранскилл. — Правда, сержант?

Джервис как-то странно крякнул и сказал:

— Не возражаете, если мы обыщем вашу комнату, Риарден?

— Для сержантов — мистер Риарден, — сказал я. — У вашего начальника манеры лучше, чем у вас. И я решительно возражаю против обыска, пока у вас нет ордера.

— О, он у нас есть, — спокойно возразил Бранскилл. — Начинайте, сержант. — Он вынул из кармана бумагу и передал ее мне.

— Надеюсь, это вас удовлетворит, мистер Риарден.

Я даже не потрудился взглянуть на бумажку, а просто бросил ее на тумбочку и стал смотреть, как умело действует Джервис. Он, естественно, ничего не нашел, — да и не мог найти. Вскоре он прекратил это занятие, посмотрел на Бранскилла и покачал головой.

Бранскилл повернулся ко мне.

— Я должен попросить вас пройти с нами в полицейский участок.

Я подчеркнуто долго молчал, потом сказал: — Что ж, давайте, попросите.

— А мы, оказывается, имеем дело с шутником, — сказал Джервис, глядя на меня с неприязнью.

— Если вы попросите, я не пойду, — сказал я. — Вам придется меня арестовать.

Бранскилл вздохнул.

— Очень хорошо, мистер Риарден. Я арестовываю вас по подозрению в соучастии в нападении на почтальона в здании на Лезер-лейн сегодня в девять тридцать утра. Это вас удовлетворяет?

— Ладно, для начала подойдет, — сказал я. — Пошли.

— Да, почти забыл, — сказал он. — Все, что вы говорите, будет зафиксировано и может быть использовано в качестве показаний.

— Знаю, — сказал я. — Слишком хорошо знаю.

— Не сомневаюсь, — сказал он нежно.

Я думал, что они отвезут меня в Скотленд-Ярд, но мы оказались в каком-то совсем маленьком полицейском участке, на незнакомой улице — я действительно не так хорошо знаю Лондон. Меня поместили в комнатушку, вся обстановка которой состояла из небольшого деревянного столика и двух стульев. Атмосфера была как во всех полицейских участках мира. Я сел на стул и стал курить одну сигарету за другой, а спиной к двери стоял полицейский без шлема, что придавало ему необычный вид, и наблюдал за мной.

Прошло часа полтора прежде, чем они решили, наконец, подступиться ко мне, и первым начал атаку крепкий парень Джервис. Он вошел в комнату, сделал жест полицейскому, и когда тот удалился, сел на стул и, опершись на столик, молча уставился на меня. Он сидел так довольно долго, а я не обращал на него никакого внимания и даже не смотрел в его сторону. Он не выдержал первым.

— Вы здесь бывали раньше, Риарден, не так ли?

— Никогда.

— Вы знаете, что я имею в виду. Вы уже сиживали за столом напротив полицейского много-много раз. Процедура вам хорошо известна, — вы ведь профессионал. С другими я бы крутил вокруг да около, прибегал бы к помощи психологии и тому подобное. С вами это ни к чему. Поэтому не будет ни такта, ни психологии. Я просто расколю вас, как орех, Риарден.

— Помните «Правила о судьях».

Он рассмеялся.

— Ну вот видите! Честный человек не знает «Правила о судьях» из «Закона Паркинсона». А вы знаете. Значит, что-то в вас не так, вы не прямой человек.

— Когда закончите свои оскорбления, тогда скажу я.

— Вы будете говорить, когда я вам позволю.

Я улыбнулся ему.

— Вы лучше проконсультируйтесь с Бранскиллом, сынок.

— Где брильянты?

— Какие брильянты?

— Этот почтальон в плохом состоянии. Вы ударили его слишком сильно, Риарден. Вполне возможно, что он откинет копыта. Подумайте, что тогда с вами будет.

Надо отдать ему должное, он очень старался, но лжец из него выходил плохой. Умирающий почтальон не мог бы выбить окно в офисе. Я продолжал смотреть Джервису прямо в глаза и ничего не говорил.

— Если брильянты не найдутся, вам придется туго, — продолжал Джервис. — А если они объявятся, судья, может будет настроен помягче.

— Какие брильянты? — опять спросил я.

Так продолжалось довольно долго, и он, наконец, утомился и ушел. Полицейский вернулся в комнату и встал на свое место у двери. Я обратился к нему: