Очерки истории российской внешней разведки. Том 4 - Примаков Евгений Максимович - Страница 115

О неудовлетворенности работой по переброске агентуры Чичаев откровенно говорил в беседе с приезжавшими в августе 1942 года в Лондон руководителем английской секции связи в Москве генералом Хиллом и рядом представителей «Секты». Хилл, как сообщал Чичаев в Москву, пытался все объяснить объективными причинами, но вынужден был все же признать все недостатки и согласиться с нашей оценкой результатов сотрудничества. Вместе с тем заявил, что «Секта» хочет продолжать сотрудничество и будет стараться улучшить обслуживание наших людей для перебросок. «Из обмена мнениями, — заключал Чичаев, — у нас сложилось впечатление, что англичане исправляться не думают. Очевидно, они будут продолжать практику саботажа переброски наших людей, создавая видимость доброго желания сотрудничества с нами».

И действительно, время шло, но мало что менялось. Более того, постепенно стало до конца ясно, что намеренные проволочки использовались представителями «Секты» для разработки наших агентов. Пользуясь тем, что агенты были вынуждены в течение многих месяцев жить на специальных объектах «Секты», англичане их тщательно изучали. Как отмечалось в справке Центра по этому вопросу в октябре 1942 года, «в процессе бытового обслуживания они стараются подвести к ним своих людей, имея в виду даже перевербовку наших агентов. Под видом консультаций по вопросам, связанным с переброской, английские эксперты проводят продолжительные беседы, задавая им множество разнообразных вопросов… Длительная задержка агентуры в Англии на несколько месяцев морально разлагала и подавляла боеспособность».

Наиболее яркий пример, подтверждающий это нелояльное поведение «Секты», — история «группы Гофмана». Эта группа агентов из четырех человек, австрийцев по национальности, прибыла в Англию в конце 1941 года для выброски в Австрию. Как оценивал позже Чичаев, группа «оказалась неудачно подобранной как по физическому состоянию, так и по моральным качествам». Задержка с реализацией мероприятия затянулась на целый год, и это вызывало в группе нервозность и нездоровые настроения. Как стало известно из агентурных данных, этим воспользовалась «Секта» и в начале 1942 года завербовала «Гофмана» для работы против СССР. Он раскрыл перед английской разведкой подлинные данные о себе, характер заданий НКГБ и явочные квартиры в Австрии, а также предоставил англичанам для фотокопирования все полученные группой оперативные документы. Англичане поручили ему добыть через радиста группы код и шифры, которые у него были для связи с Центром. За свои «услуги» «Гофман» получил смехотворно малое вознаграждение — 10 английских фунтов стерлингов.

По получении данных о вербовке «Гофмана» было принято решение вернуть группу в Советский Союз. Узнав об этом решении, все члены группы попросили английскую разведку оставить их в Великобритании, сообщив свои настоящие имена и адреса родственников в Австрии. Но англичане не были в этом заинтересованы, и перед выездом группы в Союз дали «Гофману» задание по сбору сведений об оборонной промышленности СССР и обусловили с ним пароль для установления связи в СССР.

В мае 1943 года группа была посажена на пароход «Чернышевский», отправлявшийся во Владивосток. Однако во время стоянки в Сан-Франциско сошла на берег и не вернулась. Перейдя нелегально канадскую границу в Ванкувере, члены группы сдались местным полицейским властям и возбудили ходатайство об оставлении их на жительство в Канаде. При этом они дали в полиции адреса двух руководящих сотрудников «Секты», которые могут подтвердить их «преданность демократическому делу».

Однако в результате мероприятий, проведенных по линии НКИД СССР, канадские власти не пошли навстречу «Гофману». В сентябре 1943 года участники группы из Ванкувера на советском пароходе «Маяковский» были доставлены во Владивосток и арестованы. На следствии они дали развернутые показания, и «Гофман» подробно рассказал о вербовке его английской разведкой.

Хотя претензии руководства советской разведки к англичанам по поводу выброски агентуры и имели под собой основания, справедливости ради следует отметить, что не все агенты, направленные в Англию, были хорошо изучены и подготовлены для такой работы. Были случаи, когда по прибытии в Лондон выяснялось, что какой-то агент не подходит для выброски самолетом по состоянию здоровья, кто-то недостаточно экипирован оперативной техникой, а у отдельных агентов личные документы были подготовлены непрофессионально. Среди агентов были и иностранцы, которых, как показал случай с «группой Гофмана», в ряде случаев требовалось бы проверять более глубоко. Поэтому нельзя исключать, что кто-то из них, подобно «Гофману», мог быть также перевербован английской разведкой.

21 октября 1943 года с представителем «Секты» в Москве генералом Хиллом была проведена беседа, в ходе которой были изложены претензии по поводу отношения «Секты» к сотрудничеству. Сообщая об этой беседе докладной запиской наркому госбезопасности СССР Меркулову, руководители разведки Фитин, Овакимян и Траур подчеркнули, что Хилл «не дал ни обещаний, ни предложений, которые могли быть расценены как желание англичан улучшить наше сотрудничество… Их отношение к вопросу сотрудничества с нами как в принципе, так и в поведении к нашей агентуре надо рассматривать как грубую английскую тактику, преследующую свои цели». В заключение авторы докладной записки предложили заявить англичанам о решении отозвать своих агентов из Англии. На докладной стояла резолюция начальника разведки Фитина: «Доложено Берии. Согласен».

2 ноября 1944 года Чичаев проинформировал об этом решении руководство «Секты». Как сообщал Чичаев в Центр, представитель «Секты» не выразил ни сожаления по этому поводу, ни желания принять меры к ускорению выброски агентов и заявил: «Видимо, наступает конец сотрудничеству между нашими организациями, ибо после прекращения переброски агентов нечего больше делать. Я не обвиняю вашу организацию, так как переброска ваших агентов действительно шла медленно. Правда, у нас были для этого объективные причины, о которых мы информировали вас, но медлительность операции, несомненно, отражалась на интересах вашей работы и вы были правы выражать неудовлетворение ходом операций».

В этом монологе обращает на себя внимание фраза о том, что после прекращения переброски агентов нечего больше делать. Этим англичане как бы признали, что они больше ничего не делали для достижения тех целей в борьбе против общего врага, которые были зафиксированы в документах 1941 года о сотрудничестве разведок. Ведь действительно в них переброска агентуры занимала не самое главное место. В феврале 1943 года в беседе с руководством «Секты» в Лондоне Чичаев подчеркнул, что «лишь по вине «Секты» мы до сих пор не начали сотрудничать в разрешении основной задачи — ведения подрывной работы, о которой говорится в предварительном плане действий наших организаций».

Обвиняя «Секту», Чичаев был прав лишь частично, так как из документов архива не видно, чтобы советская разведка со своей стороны предлагала какие-либо конкретные совместные мероприятия по ведению подрывной работы против Германии.

Не был также отработан вопрос о механизме обмена информацией и разведданными. Передача таких материалов с обеих сторон носила спорадический характер, и сведения об этой области сотрудничества с трудом можно найти в шести пухлых томах архивного дела под названием «Секта».

Несколько лучше обстояло дело с обменом информацией о новых технических средствах и методах ведения подрывной работы. Стороны передавали друг другу образцы документов Германии и оккупированных ею стран для оснащения забрасываемой в эти страны агентуры (удостоверения личности, штампы и печати, продовольственные карточки и т. п.); обмениваясь данными о диверсионном снаряжении и экипировке агентуры, образцами раций и вооружения, различного типа взрывателей и мин.

Английская сторона положительно оценивала полученные от советской разведки образцы диверсионной техники. Со своей стороны Четвертое управление НКГБ также высоко оценивало полученные через «Секту» аналогичные материалы и образцы. В заключении по английскому каталогу «Снаряжение» Четвертое управление отмечало 30 июня 1942 года: «Материалы каталога ценны со многих сторон… В него включено описание 78-ми различных приборов и средств, многие из которых по надежности и простоте конструкции заслуживают большого внимания. Некоторые из приборов и приспособлений, после тщательной проверки и небольших переделок, нами были приняты на вооружение и себя оправдали».