Высокая цитадель - Бэгли Десмонд - Страница 57

— Извините, доктор, — сказал он. — У меня есть приказ. И согласно ему никто не имеет права покидать миссию до особого распоряжения.

— И когда же оно будет?

Сержант покачал головой.

— Кто его знает! — сказал он так, словно офицеры были жителями другой планеты, и их действия были непредсказуемыми.

Грудер хмыкнул, резко повернулся и пошел в свой кабинет. Телефон был по-прежнему мертв, но, когда он рявкнул в трубку «дайте мне полковника Коельо на авиабазе», его соединили, правда, не с Коельо, а с кем-то чином ниже.

Через пятнадцать минут, тяжело дыша от еле сдерживаемого гнева, он все же добрался до Коельо.

— Это Грудер, — произнес он агрессивно. — Почему закрыли миссию Сан-Антонио?

— Но миссия не закрыта, доктор, — учтиво ответил Коельо. — Любой может войти в нее.

— Но я не могу из нее выйти, — сказал Грудер, — у меня работа.

— Вот и занимайтесь ею. Ваша работа — в миссии. Сидите и работайте. И не вмешивайтесь в дела, которые вас не касаются.

— Я не знаю, что вы имеете в виду, черт побери! — воскликнул Грудер с резкостью, которая со времени службы на флоте была ему несвойственна. — Я должен принять партию лекарств на вокзале в Альтемиросе. Мне они нужны, а военно-воздушные силы Кордильеры мешают мне получить их. Я так вижу эту ситуацию. Вы об этом пожалеете, полковник.

— Что ж вы раньше об этом не сказали? — сказал Коельо примирительным тоном. — Я пошлю с базы машину. Она доставит вам лекарства. Вы же знаете, мы всегда помогаем вашей миссии. Я слышал, что у вас прекрасный госпиталь, доктор Грудер. Таких здесь очень мало.

Грудер различил нотку циничного издевательства в голосе Коельо и бросил трубку. Несколько минут он сидел нахмурившись, думая о том, что по счастливому совпадению партия лекарств действительно ждет его в Альтемиросе. Потом он вытащил из стола чистый лист бумаги и начал писать.

Спустя полчаса история, рассказанная Форестером, была в сжатом виде записана. Он сложил бумагу, положил ее в конверт, конверт сунул в карман. Все это время он ощущал присутствие прямо под окном солдата, который время от времени бесцеремонно заглядывал в его кабинет. Выйдя в коридор, он увидел у двери другого человека, но, не обращая на него внимания, пошел по коридору к палатам и операционной. Солдат равнодушно посмотрел ему вслед и поплелся за ним.

Грудер заглянул в несколько помещений и в одной из палат нашел своего ближайшего помощника Санчеса. Сан-чес посмотрел на него и удивленно поднял брови.

— Что случилось, доктор?

— Местные военные, кажется, совсем спятили. Меня не выпускают из миссии.

— Они никого не выпускают, — сказал Санчес. — Я пытался.

— Мне обязательно надо в Альтемирос, — сказал Грудер. — Вы не можете мне помочь? Вы знаете, я обычно держусь в стороне от политики, но тут дело другое. По ту сторону гор убивают людей.

— Восьмая эскадрилья прибыла на авиабазу два дня тому назад. Об этой эскадрилье говорят странные вещи, — задумчиво произнес Санчес. — Вас политика не касается, доктор, а меня касается. Конечно, я вам помогу.

Грудер обернулся и увидел, как солдат тупо смотрит на них от двери палаты.

— Пойдемте в ваш кабинет, — сказал он.

Они вошли в кабинет Санчеса, где Грудер включил экран с рентгенологическим снимком и стал что-то показывать. Дверь оставалась открытой, и в проеме был виден солдат, ковырявший в зубах, небрежно опершись на стену.

— Вот что я хочу от вас… — начал Грудер негромко.

А через пятнадцать минут он отправился к сержанту и спросил у него напрямик:

— В чем состоит приказ, касающийся миссии?

— Никого не выпускать и следить за вами, доктор Грудер. — Он сделал паузу. — Извините.

— Да, я и впрямь заметил, что за мной следят, — иронично сказал Грудер. — Так вот. Я собираюсь делать операцию. В ней срочно нуждается старик Педро. С почками, знаете ли, не шутят. Я требую, чтобы никого из ваших солдат, плюющих по углам, в операционной не было. Мы и так с трудом поддерживаем чистоту.

— Да, мы знаем, что вы, североамериканцы, большие чистюли, — согласился сержант. Потом он нахмурился. — Сколько дверей в этой комнате?

— Одна. Окон нет. Можете сами проверить. Только не плюйте на пол.

Сержант осмотрел операционную и убедился, что у нее действительно был только один выход.

— Хорошо, — сказал он. — Я поставлю двух солдат у входа. Этого будет достаточно.

Грудер прошел во вспомогательную комнату и начал готовиться к операции. Привезли на каталке Педро. Сержант спросил:

— Сколько времени займет операция?

Грудер подумал:

— Часа два, может быть, чуть больше. Операция очень сложная.

Он вошел в операционную и закрыл двери. Пять минут спустя пустую каталку вывезли в коридор. Сержант заглянул в открывшуюся дверь и увидел врача с закрытым маской лицом, склонившегося над операционным столом. Дверь закрылась. Сержант кивнул двум часовым и отправился во двор, чтобы погреться на солнышке. Он не обратил никакого внимания на пустую каталку, которую везли по коридору две весело болтавшие между собой сестры.

Когда каталка оказалась в цокольном помещении, Грудер, вцепившийся в нее снизу, еще в операционной, опустился на пол. «Стар стал для такой акробатики», — подумал он и кивнул сестрам. Они, хихикая, вышли. Он быстро поднялся и переоделся.

В одном месте территория миссии выходила на склон, заросший колючими кактусами и дикой грушей. Уже давно он собирался привести в порядок этот уголок дикой природы, а теперь же был рад, что так и не успел этого сделать. Ни один часовой в здравом уме не забредет в эти заросли пустырника и кактусов, и здесь можно было попробовать вырваться на свободу.

И был прав. Двадцать минут спустя он был уже по другую сторону низенького забора. Его одежда, лицо и руки были жестоко исцарапаны, но он не обращал внимания на это. Впереди виднелись белые домики Альтемироса.

Он побежал.

IV

Форестер все еще был на носилках. Он ожидал, что его поместят в палату, но вместо этого носилки внесли в какой-то кабинет и поставили на стулья. Его оставили одного, но, судя по шарканью ног, доносившихся снаружи, понял, что за дверью охранники.

Кабинет с огромным, во всю стену окном, выходящим на летное поле, был просторным, и он догадался, что тут должен сидеть большой начальник. На стенах развешены карты, снимки горных районов, сделанные с воздуха. Все это не очень заинтересовало Форестера. Он бывал в таких кабинетах, когда сам служил в авиации, и все ему тут было знакомо, начиная с групповых фотографий эскадрилья и кончая часами, вделанными в пропеллер.

Гораздо больше его заинтересовало то, что было на поле. Он отлично разглядел контрольную вышку, площадку перед ней, группу ангаров вдали. Он даже прищелкнул языком, увидев стоящие на площадке самолеты. Это были «Сейбры».

«Старый добрый дядя Сэм! — подумал он. — Всегда готовый все раздавать, включая военную технику, своим потенциальным врагам». Он с любопытством разглядывал истребители. Они, конечно, уже устарели и в американских ВВС не использовались, но для такой страны, как Кордильера, не имеющей сильных противников, они вполне годились. Насколько он мог понять, на таких он летал в Корее. «Можно было бы и сейчас попробовать, — подумал он. — Только в добраться туда».

Истребителей было четыре, и они стояли на заправке. Нет — он даже приподнялся на носилках — не на заправке. На вооружении. Под крыльями закреплялись ракеты, и люди, стоявшие рядом, были не механики, а оружейники, готовившие самолеты к бою.

«Господи, — подумал он. — Это все равно что паровым молотом колоть орехи. О'Харе со своим отрядом против всего этого не продержаться и секунды». Стоп, стоп! Но это ведь значит, что пока он еще держится, коммунисты на том берегу еще не победили. Его охватила радость, которая, однако, тут же сменилась горечью и тревогой.

Он лег и вновь ощутил на пояснице прикосновение металла. «Надо готовиться к активным действиям», — решил он. Вытащив револьвер, он осмотрел его. Это был тот же самый револьвер, принадлежавший Гривасу. Холод и влага, конечно, сделали свое дело. Масло высохло, курок работал с натугой, но Форестер решил, что он не откажет. Барабан был заряжен, он покрутил его, потрогал курок еще раз и, положив револьвер под одеяло рядом с собой, стал ждать. Теперь он готов настолько, насколько возможно в его положении.