Игуана - Миронов Георгий Ефимович - Страница 69

– Это у девочек так не бывает, сынок, а у мальчиков – бывает. Надо сесть им на «хвост» и вести до места, где они бросят машины. Помните, – их мы и так засняли на пленку, найдем, даже если упустим. Они нам – не интересны, надо главное машины отследить, а потом – тех, кто возьмет на машинах груз.

– Ясно, командир. Кто куда?

– Вы оба в машину к Виктору Егоровичу, Пал Палыч – тоже туда.

Нет, не будем мешать. Я возьму Пал Палыча в машину Саши. Вам долго объяснять, где она, а машину Виктора Егорыча вы видели, знаете, где мы её оставили.

– Точно так в смысле так точно.

– Пошути у меня. В дело, и с Богом, сынки.

Федор прошел в музей, продираясь сквозь толпу валившей из залов первого этажа публики. С трудом нашел Пал Палыча, спросил:

– Как тут?

– Двоих я, как уже докладывал, заснял на пленку. Точно они. И окна осмотрели, когда в зал вошли, и дымовую шашку видел, как один бросил. А потом, когда мы все из залов от дыма ушли, видел, как они, двое, в зале маски на рожи натянули и стали картинки со стен срезать.

– Значит, говоришь, срезать? Верно Вася говорил, не будут они снимать, время тратить. Именно – кусачками? Так?

– Так.

– Это хорошо.

– Они уже заканчивают. Будем брать этих двоих сейчас?

– Нет. Как и договорились на планерке, – пусть выйдут, сядут в свои машины и попробуют уйти в отрыв. А мы – на хвосты им сядем. И отследим куда они машины денут. Ну, вперед. Николай тут «зачистит», если что не так.

Федор и Пал Палыч вышли из музея. Как раз во время, – мимо них в крайне возбужденном состоянии пробежали два молодых человека, – у одного был густо черный сноп волос («явный парик» – заметил Пал Палычу Федор), у другого густые седые усы на молодом лице. Оба были одеты в какую-то невыносимо яркую одежду («сядут в машины, сразу сбросят» – пояснил Федор Пал Палычу. «Это мы понимает, – согласно ответил Пал Палыч, перешедший в ОСО генпрокуратуры из МУРа»).

Тем временем Гера и Саня вскочили каждый в свою машину, один – к Борису, другой – к Владьке, и машины резко взяв с места рванули по Волхонке.

– Хлопцы, – приказал Федор в микрофон, – вы идете за красным «Жигуленком», а мы с Пал Палычем отслеживаем вишневую «Волгу». Связь постоянно.

И машины рванули вслед похитителям…

Тем временем полковник смотрел на большую карту Москвы и прикидывал, где похитителям удобнее всего спрятать машины от погони.

– Куда они пойдут?

– Мы вышли на бульварное кольцо, – доложил Федор.

– Мы прем со страшной силой по Кропоткинской.

Полковник кивнул головой так, словно это он и замышлял.

– Хорошо. На ближайших углах вас подменят машинами преследования. Вам не высовываться, держаться позади. Все путем, ребятки. Вперед.

Эскориал в Техасе. Любопытные умирают первыми

Второй завтрак он также съел без аппетита. Странно. Готовили для него так вкусно, что аппетит проспался у мертвого. У него же он сегодня спал.

Объяснение было одно: сегодня все и произойдет. Если «они» купятся на его план, его интригу, – все получится.

Он позвонил приятелю, вице-президенту местного «лайонс-клуба» «Техас – Кантри» Ричарду Глобеку, договорился выпить в клубе бокал безалкогольного коктейля (Дик не пил ни капли спиртного), поговорить о благотворительной программе для России. Секретарь связался с клубом и заказал массаж спины и столик в углу ресторана, который всегда оставляли за Локком, если он планировал посетить клуб.

Локк взглянул на платиновые часы с выложенной мелкими изумрудами монограммой «Л» – это могло быть воспринято – и как первая буква фамилии, и как знак клуба львов, первая буква абревиатуры «ЛАИОНС» (из английских слов «Свобода. Интеллект. Наша Национальная Безопасность»). У Локка было двенадцать любимых часов, и каждый раз выходя из дома, он брал соответствующие программе, – эти, – на посещение клуба львов, с монограммой из мелких изумрудов по платиновой крышке, карманные, подарок Луиса де ла Пиранья из Колумбии, – на заседания клуба «Ротари», и так далее.

У него есть время получить информацию от Джона Форбса.

Он приказал замкнуть телефонный канал связи с «мобильным» Форбса на свой пульт и мог вызывать своего собственного сыщика в любое, время простым нажатием кнопки.

– Слушаю Вас, мистер Локк.

– Они в клубе «Лайонс»?

– Да.

– Чем занимаются…

…

– Не слышу ответа?

– Мне бы не хотелось уточнять, мистер Форбс. Я ищу приличный глагол, чтобы сформулировать…

– Не ищите. Я понял.

Локк с трудом проглотил колючую горькую слюну.

– Как мне нужно пройти по залам клуба, чтобы я увидел их за столиком и они не могли не заметить, что я их увидел?

– Они садятся за столик между стойкой бара и пальмой, место весьма укромное. Из зала их почти не видно, но…

– Но?

– Но те, кто проходят по балкону на веранду, могут их видеть. Другой вопрос, что никто, как правило, направляясь по балкону из комнат массажа и саун на веранду, чтобы посидеть в шезлонге за бокалом виски со льдом не вглядывается в темноту ресторанной ниши, не выглядывает, – нет ли там знакомых.

– Моя программа?

– Вы, в вашем фирменном халате с бордовыми и синими полосами, который жена не может не узнать, идете по балкону и на минуту задерживаетесь, вглядываясь в зал; за долю секунды до того, как ваш взгляд встретится с взглядом вашей жены, Вы разворачиваетесь и уходите назад. Тут и женщина, не кончавшая Гарварда, поймет, что её узнали.

– Мои действия в дальнейшем?

– Вы оставите в гостиной «Эскориала» новое завещание, по которому все Ваши деньги, недвижимое имущество, драгоценности, коллекция переходят к сыну, жене же Вы завещаете скромное содержание до конца её жизни и бунгало на берегу моря.

– Может, совсем ничего не оставлять?

– На деле ей ничего и не достанется. Но на бумаге так лучше. Во-первых, – больше доверия, она ведь знает, как безумно Вы в неё влюблены до сих пор. Одного подозрения мало, чтобы лишить всего…

– Убедили. Что второе?

– А во-вторых, – нельзя припирать испуганную крысу в угол, – она может укусить первой.

– Что за аллегория?

– Она может попытаться отравить младшего Локка.

– Боже, только не это!

– Мы опередим их. Доверьтесь мне, и все пойдет по плану.

– Хорошо. Я надеюсь, Вы знаете, что делаете.

– Я профессионал.

– Профессионалы бывают…

– Умными и глупыми?

– Да.

– Я – умный. И более того – талантливый.

– От скромности Вы не умрете.

– Частные сыщики редко умирают в своей постели.

– Я не против разговоров о смерти, но предпочитаю, – чтобы при этом речь шла не о смерти собеседников.

– Я и сам не готов к тому, чтобы предстать перед Всевышним.

– Созвонимся через час, когда мне будет понятна их реакция.

Через час сам Форбс позвонил на мобиль Локка.

– Все прошло, как я советовал?

– Да. Она узнала первой. Вздрогнула, когда увидела на балконе мой халат. Она ведь немного близорука. Нацепила очки, ещё раз бросила взгляд. Что-то сказала своему спутнику. Мне, даже при моей старческой дальнозоркости, было плохо видно его лицо. Однозначно, что красавчик. Но подробностей не разглядел. Однако он так вздрогнул, что это не укрылось от моего внимания. Словом, оба взглянули на меня так, как смотрят исподтишка, делая вид, что глядят совсем в другую сторону. Она меня узнали. Это точно, сынок. Поверь мне, они меня узнали, черт побери их обоих. И смертельно испугались. Хотя не понимаю, на что они надеялись? Ведь рано или поздно их секрет «Поля в шинели» должен бы стать мне известен.

– Влюбленные, во-первых, всегда надеются на чудо…

– Во-вторых, известно, что мужья узнают последними, а иногда так до смерти и не узнают, что были рогаты…

– Да… Вещь странная, но подтверждена таким количеством примеров.

– И все-же, почему они встречались так открыто…

– Время…

– Не понял?