Невинные сердца - "Рэдклифф" - Страница 3

Они покинули свой дом еще до того, как на улицах растаяли остатки посеревшего снега, намереваясь двигаться на запад вслед за теплыми ветрами. Кейт подумала, отправились бы они в дорогу с такой охотой, имей они хотя бы малейшее представление о поджидавших их трудностях.

Первый отрезок их путешествия они преодолели относительно комфортно: до города Индепенденс в штате Миссури они добрались по железной дороге. Дальше поезда "по расписанию" не ходили, поэтому отсюда пускались в дальнейший путь почти все экспедиции, направлявшиеся на запад. Годом ранее, в 1864-м. американский Конгресс, раздираемый противоречиями в нелегкую военную пору, принял второй закон о создании Тихоокеанской железной дороги и выделил средства для строительства трансконтинентальной железнодорожной магистрали. Вскоре после окончательного поражения Конфедерации, железнодорожная компания Union Pacific начала прокладывать рельсы в западном направлении, но до завершения строительства дороги было еще далеко. Поэтому в Миссури семейство Бичер присоединилось к обозу переселенцев, чтобы обеспечить безопасность и общение для Марты и Кейт. На протяжении следующих недель они не раз благодарили Таддеуса за опыт, которым он с ними поделился, и какие-то вещи, о которых он позаботился для них заранее. Ведь никто из них, даже Мартин, никогда не покидал лоно цивилизации, давно укрепившейся на востоке. Марш-бросок через Средний Запад семья Бичер совершила в крытой повозке размером десять на пять футов, в которой едва умещались они втроем, шесть крепких ящиков с оставшимися бостонскими пожитками, несколько коробок с книгами и платяной шкаф, с которым Марта наотрез отказалась расставаться.

Пока они с трудом продвигались по узким разбитым тропам, на которых их фургон мог запросто перевернуться, наступила весна, но для них она быстро закончилась, когда они добрались до северной тропы, которая шла через Великие равнины. Они уже успели пересечь равнинную местность и стали взбираться по восточным склонам Скалистых гор, после которых начиналась Территория Монтана, но снег на их пути еще растаял не до конца. Вышедшие из берегов реки и бурные ручьи превратили последние несколько недель их дороги в настоящее испытание, как для людей, так и для животных.

Переезд в Монтану потребовал больше времени, чем; они рассчитывали, и оказался куда тяжелее, чем представлялось Кейт и ее родителям. Оверлендская тропа была усеяна брошенным скарбом тех переселенцев, которые были готовы к этому походу хуже семьи Бичер. Наспех сооруженных могил тоже попадалось немало: они напоминали о том, что кто-то уже никогда не достигнет земли обетованной из-за несчастного случая или болезни.

Даже в самые трудные моменты Кейт не поддавалась пораженческим настроениям, которые временами она чувствовала у матери. Не единожды она осознавала, что лишь благодаря ее жизнерадостному предвкушению светлого будущего и неисчерпаемому оптимизму ее отца их семья не падала духом. Теперь, когда Бостон превратился в далекое воспоминание, Кейт смотрела на родившийся в долине крошечный город и чувствовала, что ее жизнь начнется по-настоящему именно здесь. – Неужели мы приехали? – снова спросила она.

– Да, мы, правда, добрались, моя хорошая, – весело ответил ей отец. – Вот мы, наконец, и здесь, город Новая Надежда, Территория Монтана.

– Какое счастье! Скорее бы познакомиться со Шредерами. Ты знаешь, где их дом, папа?

Мартин рассмеялся, радуясь этому пылу дочери. В конце концов, может, и не стоило волноваться за Кейт. Он показал рукой на ближайший к ним квадратный дом из досок, увенчанный шпилем.

– Вон там церковь. Таддеус писал, что это первое такие, которое они здесь построили. Рядом с ним, я так думаю, школа. Шредеры живут где-то рядом с центром, уверен, мы с легкостью отыщем их дом.

Крайне простое устройство городка и окружавшая его дикая природа вовсе не путали Кейт в отличие от Марты. Как и отец, она видела здесь возможность начать какую-то иную, более насыщенную жизнь, чем ту, представления о которой ей прививали с детства.

Кейт вспомнила, как прошел ее последний год в Бостоне. Для большинства девушек ее возраста это была самая волнующая пора. Но только не для нее. Да она ходила на балы, устраивавшиеся в честь первого выхода девушек в свет, на все приемы и рауты, как от нее требовалось. На этих светских мероприятиях ее по всем правилам представляли другим гостям, и она знакомилась с людьми своего круга. Да, этим можно было развлечься, но в глазах Кейт светская жизнь в то же время была какой-то легковесной, пустяшной. Разговоры, которые считались приличными между девушками и юношами, Кейт находила скучными, а ухаживания кандидатов в женихи – утомительными. Она надеялась, что на новом месте ее жизнь наполнится каким-то более глубоким смыслом. Кейт покрепче сжала отца за плечо и спросила: – А еще интересно, где редакция газеты.

– Пока не знаю, но туда я хочу попасть первым делом. Подумать только, это одна из немногих газет в Монтане, и вскоре она станет самой крупной, – с гордостью заявил Мартин, обнимая одновременно Кейт и Марту. – С ума сойти! Охватившее Мартина волнение было столь сильным и искренним, что Марта немного воспряла духом при виде его безграничной радости. Она обняла мужа в ответ и мягко сказала, правда, не чувствуя такую уверенность, какую постаралась показать: – Все будет замечательно, дорогой, я уверена. – Да, все так и будет, – горячо прошептала Кейт.

Не прошло и часа, как они уже были в доме Шредеров. Все местные жители знали их, да и все здесь друг друга знали, поэтому узнать дорогу можно было у первого встречного. Теплый прием изумил Марту. Ханна Шредер, жена Таддеуса, встретила их так, словно они были долгожданными близкими родственниками.

– Джон! Джон Эмори! Отнеси эти сумки наверх, а я пока покормлю чем-нибудь этих ребят, – весело прокричала Ханна, ведя семейство Бичер в гостиную.

Круглолицая, со сверкающими темно-карими глазами Ханна была на голову ниже Марты и почти вдвое дороднее. Она была ни капли не похожа на изнеженных бостонских матрон, которых Марта называла своими подругами, и кипевшая в ней энергия ошеломляла.

Как настоящая сдержанная уроженка восточных краев. Марта запротестовала:

– О нет, что вы, что вы. Мы зашли к вам, только чтобы дать знать о своем прибытии. – Нуждаясь в поддержке, она посмотрела на мужа и дочь. – Уверена. Мартин сможет организовать нам подходящее проживание в… э-э-э гостинице.

– Вряд ли у него это выйдет, – убежденно сказала Ханна, убирая книги и газеты с потертого дивана в гостиной. До конца недели, а может, и дольше гостиница наверняка будет забита ковбоями, и там вы места не найдете. Будете жить у нас, пока не устроитесь. У нас полно места, да и накормить еще пару-тройку человек, не велика забота.

По лицу матери Кейт поняла, что ее сейчас удар хватит, и поспешила взять ее за руку.

– Мама, мне кажется, мы должны воспользоваться гостеприимством миссис Шредер, – тихо прошептала Кейт. – Мы уже целую вечность не спали в нормальной постели, все в повозке да в повозке. К тому же у отца будет возможность обо всем переговорить с мистером Шредером.

– Ты права, дорогая. Мне кажется, что у Таддеуса есть мысли насчет того, где бы мы могли поселиться, – добавил Мартин.

– Да, это точно, – кивнула Ханна. – А теперь я согрею вам воду. Уверена, вы уже давненько мечтаете как следует помыться.

– Почему бы тебе не отдохнуть, мама, пока я помогу миссис Шредер на кухне? – предложила Кейт.

Этот тяжелый переезд истощил всех их, но хуже всего пришлось Марте. Она заметно похудела и казалась, как никогда, хрупкой. Лишения, которые выпали им в последние недели пути, когда из еды у них оставалась разве что солонина и сухари из пресного теста, похоже, лишили мать Кейт последних остатков сил. Но Кейт не приходило в голову, что эта долгая изнурительная дорога изменила и ее саму, укрепив ее тело и дух. Ей пришлось управлять лошадьми, пока отец толкал сзади фургон, застрявший в раскисшей дорожной колее, и видеть смерть без всяких прикрас. Порой ее охватывало чувство вины за то, что ей так нравились трудности, с которыми ее матери было явно непросто справляться. Кейт погладила мать по руке.