Малибу - Бут Пат - Страница 17

Алабама не обратил никакого внимания на этот вопль. Если бы он проиграл молниеносный поединок, противник точно так же не обратил бы на него внимание. Он наклонился прямо к уху незнакомца и тихо произнес:

— Пластик не разлагается, но состоит из длиннющих молекул аминокислот и гидрокарбоната, парень. Ничего не стоит сломать этот пластик, сломать эти длинные цепочки молекул. И я научу тебя, как это сделать. Ешь чашку!

Эта процедура заняла время, но Алабама в конце концов добился желаемого результата. В любом случае сценка получилась впечатляющей. Затем он выпрямился, бросил нож на поднос и вернулся на свое место. Однако настроение его изменилось, и ему больше не хотелось пить пиво. А оставшиеся кусочки пластика уже вполне мог подобрать любой из присутствующих. Алабама позвал Кинга, и через минуту-другую их старый добрый «Харлей» нес на себе бывалого уличного бойца, любителя велосипедных прогулок, поглотителя холодного пива, защитника дикой природы и выдающегося мастера-фотографа по направлению к дому.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Пэт Паркер с ревом пронеслась по бульвару Заходящего Солнца в открытом джипе «Айлендер». Ее роскошные светлые волосы развевались на ветру в типичном калифорнийском стиле, если такой был. Жаркое полуденное солнце обжигало лицо Пэт. Слева, там, где тянулась береговая полоса, в высоком приливе резвились подростки. Пэт крепко вцепилась в руль. Боже! Как же она устала! Она проделала долгий путь из Нью-Йорка! Она выехала из «Большого Яблока» семь часов назад, но ей казалось, что она уже целую вечность провела за рулем. Пэт включила радио, поймала какую-то местную станцию, гоняющую пляжную музыку в стиле «Бич бойз», и подумала о том, что неплохо бы прилепить что-нибудь на нос. У нее уже появились первые признаки грядущего облупления носа. Похоже, что спасти его уже было не суждено. Ладно, в конце концов, солнечный ожог не был самой страшной бедой. Она встряхнула головой, взбодренная солнцем и теплым ветерком. Это было как раз то, что ей нужно. Новизна, вызов судьбе! Полная смена декораций и действующих лиц. Ей захотелось петь во весь голос, она засмеялась этому береговому бризу. Она вспомнила события, предшествующие ее появлению здесь.

Три месяца прошло с тех самых пор, как она услышала от умирающего Роберта Мэплторпа странное и загадочное указание направиться в Малибу и повидать Бена Алабаму. Сначала она начисто отмела его. Что общего у патриарха американской фотографии и рядового фотохроникера ночной жизни Нью-Йорка? Алабама уже при жизни стал легендой. Он был и пейзажистом и портретистом Божьей милостью.

Она страшно гордилась тем, что ей удавалось снимать гомосексуалов в их чертовых норах-убежищах, и умилялась своей храбрости. Он был украшением, главной жемчужиной в журнале «Таймс», в элитарной артистической и художественной галерее на Пятой авеню и других долларовых кормушках. Она же получала пятьсот долларов за материал и появлялась в «Авеню» или «Детайлз», но только в том случае, если ей действительно везло. Было ли это пределом ее стремлений? Да и великие люди прошлого поступали иногда так же, как и она сейчас. Разве Пикассо не ушел к кубизму от «голубого периода» в своем творчестве? А Гоген не стал играть на парижской бирже? А Микеланджело не забросил все дела ради росписи потолка Сикстинской Капеллы? Список громких имен можно продолжать бесконечно, но список тех, кто предпочитал ничего не менять в жизни, был еще больше. Пэт Паркер вовсе не хотела принадлежать ко второй категории, и потрясение, которое она пережила в ресторане « Индокитай», помогло ей решиться и принять импульс, полученный от призрака ее старого друга. Несколько недель она потратила на то, чтобы просмотреть все свои архивы. Наконец она отобрала всего шесть снимков, которые, по ее мнению, могли дать представление о исправлении ее творчества и направилась на почту. С сердцем, ушедшим в пятки от волнения и страха, она отправила их с краткой сопроводительной запиской Бену.

«Дорогой Алабама!

Роберт Мэплторп настоял, чтобы я связалась с Вами. Мне кажется, что те шесть работ, которые я вамотправляю — мои лучшие снимки. Но мне самой кажется, если честно, что они не так уж и хороши. У меня сейчас своего рода профессиональный кризис. Можно мне к Вам приехать? Я могла бы навестить Вас в Малибу».

Ответа она не ждала. Самое большее, на что она смела надеяться — это вежливый отказ от кого-либо из помощников. Но телеграмма, пришедшая из Малибу, была краткой и емкой. «Приезжайте. Алабама». Она поехала.

И вот сейчас она в Малибу. Скоро она воочию увидит полулегендарную личность, приславшую ей пригласительную телеграмму. Ее сердце бешено забилось. Получится ли у нее? В приглашении все вроде, как надо. Но это всего лишь бумага, пусть и приглашение от самого Алабамы. Она твердо знала об этом человеке одно: он был известен как эксцентричная личность. Пэт Паркер успела повидать многих подобных людей, но он был известен как наиболее выдающаяся в этом плане личность. Пэт взглянула на пляж. Океан был голубым. Таким же было небо — в черных точках чаек и лениво летящих пеликанов, промышляющих рыбной ловлей. Справа от нее возвышались скалы со следами бесчисленных оползней, грозивших перерезать дорогу, по которой сейчас ехала Пэт.

Вскоре дорожный указатель сообщил ей, что она находится в заповеднике одного из старейших и богатейших в Америке видов искусств. Пэт въехала в самое чрево старого Малибу, миновала пирс ресторана «Алиса», знаменитый тем, что Арло Готье утверждал там в свое время что каждый волен делать все, что ему вздумается. Затем она проехала мимо ворот в Колонию Малибу, где жили кинозвезды, мимо Рынка Хьюго, мимо новомодной архитектуры испанской миссии, миновала аккуратные корпуса университета Пеппердин, недавно прославившегося тем, что вознамерился произвести переворот в умах обитателей Малибу, до сих пор занятых лишь уходом за своим здоровьем и телом.

Пэт приблизительно представляла себе, где она находится. Кто-то, назвавшийся Кингом, сообщил ей, что надо свернуть вправо с Тихоокеанского Берегового шоссе. Она так и сделала и теперь прямиком карабкалась на своей машине в горы. Она видела их выраставшие до небес, неприступные, серые бастионы, массивные, могучие и таинственные горы. Алабама жил где-то там, в глубине холмов Малибу, которые иначе еще назывались горы Санта-Моника. Поговаривали, что Бен Алабама вел себя так, словно все эти горы принадлежали только ему одному. Пэт перевела дух. Все, с кем она говорила об Алабаме, сходились в одном. Алабаме можно было либо понравиться с первого взгляда, либо нет. Он не признавал полутонов. Вы были либо его друг, либо враг. Он не умел быть нейтральным. Поэтому Пэт на всякий случай не взяла с собой много вещей. Если дела пойдут не лучшим образом, она проста уедет. В кармане ее джинсовой куртки фирмы «Левис» лежал обратный билет.

Окружающий вид потихоньку менялся. Скоростное шоссе теперь проходило вблизи маленьких опрятных магазинчиков, интимных ресторанчиков, кирпичных построек, кортов, дорожек для прогулок. Это было проявление парадной стороны цивилизации Малибу. С другой, прямо из ниоткуда возникали камикадзе на своих машинах и мотоциклах, стремящиеся опередить саму смерть или по крайней мере храбро устремиться ей навстречу. Пэт со страхом смотрела на этих подростков и их подружек, каждый раз с ужасом ожидая столкновения. Однако эти цветы калифорнийской земли в последний момент всегда находили для себя спасительную щель. Пэт проносилась мимо благообразных домов голливудских агентов знаменитых кинозвезд. Мимо туристов, глазеющих по сторонам, выискивающих, где же живет та самая слава, которая, как говорят, водится в Малибу. Пэт проехала мимо велосипедистов, ей даже показалось, что в одном из них она узнала Питера Фонду. Поддавшись местной манере езды, Пэт резко свернула в правый ряд, игнорируя негодующие гудки клаксонов автомобилей позади нее.

В Нью-Йорке спасаться бегством было не так уж и зазорно, это была нормальная реакция на преступность, на колебания температуры, на шум. А что было принято здесь? Замыкаться в себе, в своему внутреннем мирке? Найти забвение в лекарствах? Может быть, ей удастся найти ответ на этот вопрос.