Меч президента - Бунич Игорь Львович - Страница 74

В самом Белом Доме баркашовцы несли охрану спецпомещений, которыми были забиты комнаты нескольких этажей, выходящих во двор огромного здания. Когда во время боя туда проникла группа санитаров с носилками, то их оттуда выпроводили со словами: «Здесь раненых нет и не будет!»

Баркашовцы находились в здании до последнего момента и ушли подземными переходами, карты которых, как выяснилось позднее, не было ни у работников Министерства безопасности, ни у работников Министерства внутренних дел, ни, тем более, у Министерства обороны, у которых, к великому удивлению всего мира, не было даже карты Москвы.

Таким образом, будучи совместным детищем КГБ и МВД, отряд Баркашова фактически и выполнял функции охранного подразделения, стремящегося свести к минимуму материальный ущерб, а также охранять, и при необходимости уничтожить огромные залежи секретной документации, которыми были набиты несколько этажей Белого Дома.

Предполагались ли какие-либо еще задачи для баркашовцев? Видимо, да. Например, в кабинете Сергея Бабурина были найдены целые залежи нарукавных повязок со свастикой. На кого намеревались их надеть — неизвестно, но ясно то, что их надели бы на людей, не входящих в группу Баркашова, а их действия списали бы на него.

После завершения штурма Белого Дома Баркашов, естественно, исчез. Сначала пополз слух, что он убит, затем — что тяжело ранен. Затем был пущен слух, что Баркашов со своими «соратниками» расстрелян на стадионе «Асмарал». Параллельно ходил слух, что он сбежал в Сербию, укрылся в иракском посольстве, что его видели выходящим из посольства Ливии. Циники уверяли, что он укрылся в посольстве Израиля, и вскоре улетит обратно в свой родной кибуц, откуда его и заслали в Россию. Между тем, по Москве стали ходить видеокассеты с заявлением Баркашова о том, что он жив и здоров, временно находится в подполье и готов к новым боям. Прохановская «подпольная» газета печатала широкополосные интервью с Баркашовым, где он несколько наивно пытался объяснить, что он, собственно говоря, вообще делал у Белого Дома в компании Руцкого и Хасбулатова.

А тем временем пресса, как и ожидалось, вешала на Баркашова, как говорится, всех собак, делая его чуть ли не единственным виновником кровопролития в Москве.

Он и «Останкино» штурмовал, он и мэрию захватил, он и Белый Дом поджег. Некоторые средства массовой информации даже серьезно утверждали, что весь политический кризис возник из-за Баркашова, который хотел им воспользоваться, чтобы захватить власть в стране. Смею утверждать, что если бы даже все это обреченное на провал мероприятие, названное «октябрьским путчем», каким-то чудом увенчалось успехом, то Баркашова ликвидировали бы в течение недели за полной ненадобностью. Из всех мелких лидеров, принявших участие в событиях, именно Баркашов был наименее самостоятельным и, надо отдать ему должное, наиболее дисциплинированным.

В действительности, как и все вышеперечисленные «герои» бурных октябрьских событий, Баркашов никуда из Москвы не уезжал. Пока его искали в Ираке, Ливии, Израиле и Германии, он эвакуировал занимаемые его штабом помещения в здании Свердловского райсовета столицы. Представители правоохранительных органов появились там лишь 16 октября и, даже не производя обыска, опечатали пустое помещение. Исчезло все, включая и двухметровый штандарт со свастикой, на фоне которого так любил фотографироваться Баркашов. Исчез и председатель райсовета Семенов, оставив записку «Не ищите. Сам позвоню». Комментируя это событие, хорошо информированная газета «Известия» (No 198/93) отмечала:

«Компетентным органам еще предстоит разобраться, как откровенно профашистская организация могла долгое время действовать в центре столицы. Причем вполне легально: летом РНЕ было зарегистрировано в московском Управлении Минюст РФ… Похоже, в силовых структурах существовало мощное профашистское лобби. В списках боевиков из подразделения РНЕ, „защищавших“ Белый Дом, несколько десятков офицеров (некоторые, правда, бывшие) из МВД, органов безопасности и даже армейской разведки.

Может быть, именно этим объясняется странная пассивность правоохранительных органов, не удосужившихся за две недели посетить фашистский штаб. А также тем, что Баркашову позволили беспрепятственно вывезти свои документы, могущие пролить свет на пикантные взаимоотношения с властями. По информации из достоверного источника, московский штаб РНЕ переехал в район станции «Петровско-Разумовское». А большинство боевиков передислоцировались в Красноярск».

Последнее утверждение авторитетной газеты было явной ошибкой. Никто никуда не «передислоцировался». Все, как были, так и остались в Москве, переодевшись только в «цивильное платье».

У самого Баркашова оказался новый задушевный друг по фамилии Коган — один из несостоявшихся лидеров русского народа еще в Верховном Совете СССР, а ныне открывший на Профсоюзной улице какое-то липовое агентство социальных исследований, в помещении которого Сергей Бабурин начал свою новую предвыборную кампанию. Посещал заведение и Баркашов. Видимо, вопреки советам своего мудрого деда, ему не удалось избежать непосредственных контактов с евреем.

Конец у этой истории оказался совершенно неожиданным.

В канун Рождества, 22 декабря 1993 года, Баркашов шел пешком по тихой дороге одного из московских пригородов. Было 4 часа ночи. Баркашов шел один, без телохранителей. В этот момент в него выстрелили из проезжавшей мимо автомашины. Баркашов упал в снег с раздробленным бедром. Через 10 минут другая машина (хотя по этой дороге и за год не проезжает более пяти машин) подобрала Баркашова и отвезла его в таинственную номенклатурную клинику, куда простых людей не пускают даже в приемный покой. Там он был якобы опознан и отправлен в больницу МВД.

Кинувшимся туда журналистам заявили, что никакого Баркашова у них нет. Не оказалось его и в находящейся неподалеку больнице КГБ. Пока журналисты искали Баркашова, Министерство внутренних дел официально подтвердило факт задержания Баркашова и его огнестрельного ранения. Эти факты подтвердила и Лариса Дементьева — адвокат Баркашова, которая добавила, что жизнь ее клиента находится в опасности, и что ему предъявлено обвинение в незаконном ношении оружия и организации беспорядков.

Это породило новую волну слухов и вопросов. Что делал и куда направлялся Баркашов в 4 часа ночи на этой глухой дороге? Почему он был не на машине и без охраны? Кто находился в первой машине, из которой в него стреляли, и во второй, которая отвезла Баркашова в больницу?

Первым был запущен слух, что Баркашов решил распустить свою гвардию, и в качестве первого шага похитил из партийной кассы 2 миллиона долларов. Затем, что Баркашов и его люди причастны к убийству Поляничко. Нет смысла перечислять все слухи, но совсем не исключено, что именно Баркашов оказался в нашем списке единственным порядочным человеком, чьими предрассудками и административными способностями просто воспользовались. Во всяком случае, он оказался единственным пострадавшим из всех перечисленных.

Действуя в лучших традициях своей партии, товарищ Зюганов занимался подстрекательством, как громогласным, с балкона Белого Дома, так и келейным — в зале заседаний и около него.

Как только запахло жареным, Зюганов из Белого Дома смылся по-английски, не прощаясь. После событий его компартия была в очередной раз запрещена. По этому поводу товарищ Зюганов поднял визг, обвиняя власти в попрании демократии и свободы, в уничтожении легальной оппозиции и прочих смертных грехах.

Наивная демократическая пресса с возмущением отмечала: «Преступники именуют себя оппозицией и желают на равных участвовать в выборах… Еще не подведена черта под скорбным списком жертв коммуно-фашистского мятежа, еще не все его организаторы арестованы, еще витает над Россией призрак гражданской войны, а лидеры партий, сеющих ненависть, злобу, насилие, уже рвутся на выборы. Возмущены „попранием своих прав“. Желают вновь предъявить обществу свои программы, кровавое воплощение которых мы наблюдали в ночь с 3 на 4 октября».