Черная вдова. Ученица Аль Капоне - Крамер Марина - Страница 27

– Как ваши дела, Егор Сергеевич?

– Уже лучше, ведь я, наконец, ужинаю с вами, пусть и не совсем так, как мне хотелось бы, – отозвался он. – Вы по-прежнему хороши, Марина Викторовна.

Ну, все, пора было начинать сводить потихоньку с ума Мастифа! Марина отхлебнула коньяк и оглядела собравшихся:

– Мастиф, а мне вдруг перестало нравиться название! – громко заявила она, воспользовавшись какой-то заминкой в разговоре.

– Предложи свое, – пожал плечами не ожидающий подлянки босс. Не думал он, что Коваль подслушала его разговор со Строгачем, в котором старый лис рассказал, как надул партнеров, сказав им, что пришлось выложить Малышу еще сто шестьдесят тысяч баксов сверху. Деньги он с остальных снял и спокойненько разделил с тем же Строгачем, думая, что Марина не в теме. Но, живя среди таких волков, поневоле научишься их штучкам!

– О, спасибо, дорогой босс, – промурлыкала она. – Как тебе «Весомые аргументы», например? А рядом с названием – точная копия моей обнаженной груди размером шесть на восемь? Вот уж отбою не будет от желающих попасть туда! Ведь у меня весомые аргументы – правда, Егор Сергеевич? Вы-то знаете это, как никто! Только одну женщину в мире трахнули за сто шестьдесят тысяч долларов, и эта женщина – я, могу гордиться!

Она закончила и опять отпила коньяк. Казалось, Мастифа хватит удар, такое у него было лицо. Малыш покраснел, отведя глаза, а остальные просто потрясенно молчали, переваривая ее слова. Босс очухался первым, вывел ее из-за стола:

– Дорогая, на минуточку! – уволок в кабинет и там отхлестал по лицу так, что после процедуры Марина могла конкурировать по румянцу с матрешками.

– Ах ты, сучка! Ты что же это позволяешь себе?! Откуда ты узнала об этих деньгах? Ты что опять возомнила о себе, дрянь? – он снова занес для удара руку, но Коваль перехватила ее:

– Если ты еще хоть раз ударишь меня, клянусь, я тебя убью! Запомни это.

Оттолкнув его, она насмешливо сказала:

– И расслабься, никто не понял ничего, сейчас все исправим – ты ж меня знаешь. Но больше не пробуй обойти меня в делах, сделать что-то за моей спиной – это мой проект!

Она повернулась и вышла на веранду, чтобы остудить хоть немного горящее лицо. Закурила, прислонившись спиной к стене. «Сволочь старая, я тебе припомню эти пощечины, я не я буду!». Душили слезы, она пыталась справиться с ними, и ей это почти удалось. Тяжело вздохнув, Марина вернулась в гостиную, улыбнулась всем:

– Я надеюсь, что вы не обиделись на меня за мое неудачное чувство юмора! Просто захотелось представить себе, как смотрят на дорогую женщину.

Раздался оглушительный хохот – мужики оценили наглость, и только Малыш пристально смотрел на ее пылающее лицо и плотно сжатые губы. Похоже, он был единственный, кто понял, о чем речь. Нужно было срочно что-то сделать с этим, и Марина, сняв под столом туфлю, дотянулась ногой до его паха, принявшись водить вверх-вниз. Глаза у Малыша округлились, он опустил руку под стол, но нахальная красотка отрицательно покачала головой.

Со стороны этих маневров видно не было, но Малышу приходилось туго – Марина чувствовала, как он напрягся, как вот-вот не выдержит. Тогда она убрала ногу и встала, объявив, что пора бы прерваться ненадолго. Все поддержали, вставая из-за стола и разбредаясь по дому. Все, кроме Малыша – ну это и неудивительно, с его-то восставшим из мертвых немаленьким агрегатом! Марину просто распирало от смеха, она выскочила на веранду и там дала себе расслабиться, сползая на пол и умирая от хохота. Причина веселья не заставила себя долго ждать – Малыш вышел к ней, и, схватив за плечи, довольно сильно встряхнул:

– Что ты задумала, Коваль? Я что, пацан сопливый, чтобы терпеть твои издевки? Ты динамишь меня вот уже второй месяц!

– Не припомню, чтобы была что-то должна вам, Егор Сергеич! – холодно бросила она, освобождаясь от его рук. – Попутал берега, Малыш?

– Прекрати, не надо, – попросил он, не выпуская ее. – Ты же видишь, что со мной делаешь! У меня мозги заклинило, только о тебе и думаю. Пожалуйста, давай уйдем отсюда, поедем ко мне!

– Ты точно ненормальный! Я ведь не «дорожница» какая-то, чтобы меня можно было вот так запросто взять и увезти, куда захотелось.

– Я не прошу тебя просто переспать со мной, я предлагаю тебе выйти за меня замуж, – тихо объявил Малыш, снова беря Маринину руку.

– Ну, конечно! А я так вот взяла и согласилась! – усмехнулась она, чувствуя странную дрожь в коленках.

– Ты нужна мне…

– А ты мне – нет! – отрезала она. – Что ты можешь предложить мне, чего бы я не имела без тебя?

– Я не верю тебе, сейчас ты врешь, – спокойно произнес он. – То, что было в ту ночь, не забывается.

Коваль пожала плечами, отворачиваясь, чтобы он не видел, как ей на самом деле плохо оттого, что он прав:

– Ерунда, у меня это бывало много раз, и я не считаю это поводом даже для продолжения знакомства, а не то что для замужества.

– Врешь, Коваль, – тихо сказал Малыш, властно прижимая ее к себе. – Ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. Но пытаешься соврать. Дай проверю… – он запустил руку под платье, обнаружил там отсутствие белья и полнейшую готовность отдаться прямо здесь и сейчас.

– Идем, – прошептала Марина, устав ломать комедию. – Ты прав, я пытаюсь обмануть сама себя, но сил нет больше, идем ко мне.

Благополучно проскользнув мимо домика охраны, они вошли в ее коттедж. Егор подхватил Марину на руки и понес в спальню.

– Сегодня мой черед сделать так, чтобы ты надолго запомнила меня, – сказал он, бережно опуская ее на постель.

Его язык заскользил по марининой ноге, руки стягивали платье, лаская открывающееся тело. Она закрыла глаза, чувствуя, что сходит с ума. Он целовал ее с ног до головы, разводя ноги и погружаясь между них, заставляя стонать и выгибаться ему навстречу, долго ласкал, прежде чем войти. Это напоминало их первую ночь в его доме, только теперь не Марина, а он любил ее, брал со всей страстью, на какую был способен. Уже давно ни один мужчина не делал этого ради ее, а не собственного удовольствия, даже Олег…

– Девочка, ты невозможно хороша, просто возмутительно, – выдохнул измочаленный Малыш через пару часов, устав от собственной страсти и Марининого самозабвенного ответа на нее.

– Я рада, что тебе хорошо со мной. А теперь тебе придется уйти, у меня и так полно неприятностей сегодня. – Она повернулась на живот и наблюдала, как он одевается.

– Когда я увижу тебя снова? – требовательно спросил Егор.

– Ты же понимаешь, что это не зависит от меня или от тебя – на все есть воля Мастиффа. Как он решит, так и будет.

– Если я узнаю, что он заставил тебя спать с кем-то, то грохну своими руками! – совершенно серьезно пообещал Малыш.

– Успокойся, меня сложно заставить делать то, чего я не хочу.

Он поцеловал ее и ушел, пообещав позвонить завтра. А Коваль вытянулась на постели и спокойно уснула, чувствуя себя абсолютно счастливой.

А через месяц начались неприятности, причем очень крупные и необъяснимые. С утра пораньше позвонил Мастиф и заорал дурным голосом:

– Ты, бестолочь! Совсем мозги свои протрахала?

– Фу, что за тон? – поморщилась Коваль, отводя трубку от уха, чтобы не оглохнуть.

– Я скажу тебе, что за тон! – гремел старикан. – Малыш отказался работать с нами, а ты все спишь и не знаешь ничего!

Это еще что за новости! Как он мог отказаться работать, если ничего не произошло? Странно и не похоже на педантичного в делах Егора. Значит, есть что-то, о чем Марина, увы, не знала.

– Собирайся и вали к нему. Делай что хочешь, хоть на крыше его тачки голая пляши, но чтобы завтра все работало! – продолжал заходиться Мастиф.

– Холодно – голой-то на крыше, не май месяц, – лениво протянула она, лихорадочно соображая, что все-таки произошло.

Крикнув Волку, чтоб собирались, Марина начала одеваться. Она-таки избавилась от Корейца, заставив Мастифа сменить его на Касьяна – молодого, спокойного парня из розановских.