Пришельцы - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 52

– Мужичка оторвала, а рассказываешь почему-то без особого задора, проговорил Георгий, доедая завтрак. – Не вижу блеска в глазах.

– А что с ним теперь делать, с таким мужичком? – усмехнулась она. Сколько волка не корми – все в лес смотрит. Альфонс! Но не на ту нарвался.

– Опять собирается в партизаны?

– Куда еще?.. Весь свой арсенал перевез от Демьянихи. Автомат ППШ, трехлинейная винтовка, полмешка патронов, гранаты и даже мины. Только самого миномета нет.

– Откуда столько оружия?

– Откуда – известно, а вот зачем – вопрос!

– Молчит?

– Попробовал бы помолчать, – с удовольствием сказала агент. – По дороге еще вытряхнула… Три года ведет войну. В одиночку. Воюет с пришельцами.

– Вот как! А с головкой у него?..

– С головкой полный порядок. Он романтик. Так и говорит: вступил в единоборство с «драконами». Никто не верит, что они есть, летают и ползают по России, только увидеть их мудрено. Они как тени, как совы, как летучие мыши. Он знает пути их перелета, но никак не может отыскать «логово».

– Кроме пули в бедре, другие успехи есть?

– Сказал, что победил троих. Одного выследил на тропе, другого взял из засады, третьего сшиб в воздухе, захватил летательный аппарат и оружие. Это не бред. Он показал камуфляж, в котором теперь выходит на тропу войны. Любопытная вещь…

– Я видел, – перебил Георгий. – А оружие показал?

– Нет. У него кончились патроны и пришлось спрятать. И крылья «дракона» тоже пришлось спрятать. Сел аккумулятор. В общем, самое надежное оружие против них трехлинейка и воинский дух витязя.

– Поздравляю тебя, – серьезно сказал Поспелов. – Думал, ты умыкнула мужичка, альфонсика. А ты покорила витязя!

– Георгий, а где ты видел камуфляж? – вдруг спросила она. – Летчик уверял, что о существовании «драконов» в Карелии никто не подозревает.

– Да я тут недавно тоже одного… победил, – признался он, хотя не имел права открывать агенту такие подробности. – Не только твой партизан выходит на тропу войны… А скажи-ка мне, Ромул, Ситников считает их пришельцами?

– Сначала был абсолютно уверен в этом. Даже рассчитывал вступить с ними в контакт и придумал своеобразный межпланетный язык. Но первый же встреченный им «дракон» не захотел общаться и открыл огонь. Тогда он был ранен в первый раз.

– А это уже что – второй?

– Не второй – четвертый, – вздохнула Ромул. – У него прострелено плечо навылет, касательное ранение головы и сломано три ребра.

– Так кто же «драконы»? Земляне?

– Теперь думает, земляне. Причем африканцы.

– Вот как?!

– Третий побежденный им «дракон» был негром. Трупы первых двух он не видел, потому что бой с ними был ночью и другие «драконы» утащили тела застреленных. А негра он закопал сам. Но через несколько дней обнаружил, что его нет, в могиле.

Кто-то выкопал и унес.

– Чем они в Карелии занимаются? – спросил Георгий. – Что думает твой витязь на этот счет?

– Почему – мой? – вдруг обиделась она.

– Потому что ты его соблазнила, увела из-под носа Демьянихи, – стал загибать пальцы Поспелов. – Поселила в своей больнице, вы уже целовались… А может, не только целовались.

– Ты ревнуешь?

– Еще бы! Бегаю к тебе на свидания по первому зову. А ты с партизанами водишься…

– Георгий, я должна предупредить тебя, – Ромул принесла кофейник с плиты. – Если ты станешь настаивать, чтобы я с летчиком… В общем, для добычи информации…

То я должна отказаться.

– Он тебе совсем не нравится?

– Нет, не нравится. К тому же после этой дуры… Мне не позволяет простое женское самолюбие.

– Каким же образом мы сможем удержать его в поле зрения? – спросил он. И под полным контролем? Он не открыл тебе тайны, куда пропал самолет вместе с десантом?

– Пока еще не открыл. Всякий намек на это начинает его волновать. Что-то с этим связано личное…

– Ну вот, а ты говоришь! Она налила кофе, поставила реред ним чашку и присела близко, напротив.

– Не подкладывай меня… ни под кого, Георгий. Запомни: я не постельная разведка, как твоя… «жена». «Ого!» – мысленно воскликнул Поспелов и взял ее руку.

– Ты знаешь мою «жену»?

– Знаю… Мы из одного «батальона».

– И хорошо знаешь?

– Она была нелегалкой. Контролировала нашего разведчика, завербованного немца.

Разумеется, в постели… Ночная кукушка всех перекукует, как говаривали в старину. И вернулась оттуда с ребенком.

– Они были муж и жена, – мягко сказал Георгий.

– Ну да, как вы сейчас с ней, – подтвердила Ромул.

– И меня сейчас… контролирует?

– Не исключено…

– Эх, Ромул, Ромул, – Георгий погладил ее по щеке, как девочку. – У тебя нет детей?

– Нет…

– У меня тоже. А у Татьяны есть! И она счастливее нас с тобой.

– Не обижайся, Георгий, но она у тебя – стерва, – жестко произнесла она. – Не знаю ваших… отношений.

Поспелов затушил окурок, отхлебнул кофе. И неожиданно обнял ее, посадил на колени.

– Это в тебе говорит женщина! Ты совершенно необъективна. Твоя информация, агент Ромул, есть домысел и простая бабья ревность. Правда?.. Кстати, как твое настоящее имя?

– Ирина, – она уткнулась ему в плечо. – Я уверена: она и из этой командировки вернется беременная. Или с ребенком.

– Хочещь сказать, с моим ребенком? – тихо засмеялся он.

Ромул промолчала, притаившись на плече, как зверек. От волос ее пахло медикаментами, от одежды – бензином и маслом: ездила ночью на машине и не успела переодеться. И только руки – кухонным, домашним очагом…

Три года эта нежная, хрупкая женщина сидела в жуткой глуши, моталась по округе, видела только старух, убого доживавших свой век, мужиков, от безысходности в гибнущем краю пьющих водку и не знающих, чем заняться. Видела черепа в лесу с белеющими зубами, когда ходила за грибами – будто бы за грибами, а на самом деле посмотреть, понаблюдать за жизнью в «бермудском треугольнике»; видела «новых русских», заезжающих сюда на охоту, сытых хозяев жизни, нанимающих за бутылку местных жителей в качестве загонщиков. Видела мародеров, промышляющих в Долине Смерти тем, что собирали дань с мертвых в виде оружия, золотых зубов, колец и серебряных портсигаров. Что сейчас было в ее голове, в ее душе? Наверняка ей давно уже опостылела эта работа, на которую она когда-то нанялась из своих романтических побуждений и теперь уже не в состоянии была развязаться с ней. Она давно отвыкла от своего дома, от родителей, от имени, данного от рождения.